Клеймо дьявола - Серно Вольф - Страница 33

Мастер пожал плечами.

— Если вам это так уж важно, пожалуйста.

Он мотнул головой, и колосс послушно затрусил обратно в мастерскую.

— Спасибо. Ваш подручный повинуется вам беспрекословно.

Тауфлиб усмехнулся и передал Лапидиусу ключ от нового замка, а потом пошел наверх. Лапидиус остался сидеть. Его мысли улетели к Фрее. Она, несмотря на слабость, сумела спастись за стропилами чердака. Маленькое чудо. Смертельный страх придал ей силы. Даже про свои боли забыла. Удивительная реакция организма, которую он уже наблюдал и раньше: в крайней нужде тело становится невосприимчивым к мукам. Интересно, а как это происходит на костре?

А та девушка, чья голова лежит у него в погребе, она испытывала страдания? Он надеялся, что нет. Белокурая девушка, такая же, как Гунда Лёбезам. И как Фрея. Но Фрея, слава Богу, еще жива.

И снова вырезаны эти буквы «FS» на голове, голове, которую прикрепили над его дверью. Зачем? Напрашивается только один вывод: чтобы снова поставить под удар Фрею Зеклер. Они даже не поленились наставить козьи рога. Они… кто они? Filii Satani? Лапидиус решил при первой же возможности как следует обследовать голову. Интересно, какой там след на срезе.

Он неожиданно подумал о своем многогорлом аламбике: каждое горлышко, выступающее из его корпуса, имеет свое назначение. В этом случае должно быть то же. Есть многочисленные следы, есть подозреваемые, есть доказательства чего-то, есть отсутствующие детали, но снова и снова перед ним воздвигается стена, которая не дает дойти до цели. Где же то связующее звено, которое поможет соединить все воедино? Может, это голова, наделенная рогами? Лапидиус тяжело вздохнул. Даже испытанный метод при экспериментировании, решать проблему шаг за шагом, здесь не срабатывал.

Концы с концами не сходились. Нигде. Это приводило в отчаяние.

— Все сделано, — сообщил Тауфлиб, спустившись с верхнего этажа. — Ваша диковинная постоялица снова под замком и запором.

— Спасибо, — Лапидиус взял ключ, протянутый мастером, и спросил, сколько тот хочет за работу. Тауфлиб назвал сумму. Лапидиусу показалось, что цена из ряда вон, но он беспрекословно заплатил.

Мастер пошел к выходу, а по дороге еще раз обернулся.

— Да, вот еще что, — обронил он, будто это только что пришло ему в голову, — Горм и впрямь слушается меня по первому слову. И думаю, я единственный, кому он повинуется.

Лапидиус не знал, что на это ответить. Он встал.

Дело клонилось к вечеру. Марта ушла к матери, так и не приготовив ужина. Ладно, можно обойтись и без еды. Он пошел на кухню и приготовил для Фреи транквилизатор. Потом поднялся наверх. Дал ей питье, поговорил о том о сем, никак не касаясь своих забот и тревог. Уже кончался десятый день лечения, а в деле с обвинением Фреи он не продвинулся ни на шаг.

Заметив, что Фрея задремала, он оставил лампу гореть и спустился в кухню.

Марта уже вернулась. Она стояла, наклонясь над кружкой воды, и держала в руках какой-то предмет. Увидев хозяина, она вздрогнула.

— Чего ты так пугаешься? — мягко спросил Лапидиус.

— Я… ничё, — она попыталась спрятать предмет, — так сготовить чё-нето?

— Нет, спасибо. У меня нет аппетита. Что ты там от меня прячешь?

— Ничё, хозяин. Энто мое, не дам!

Лапидиус усмехнулся.

— Дай.

Она неохотно вложила ему в руку то, что прятала. Это был маленький образок — написанная золотистой краской Мадонна с младенцем. На одеянии Девы Марии виднелись царапины.

— Ну, и что это значит?

— Энто Пресвятая Дева Заступница, хозяин. Надоть чуток соскрести в воду али в вино и выпить.

Лапидиус ничего не понял.

— Ты пьешь воду с частицами краски?

— Ага, хозяин, энто же Заступница, коли попить, то ничё худого со мной не случится.

— Понимаю, — сказал Лапидиус.

И отдал образок обратно.

И снова Лапидиус огибал по широкой дуге Гемсвизер-Маркт. Была пятница, и, как всегда в этот день, торговый люд раскладывал свой товар. Среди них, он был в этом уверен, находилось немало тех, кто вчера штурмовал его дом, чтобы вытащить Фрею и отдать на заклание. Возможно, даже убить.

Быстрым шагом он шел вдоль по Хофштрассе, мимо прудов для разведения рыбы, украдкой поглядывая в переулки, на другом конце которых виднелись лотки и палатки, стоящие на рыночной площади. Дойдя до Альтенауер-Экк, он сориентировался, что следующей улочкой справа будет Шпекгассе, на которой расположился дом Райнхардта Мекеля.

Судья ни свет ни заря прислал к нему слугу с настоятельной просьбой незамедлительно явиться с визитом. Причина названа не была, так что Лапидиус терялся в догадках. Он предполагал, что дело касалось Фреи, и задавался вопросом, уж не пришел ли ответ от высоких советников из Гослара. А если да, то он мог быть любого характера: оправдание, новое расследование дела, продолжение прежнего, возможно, с рекомендацией применять пытки до тех пор, пока признание не будет получено. Но он очень надеялся, что его опасения не оправдаются, и ускорил шаг.

Скоро он все узнает, тем более перед ним уже выросло роскошное фахверковое строение, богато украшенное резьбой. Домицилий Мекеля.

Лапидиус постучал дверным молотком в виде головы льва. Открыл слуга и без лишних вопросов провел его к господину.

Райнхардт Мекель, судья и одновременно советник города Кирхроде, явился взору Лапидиуса в ночном одеянии. Он восседал за высоким столом в своей опочивальне и от души зевал.

— Мне предстоит напряженный рабочий день, господин магистр, — начал он, и голос его отнюдь не звучал заспанно. — Поэтому я просил вас посетить меня еще до одевания.

— Понимаю, — ответил Лапидиус, понапрасну ища взглядом второй стул. Он разозлился. Принимать его в ночном колпаке — уже бестактность, а уж не предложить присесть — просто наглость.

— Буду краток, — Мекель наклонился под кровать и сунул в руки слуге ночную посудину. — Унеси, Альбрехт, и позаботься о том, чтобы нам никто не мешал. Ну, — он повернулся к Лапидиусу. — Как говорится, к делу. Как вам, разумеется, известно, вы несете ответственность за небезызвестную Фрею Зеклер. Вас облекли доверием позаботиться о том, чтобы эта особа находилась под строжайшим надзором, пока не возобновится процесс. А теперь ведьма сбежала, она не находится более в вашем доме, и я спрашиваю вас: где она?

Лапидиус с трудом сдерживал себя. Он не был обвинен ни в каком преступлении, равным образом не должен был и подвергаться допросу, хотя манера Мекеля говорила об обратном. Он решил перейти от защиты к нападению.

— А с чего вы решили, что Зеклер более не находится в моем доме? — задал он встречный вопрос. — Вы проверили самолично? Были среди черни, столпившейся вчера в Бёттгергассе?

— Нет, разумеется, нет! — Меж бровей Мекеля залегла глубокая складка. Лапидиус отметил это с удовлетворением. Но вот лоб судьи снова разгладился. — У меня имеются собственные источники информации.

— И кто это?

Судья побарабанил пальцами по столу:

— Если вам угодно знать, Крабиль.

— Это означает, что начальник стражи был в моем доме?

— Разумеется. Почему вы спрашиваете?

Лапидиус отмахнулся. Итак, Крабиль. Начальник стражи ворвался вместе с толпой в его дом и все обыскал. Возможно, он даже принимал участие в погроме, вместо того чтобы принять меры по защите его собственности в соответствии со своим долгом.

— Значит, Крабиль устраивает вас в должности начальника стражи?

Мекель оторопел. Барабанная дробь замерла.

— Что за вопрос? Этот человек сама надежность.

— Тогда возникает другой вопрос: зачем он ввел вас в заблуждение.

— Что? Как? Вы позволяете себе шутить?

— Ни в коем случае. Уверяю вас, Фрея Зеклер ни на минуту не покидала моего дома. Я… э… просто укрыл ее от толпы, которая, несомненно, заживо сожгла бы ее или заколола до смерти. Сейчас, как и прежде, она находится в своей камере, где продолжает лечение от сифилиса. Можете в любое время в этом удостовериться.