Неверный муж (СИ) - Коваль Лина - Страница 19

И в то, что между нами было два года назад. Все светлые чувства Андреев затоптал.

Я напрасно утешала себя мыслями, что мы просто справиться не можем с влечением. Для него это всего лишь выход из положения.

- Ладно, Ева, приятно было встретиться, - прощаюсь быстро. – Удачи тебе.

- И тебе удачи, Вика, - неподдельно улыбается девушка. – Спасибо, что поговорила со мной. Ты очень светлый человек.

Очень. Даже не поверишь, насколько светлый, - горько про себя усмехаюсь и выхожу из ресторана.

Внутренности разъедает серной кислотой. Выбираюсь на парковку, приземляюсь в машину и забрасываю пакеты с покупками на заднее сидение.

Набираю на телефоне номер Андреева. Пальцами выколачиваю ритм на кожаном руле.

- Да, - отвечает Матвей чуть ли не шепотом.

- Ненавижу тебя, - цежу разъяренно. – Я так тебя ненавижу, что когда-нибудь скончаюсь от этого чувства.

- Вы там вина тяпнули на обеде? – спрашивает он иронично.

- Не твое дело. Больше никаких сред, понял?

Матвей увесисто вздыхает, с кем-то объясняется, прикрыв динамик, и затем живо произносит:

- У меня сейчас нет времени выслушивать твои истерики.

Он что меня истеричкой назвал?!

- Да пошел ты в задницу, Андреев. Я тебя ненавижу!

Меня просто раздирает от ненависти. На кусочки размалывает. Кажется, если не буду повторять это, меня подорвёт изнутри. Взлечу на воздух.

- Я не понимаю, о чем ты. У меня…, - замолкает. – Я освобожусь через час. Потом встретимся у нас на квартире.

- У нас? – скалюсь едко. – Нет никакого «у нас» и не будет, понял?

- Приди в себя и успокойся. Через час жду, - бесчувственно заявляет перед тем, как сбросить звонок.

На автомате доезжаю до места.

Открыв дверь ключом, скидываю туфли и усаживаюсь на диван в гостиной. Подгибаю ноги под себя, растираю пульсирующие виски пальцами.

Я больше так не смогу.

Не смогу больше. Хватит.

Надо подумать, куда можно уехать отсюда. Из нашего города, от разрушающих воспоминаний. От него. Подальше. Марка придется перевести в другую школу, но он справится.

Иначе я просто опущусь на дно заживо. Под грудью безжалостно припекает и горит.

Когда слышу, как отворяется дверь, резко подхватываюсь и поправляю юбку.

- Привет, - говорит Матвей, проходя в комнату и швыряя ключи на журнальный столик. – Че за итальянские страсти, Вика?

Он сваливает пиджак в кресло и держит путь на кухню. Я как заведенная шагаю за широкой спиной. Не издав ни звука, слежу, как набирает воду в стакан и жадно пьет.

- Так и будешь молчать? – спрашивает прищурившись.

- Ненавижу тебя, - шиплю, цапая попавшуюся в руку вазу со стола и метясь в него.

- Ого, - отвечает, в последний момент поймав снаряд. – И в чем мне предъявляют обвинение?

- Ты, - голос срывается, поэтому иду обратно в комнату и продолжаю. – Пользуешься мной пока жене нельзя. Пока она лечится от бесплодия.

- При чем здесь Ева, вообще? Ты больная? – догоняет и отчаянно хватает меня за локоть.

Тело прошибает переменным током, и я вспыхиваю.

- Ненавижу тебя, - резко разворачиваясь, бью кулаком по твердой груди. – Тысячу раз повторю. Ненавижу. Ненавижу. Люто ненавижу.

Энергичные руки хорошенько встряхивают обмякшее тело, но я точно заведенная продолжаю воспроизводить одно и то же.

- Ненавидишь? – цедит Матвей сквозь зубы, вырывая прозрачные пуговицы на моей рубашке. - Давай посмотрим, насколько сильно?

Сорочка оказывается на полу, туда же отправляется юбка и белье. Грубые пальцы вдавливаются в промежность и растирают предательскую влагу.

- Твоя ненависть такая мокрая, - хрипит он, вгрызаясь в мои губы. Толкается в рот языком и жестко целует, выбивая стоны. Яростно тереблю короткие жесткие волосы на макушке.

Во мне словно сражаются свет и тьма. Свет кричит, что надо незамедлительно это остановить. Как оказалось, Андреев просто пользуется мной, а тьма… Тьма упивается похотью и возбуждением и умоляет получть ещё.

Ещё и ещё.

Сложно ли свету победить тьму?!

Очень.

Тем более, когда Матвей проворно вскрывает замок на брюках и переворачивает меня лицом к прохладной стене.

Вонзаюсь зубами в согнутую руку и сипло визжу, когда ощущаю максимальный напор и растяжение внутри. Размашистые движения бёдер отчётливые и выверенные. Ладони сжимают и трут заострившиеся соски, а я словно бабочка порхаю на грани безумия и удовольствия.

Когда все внезапно заканчивается, сильные руки подхватывают мое подрагивающее тело и стряхивают на диван.

Матвей оседает рядом и заслоняет покрасневшее лицо ладонями.

Наши отношения словно перешагнули грань, стали обреченными. Тьма победила свет, а впереди только чернота.

Полнейшая тишина вскрывает вены и артерии. И я спешу наполнить вакуум, вскакивая с места.

- Я понимаю, что два года назад сделала тебе очень больно…

- Больно? – Матвей стискивает зубы, идеальные черты лица морщатся. – Много на себя берешь, Свободина.

- Тогда зачем ты меня мучаешь? – непонимающе спрашиваю, собирая свои вещи по комнате. - К чему эти встречи? Отпусти и иди к жене.

- Мою супругу не трогай. Я ее люблю.

Прикрываю глаза, чтобы сдержать досадные слёзы.

- А ты будешь делать то, что я сказал, - договаривает он.

- Не буду, - упрямо прикрикиваю, запуская в него порванной блузкой. – Не буду! Умру, но больше не буду!

Наверное, это был мой допустимый предел, потому что я как осина на ветру разламываюсь и падаю на ковровое покрытие. Закрываю лицо руками приговаривая:

- Не буду. Не буду больше.

- Да блд. Что с тобой сегодня? Ты же сама согласилась?

Мотаю головой со всей силы.

- Согласилась, – ору, возводя на него бешеные глаза. В груди нестерпимо натягиваются стальные веревки. Дороги назад нет. Дальше только хуже. – Потому что я люблю тебя.

В светло-серых глазах одна за одной взрываются гранаты, а их хозяин словно перестает дышать на несколько считаных секунд.

- Любишь? – проговаривает он пораженно. Ладонью судорожно проходится по затылку.

Моя гордость окончательно разваливается, когда бессильно обхватываю свои колени и уже не сдерживаясь, всхлипываю. Блестящие слезы выходят сумасшедшим потоком, словно два года их кто-то тормозил внутри. Отпускаю на свободу себя и предоставляю им выход.

Пусть восторгается своей победой, надсмехается, делает что хочет.

Матвей опускается рядышком на колени и обнимает меня так, что сейчас, кажется, ребра хрустнут.

Его сердце колотится с перебоями, будто встроенный мотор вот-вот сломается.

Горячие губы прокладывают влажную дорожку на моей шее. Сквозь гул в ушах раздается хриплый шепот:

- Пздц, малыш. И как мы очутились в этой точке?!.

Тишина вновь поглощает время.

Среди нашего тяжеловесного дыхания выделяется только звук капель из не закрытого Матвеем крана.

Он словно отсчитывает заключительные секунды.

Мое тело продолжает сотрясаться.

- Замерзла вся, - шепчет и легко подхватывает на руки.

Срывает покрывало с кровати и укладывает под одеяло. Сам как есть, в одежде, растягивается рядом.

Бесконечно долго гладит по голове, пока я успокаиваюсь и внутренне настраиваюсь дать ему последний отпор.

- Расскажи мне. Что тогда произошло? Два года назад. Ты испугалась? Это из-за Марка? Что случилось?

- Сейчас уже не важно, Матвей, - слабо проговариваю.

- Важно. Для меня важно, блд, - его руки становятся жесткими.

- Что бы тогда ни случилось, в данный момент ты сделал чудовищно много, чтобы не иметь морального права даже заводить этот разговор, понимаешь?Он нервозно сглатывает слюну.

- Я… снова сделал тебе больно?

Усмехаюсь, ощущая в носу аромат его туалетной воды. Повсюду меня преследует этот запах. Какое-то наваждение…

- У меня в детстве жила черепаха, - облизнув сухие губы, произношу.

- Мне уже не нравится ход твоих мыслей.