Ротмистр Гордеев 2 (СИ) - Дашко Дмитрий - Страница 48

Какой бы тебе ни казалась твоя Родина, в трудные минуты ты должен быть всецело на её стороне.

— Приятно видеть прежнего Николая из моего детства, — улыбается Софья. — Хоть тут вы не изменились… Помню, когда мне сказали, что вы добровольцем поехали сражаться за буров в их войне с англичанами, я ни капли не удивилась. Коля, которого я знала, не мог поступить иначе.

Выходит, память настоящего Гордеева не обманула, он и впрямь был за «рекой», в данном случае — Оранжевой. И, похоже, на самом деле взял когда-то в плен Черчилля.

— Жаль, что я ничего об этом не помню, — непритворно вздыхаю я. — Ни про Антона Павловича, ни про войну…

— И меня вы тоже не помните?

— Увы…

— Вы давно не приезжали домой, письма пишете очень редко… Ваши родители просто извелись от тоски по вам…

— Как они?

— В полном здравии. Ваш папенька мечтает выписать из Америки какой-то чудо-трактор. Считает, что в будущем пахать землю будут не лошади, а техника. Над ним даже немного подшучивают из-за этого. Чудит, говорят… А ваша матушка всё так же хлопочет по хозяйству. Про вашего брата и сестру, к сожалению, слышала немного.

— У меня есть брат и сестра?

— Ну да! Они младше вас, брат — Андрей учится в артиллерийском училище, а ваша сестра Полина вышла замуж за чиновника из Министерства путей сообщения, живёт вместе с мужем в Москве: у них прелестные детишки, двойня. Скажите, а вы… не были женаты? — внезапно спрашивает она.

— Думаю, нет, — смеюсь я. — Да и кому я такой нужен: простой вояка, перекати-поле, денег нет, состояния нет, короче — ни кола ни двора…

— Вы так думаете?

— Я в этом уверен, иначе бы давно захомутали… А так, как видите, кольца нет.

Демонстрирую безымянный палец правой руки. На нём действительно не наблюдается признаков обручального кольца.

Она смотрит на меня с глубокой задумчивостью.

— Знаете, а ведь я начинаю жалеть об одной вещи…

— Если не секрет — о какой?

— О том, что пять лет назад ответила вам отказом…

Оба-на! Я озадаченно крякаю. Какой интересный сюрприз из не моего прошлого!

— Да? Я, наверное, тогда сильно расстроился…

— Вы — очень сильный человек и умеете сдерживать свои эмоции.

— А мы сейчас можем говорить с вами откровенно?

— Конечно. Мы же не просто друзья детства… — с некоторым кокетством произносит она.

— Тогда, почему вы мне отказали?

— Я любила другого человека… Он, как и я, лечил людей. Мне казалось, что между нами много общего… Извините, мне больше не хочется разговаривать на эту тему, — вспыхивает она.

В Ляоян мы приезжаем где-то на час позже обговоренного срока.

Этот город, по сути, стал военной столицей для русской армии. Нельзя и шагу шагнуть, чтобы не наткнуться на человека в форме. Русских солдат в городе было больше чем маньчжуров и китайцев.

— Софья Александровна, вы как — голодны? У нас есть минут сорок в запасе, можно немного подкрепиться.

Она благосклонно принимает предложение пообедать.

— Единственное но — не знаю, какое тут место будет поприличней и желательно поближе к штабу. Но ничего — сейчас у кого-нибудь спрошу.

Взгляд натыкается на щеголеватого пехотного капитана, покидающего открытую коляску. К нему тут же подскакивает слуга — мелкий сгорбленный китаец в соломенной шляпе с огромными полями и длинной седой косичкой. Он хватает в коляске пухлый кожаный портфель и тащит его, семеня, за размашисто шагающим пехотинцем.

Да уж, картина маслом: офицерам запрещено самим носить пакеты и сумки. Приходится напрягать денщиков или нанимать слуг, при этом категорически не приветствуется экономить на чаевых.

Короче, сводить концы с концами для офицеров из небогатых семей, живущих на одно жалованье, занятие сложное. Это я уже испытал на себе.

Капитан кажется мне подходящим объектом для короткого разговора.

— Я быстро, — бросаю Софье Александровне и спрыгиваю с коня.

Обгоняю офицера, прикладываю руку к козырьку фуражки.

— Господин капитан…

От меня не укрывается его странная реакция, капитан — по внешнему виду фронтовик, шарахается в сторону как от чумного. В глазах застывает немое удивление и, почему-то, злость.

— В чём дело, штабс-ротмистр? — приходит в себя он.

— Дело в том, что мы ищем какой-нибудь приличный ресторан… Не отрекомендуете?

Капитан оглядывается, видит Софью, с улыбкой кивает.

— Разумеется.

Он называет несколько мест, где по его словам можно не опасаться за здоровье желудка и кошелька, ну и самое главное — куда не стыдно прийти с женщиной.

Благодарю его, разворачиваюсь и возвращаюсь к берегине.

Она сидит с мрачным видом, покусывая губы.

— Софья Александровна, вы как — в порядке?

— Я… Да-да, — вырывается из глубокой задумчивости она. — Скажите, а этот офицер, с которым вы только что разговаривали — это ваш знакомый?

— Увы. В городе столько нашего брата, военного… Со всеми не перезнакомишься. А почему вы спрашиваете? — изображая лёгкую ревность, в шутливой манере интересуюсь я.

— Дело в том, что… хотя нет — ерунда, наверное, мне показалось…

— Если начали, так говорите до конца.

— Дело в том, что он очень похож на одного моего пациента, капитана Рассохина из сибирских стрелков.

— Так может это, в действительности, и был он?

Она отрицательно мотает головой. Смотреть за её волосами при этом — сплошное удовольствие.

— Этого просто не может быть…

— Почему?

— Капитан умер три дня назад.

— Вы уверены?

— Да. Японский осколок разворотил ему грудь. Я делала всё, что могла, чтобы его спасти… — всхлипывает она.

— Понимаю вас. Вы увидели похожего на этого офицера капитана, вспомнили про смерть пациента и загрустили. Это война, Софья Александровна. Люди на ней часто погибают.

— Знаю. Только уж больно он похож на Рассохина, царствие небесное! Как брат-близнец, но, насколько мне известно, у Рассохина ни братьев, ни сестёр не было…

— Похож, говорите…

Я вспоминаю злые глаза капитана, его странную реакцию в момент нашей встречи… Ёшкин-матрёшкин, а ведь он даже потянулся рукой к кобуре, я только сейчас осознал это!

— Софья Александровна, простите меня ради бога — но я должен ещё раз поговорить с этим капитаном! — умоляюще приложил руку к груди я и, не дожидаясь ответа, быстро пошагал за офицером и его слугой.

За это время они не успели уйти далеко.

— Господин капитан!

Офицер оборачивается.

— Что-то ещё?

— Да. Извините, а вы не капитан Рассохин?

Он кивает.

— Да. Мы с вами знакомы?

— А вы меня не помните?

— Простите, нет…

— Ну как же! Две недели назад мы с вами играли в «гусарика» на двоих в Офицерском собрании вашего полка… Я тогда продулся в пух и прах, напился — жуть!

Его губы тронула слабая улыбка.

— А, ну как же! Теперь вспоминаю вас!

— Слава богу! Тогда, надеюсь, вы не будете на меня в обиде?

— За что?

— За то, что отведу вас в контрразведку! — сообщаю я и тычу ему в живот стволом револьвера. — Пожалуйста, не дёргайтесь, а то пристрелю.

— Что⁈

Надо отдать должное его реакции. Он грамотно уходит в сторону и пытается выбить у меня револьвер. У него почти получается, но именно что — почти. Я тоже не лыком шит, успеваю вовремя отдёрнуть кисть руки. Долго возиться с лже-капитаном некогда, тем более передо мной явно какой-то ниндзя, поскольку пытается совершить обратный кульбит, а на такой киношно-театральный манёвр решится не каждый боец- рукопашник.

Хоть противник и прыгуч как блоха, уйти от пули практически невозможно.

Мой выстрел застаёт его ещё в воздухе и мигом рушит все планы.

Капитана отбрасывает на несколько метров назад, он отлетает к стене китайской фанзы и проламывает хлипкую саманную стену. Вслед за стеной рушится соломенная крыша. Конструкция погребает его тело.

С жаром кидаюсь к развалинам, начинаю в них копаться — выдёргиваю какого-то насмерть перепуганного старика, который начинает что-то лепетать на китайском.