Неверный муж (СИ) - Коваль Лина - Страница 25

А еще там вопрос. Но его она задать не осмеливается. Вместо этого как бы между прочим осведомляется:

- Как твоя супруга, Матвей?!

- Мы не живём вместе больше двух месяцев. Ева в Москве.

Безразлично кивает и делает еще глоток кофе.

- Я…, - пытаюсь поймать ее взгляд. – Живу на нашей квартире.

- Мне всё равно, - хмурит идеально очерченные брови и морщит носик. Затем выпрямляет спину. – Перестань преследовать меня Матвей, я… кажется, разлюбила… тебя.

В сердце словно острое копьё прилетает. Пытаюсь справиться с собой. Королева, блд. Умышленно кошмарит меня.

Обращаю внимание на Марка, который диктует свой заказ кассиру.

- Хорошо, - резво киваю, склоняясь ближе. Хватаю изящную ладонь. Пытается вырваться, но я не даю. – Хочешь? Хочешь, я уеду. Оставлю всё здесь, - захлопываю на секунду глаза. – Просто навсегда потеряюсь, будто меня и не было. Никогда в жизни больше меня не увидишь.

Вика растерянно потупляет взгляд, а когда поднимает глаза обратно... в них теплится огонь, который я так ждал.

- Хочешь?! – спрашиваю еще раз, ласково поглаживая запястье большим пальцем. – Одно твоё слово. Меня и след простынет.

Ее щеки розовеют, словно сдерживаться становится невыносимо.

- Хочешь?

- Отстань, - цедит она, резко выдирая руку. – Делай как знаешь.

Она не сказала «да».

Радуюсь маленькой победе и беседую с Марком, когда он возвращается. Королева оставшуюся часть ужина молчит и допивает своё американо.

Обратно на первый этаж спускаемся по лестнице. Вика категорически отказалась заходить в лифт.

На парковке прощаемся. Наблюдаю, как они размещаются в машине, закинув руки в карманы.

Вдруг вспоминаю, и кивком прошу открыть стекло.

- Хочу спросить. Клубника со сливками или ананас?

Непонимающе хмурится, а потом вдруг… вспоминает. Всё вспоминает… Ночь, поле и мы на одеяле… После нашего первого секса в раздевалке танцевальной школы. Кажется, это было вообще в другой вселенной и не с нами.

- Ну? Королева? – подбадриваю. – Что выбираешь?

Буравлю её взглядом.

- А впрочем неважно, - говорю, раскачиваясь на пятках. – И то, и другое у тебя в шубе.

Вика спохватывается, вынимает из кармана два чупа-чупса и иронично качает головой. Неожиданно улыбается.

- Я бы все равно никуда не уехал, - кричу напоследок. – Даже если бы ты согласилась.

Самолет приземляется в Шереметьево ранним утром. Продираю глаза и пытаюсь прийти в себя после двухчасового сна за последние сутки.

Блд.

Вчера днём на мой телефон поступил звонок от мамы Евы.

Женщина спрашивала, как её дочь долетела и всё ли в порядке. На моё искреннее недоумение отреагировала слезами. Ева сказала матери, что уезжает обратно в город, собрала чемодан и уехала в неизвестном направлении.

Телефон недоступен.

Зацепок никаких.

Сказать, что я охренел, это ничего не сказать. Сам виноват. Я же знал, что она общается с бывшим мужем, но никак это не пресёк. А должен был, хотя бы ради её безопасности. Быть честным с собой в последнее время у меня получается отлично.

В душе я радовался. Радовался тому, что она не зациклилась на мне. Так и не полюбила по-настоящему. Она пробовала. Я видел, что изо всех сил пыталась. В какой-то момент уговорила себя в этом.

Но по ночам звала его…

И ребенка хотела не от меня. А чтобы доказать ему, бывшему мужу, что зря предал. Зря предпочел ей другую. Как ребятёнок, хотела на удар ответить посильнее.

И я такой же...

Владелец квартиры, в которой я сейчас обитаю, по всей видимости, человек набожный. Потому что на верхней полке кухонного шкафа, я обнаружил целую стопку православной литературы.

Заняться мне особо нечем, поэтому вечерами от скуки пролистывал и меня осенило.

Иисус говорил: «Тому, кто оскорбит тебя, ударив по щеке, подставь и другую, а тому, кто забирает у тебя верхнюю одежду, не мешай забрать и рубашку».

А я получается, всю свою жизнь существую по принципу: «Если ударили по щеке, тресни два раза. Да побольше»

Это какое-то негласное правило улицы что ли. Детям чуть ли не с младенческого возраста говорят: «Сдай сдачи». Без разбора. Вот и я сдавал.

И Ева такая же.Ах, думаешь, я родить не смогу? Вот, пожалуйста.

Я человек крещеный. В целом, меня и не спрашивали. Провели обряд в полгода, кто-то из отцовских друзей даже принял на себя роль крестного. Не знаю, я этого человека в глаза никогда не видел и церковь не посещал до последнего времени.

На прошлой неделе наведался. Познакомился с отцом Александром. Побеседовал. Позже исповедался как смог, и причастился. В первый раз свечку поставил. Матери - за упокой. Вике, Марку, Еве и отцу – за здравие.

Стало ли легче?

Возможно. Пока не разобрался. Но определенно что-то внутри изменилось.

Еву не собирался тревожить до окончания курса самых термоядерных препаратов. После назначения лечения и отъезда Евы в Москву мне позвонил Ярослав-докторишка, предупредил, что первые три месяца – никаких стрессов. Даже мимолетных. За руль не садиться, фильмы с плохим концом – не смотреть, новости – тем более.

Так и получилось, что завис в неопределенности на некоторый срок.

Одного не предусмотрел.

Мусаев, блд.

Договорившись с таксистом, еду в центр. По пути вспоминаю, что сегодня воскресенье. Слушаю длинные гудки в трубке, а следом набираю Вике.

Услышав её голос, дёргаюсь:

- Да, - сонно произносит. Осознание, что она спит и, возможно, не одна стреляет в солнечное сплетение.

- Доброе утро, - говорю, пытаясь быть поувереннее.

- Матвей? – обеспокоенно спрашивает. – Ты… чего так рано?

- Не могу до Марка дозвониться.

- Наверное, как всегда, телефон на кухне оставил, - тараторит Вика, а я просто наслаждаюсь ее приятным тембром.

- Возможно, - откликаюсь. – Передай ему, пожалуйста, что сегодня не получится...

- Ясно, - перебивает она.

- Послушай, - не даю ей сказать. – Мне пришлось вылететь в Москву.

- Ясно, - произносит еще на пару октав ниже.

- Вика…

- Всё ясно, Матвей, - говорит сбивчиво. – Хорошего полёта. Отдыхай.

- Да ты дашь мне сказать или нет? – рычу.

- Что? – ошеломленно затихает.

- Я вернусь завтра же. Я не на совсем уехал.

- Ясно, - снова воспроизводит, но уже жизнерадостнее, а потом со всем присущим моей королеве безразличием произносит, - мне до этого дела нет.

- Да-да, - криво усмехаюсь. – Я так и понял.

- Да пошёл ты, - тоже в ответ улыбается.

- Ты одна? – спрашиваю и глохну.

- А вот до этого тебе дела нет, Андреев!

- А если есть?

Как идиот жду ответа. Секунду, две, три, четыре… десять.

Молчит.

- А если мне есть дело? – повторяю, уставляясь в окно. Ленинградское шоссе в воскресенье с утра более или менее шевелится, поэтому в центре буду раньше, чем планировал.

- Одна, - еле слышно шелестит, а я выдыхаю.

Получается, не зря причастился? Шучу, конечно.

- А ты?.. Один? – произносит так, словно ей сложно дышать.

- Ты же в курсе моих обстоятельств?

Опять молчит.

- В курсе, - сам за неё утверждаю. – У меня ничего не поменялось и не поменяется. У Евы проблемы. Приехал помочь. Я… люблю тебя.

Собираюсь положить трубку по учащенному дыханию понимая, что ответа не дождусь. Плачет она. Но слышу:

- Матвей. Будь осторожнее.

- Обязательно буду. Не реви.

Отбиваю звонок и от нечего делать залезаю в мессенджер.

Пообщавшись с доктором по телефону, первое до чего додумался тогда – незамедлительно написать Вике сообщение, которое она оставила без ответа. В тысячный раз смотрю на две голубые галочки, означающие статус «Прочитано» и вновь пролистываю своё сочинение:

«Привет!

Трубку ты не берешь, к сожалению. Поэтому напишу сюда.

Я обещал тебе всё решить. И занимаюсь этим вопросом. Ниже попробую объяснить ситуацию. Пожалуйста, не психуй и дочитай до конца.