Слеза дождя (СИ) - Ветер Анна - Страница 28

— Год назад, до того как они отправились за малиной, чтобы подработать к свадьбе, им было по восемнадцать лет. — выдал колдун и, дождавшись, пока смысл сказанного дойдет до ведьмы, добавил. — Ты, как мне помнится, хотела выйти замуж? Может, мне действительно не стоило так торопиться, тогда бы и проблем у меня с тобой было значительно меньше.

Ведьма тупо посмотрела на него, снова на парочку, опять на него и неожиданно взревела диким голосом, заставив вздрогнуть всех, кто стоял рядом:

— Зеркало мне! Дайте мне скорее зеркало!

Чтобы больше не подвергать себя такой звуковой атаке, селяне быстренько предоставили дурной ведьме зеркало. Она критически себя осмотрела и пришла к выводу, что подвергнуться старению не успела, что ее несказанно утешило. Тяжелый взгляд, не суливший ничего хорошего, метнулся к кустарнику ее любимых ягод.

— Ник, будь так добр, напомни этим милым людям, что пора расходиться по домам. — медленно проговорила она. — Вон и солнце уже село…

Тон, каким это было сказано, пробирал до мурашек, к тому же колдун, находившийся в компании с этой девицей, озадаченно посмотрел по сторонам — умный народ понял, что действительно пора спешно разбегаться по домам… Через пять минут дорога снова выглядела пустынной. Никклаф вернул взгляд к ведьме.

— Слушай, эти дебри довольно сильны. Даже мне не удалось на них повлиять. Я не думаю…

— А ты и не думай. — пошла к лесу Виль. — Я кто? Природник. Поэтому эти дебри — мой противник, а не твой.

Колдун решил, что в данном случае лучше не спорить. Он молча подошел поближе, чтобы контролировать ситуацию и замер в ожидании. Ведьма на секунду прикрыла глаза, ее губы произнесли лишь одно слово, руки вытянулись вперед и… кустарник застонал. Именно застонал! Никклаф еще подумал, что имей малинник возможность убежать и забиться в какую—нибудь яму, он бы непременно так и сделал. Кусты переднего ряда пожелтели, ягоды превратились в сморщенные черные точки, даже ветки стали походить на высохшие палки.

Ведьма прекратила нападки, медленно осмотрела дело рук своих и выпрямила спину.

— И чтобы больше не смел трогать людей! — прошипела она, обращаясь к малиновым дебрям. — Я здесь оставлю свои позывные — если что не так, вернусь и уничтожу тебя. — она сделала внушительную паузу. — Но, так как всем нужно есть… порекомендую властям приводить сюда на витаминизацию разбойников и убийц. Надеюсь, мы договорились.

Ведьма развернулась, и Ник поразился ее виду — впалые щеки, мешки под глазами, бледность на уровне покойника. Он, конечно же, ощутил у нее потерю энергии, но чтоб настолько… Она сделала пару шагов и споткнулась и почти рухнула в его объятья. При поддержке бывшего судьи ведьмочка на своем упрямстве прошла еще метров двадцать, а потом просто повалилась без сознания. Колдун подхватил ее на руки и, почти не ощущая веса девушки, быстро зашагал к дому старосты.

Улицы в деревне были совершенно пустыми, звук шагов колдуна разносился далеко вперед. Лишь у ворот старосты, в последних отблесках света, было видно, что хозяин дома сидит на лавке.

— Знал, что вы придете. — улыбнулся он. — Вот и комнату распорядился приготовить. А что это с вашей девушкой? — пожилой мужчина встал и поспешил вперед, показывая дорогу. — Я слышал, выл кто-то… — упомянул он вскользь, мало рассчитывая на ответ.

— Она договаривалась с вашим малинником, чтобы он больше людей не трогал. — шагая за мужиком проговорил Никклаф. — Это дебри и выли, не хотели идти на соглашение, но она их убедила. Только вот сил много потеряла.

— Это ж надо! — только и смог сказать староста и ускорился.

В доме их встретили две женщины — жена старосты и, как уже знал Ник, его младшая дочь. Они, ни слова не говоря, проводили гостей в большую комнату, помогли уложить на кровать Валю и принесли таз с горячей водой. Выпроводив мужчин, женщины принялись раздевать ведьмочку и растирать ее тело. Лишь полчаса спустя жена старосты вышла.

— Ваша девушка пришла в себя. — сообщила она. — Дочка сейчас оденет ей сорочку. Вы пока с ней поговорите, а я чаю с медом приготовлю, чтобы спалось лучше.

Никклафа упрашивать не пришлось. Стоило девушке покинуть комнату, предназначенную им для ночлега, он тут же протиснулся к ведьмочке.

— Смотри, какую на меня одели прикольную майку. — улыбнулась она, увидев знакомое лицо. — Хоть сейчас снимайся в фильме про приведений.

Колдун лишь покачал головой.

— Ты сейчас и выглядишь, как приведение. И что ты сцепилась с этими дебрями? — вздохнул он, присаживаясь на стул рядом. — Волос седой нашла или морщинку?

— Нет. — едва заметно помотала головой Валя, ее улыбка растаяла. — Просто я как в себя пришла, вспомнила, что в малиннике видела женщину. Ей вдруг плохо стало, она пошатнулась и упала. Тогда я это чисто машинально отметила и тут же забыла. Это еще ничего… Только ведь я через пару минут перешла на то место, увидев, что там малина больше, да сочнее. Женщины на траве уже не было. Выходит, я ела малину, наполненную ее смертью?

Колдун не ответил, но Виль и не ждала ответа — она его знала и без этого. Несколько минут прошло в тягостном молчании, а потом на губах ведьмочки появилась тусклая, но такая знакомая усмешка.

— Знаешь, что мне сказала жена хозяина? Что я еще слишком слаба и ночью меня может знобить, поэтому хорошо, что я не одна — мужчина согреет. Так что, если не хочешь, чтобы я превратилась в ледышку, придется тебе охранять мой ночной сон, в непосредственной близости.

— Ну… — «задумался» колдун. — Ты же ночью не кусаешься, да и храпа я от тебя не слышал. Почему бы и нет?

***

В комнату вошла жена старосты и протянула Вилентине кружку с ароматным чаем.

— Муж сказал, что теперь малина наших людей забирать не будет? — тихо спросила она, посмотрев по очереди на колдуна и ведьму.

— Должна присмиреть. — кивнула Виль. — Правда ее иногда «подкармливать» придется. Договоритесь с соседями о поставке разбойников, убийц… Сами можете собирать малину, но пока все равно под присмотром — один собирает, двое караулят. — она отхлебнула чая и на секунду зажмурилась от удовольствия. — Так, тем, кто присматривать будет… — ведьмочка попросила колдуна подать ей ее рюкзак, пошарилась там немного и извлекла пачку жвачки «Dirol». — Пусть первое время берут в рот по одному кубику и жуют, чтоб малины не хотелось. — женщина осторожно приняла упаковочку, разглядывая ее с интересом. — Здесь двенадцать штук, то есть на шесть прогулок в дебри под двумя присмотрщиками хватит. Выйдут из малинника, выплюнут.

— Надо же, неужели весь этот страх закончился? — пустила слезу женщина. — И дочки мои вернулись…

— Только пока толпой за малиной не ходите. — решил предостеречь колдун. — Как вам сказали — для начала будьте бдительны. И про прикорм не забывайте — любой голодный хищник становится людоедом. Да и малина станет мелкой да горькой.

— Конечно. — закивала жена старосты. — Я всё мужу скажу.

Виль смачно зевнула и женщина, пожелав спокойной ночи, поторопилась уйти, крепко прикрыв за собой дверь.

— Задувай свечи и лезь меня греть. — распорядилась Вилентина.

— Как скажешь. — отвесил короткий поклон Ник.

Он снял куртку, ремень, сапоги, перелез к стене и устроился рядом с ведьмой.

— Эй, я вся такая чистая, а ты ко мне в одежде! — недовольно запыхтела Виль.

— Я без одежды замерзну. — «грустно сознался» колдун. — Тогда нас греть уже обоих нужно будет.

— Мрак! И с этим человеком меня сцепила неведомая сила! И что я ей такого плохого сделала?

— Меня тоже обуревают подобные вопросы. — серьезно отозвался Ник.

— Ты свет не выключил! — напомнила ведьма, отставляя пустую кружку.

— Какой ужас. — спокойно отозвался Никклаф, щелкнул пальцами и свечи потухли.

В комнате повисла тишина, лишь изредка нарушаемая негромкими перемещениями по дому, еще не ложившихся спать хозяев.

— Откуда всё это взялось? — вдруг тихо спросила Виль. — Малиновые дебри, разбойники, истребляющие ведьм под защитой амулета, оборотни? Почему никто не борется с этим?