Яга и Горыныч. Дракон в деле - Лисина Александра - Страница 5

Что?!

Я в некоторой панике уставилась на полуголого парня.

Это что же мне с ним делать-то? Да он за раз смолотил столько, что мне хватило бы отряд королевской стражи досыта накормить! Там только рыбы пять сортов было! Мяса столько, что лопнуть можно! Фруктов и овощей и вовсе не счесть! А голодный змей умудрился один смести все со стола и еще заявил, что был бы не прочь перекусить снова!

И ведь вот что интересно – у этого проглота даже пузо не округлилось, хотя после такого количества съеденного он должен был походить на переполненную бочку. Но нет. Я дважды проверила – живот у оборотня как был плоским, так и остался. По-видимому, змей не просто владел какой-то особенной магией, но еще и пространством внутри своего тела управлял так, что это казалось невероятным.

Мне даже захотелось проверить, насколько велико это самое пространство и сколько еще Горыныч способен съесть на халяву, поэтому я подошла, взялась за край скатерти-самобранки и одним движением скатала ее в рулон. Дракон при этом удивленно округлил глаза, обнаружив, что пустые котлы, тарелки и блюда благополучно спрятались внутри скатерти. А потом еще и рот разинул, когда я с такой же легкостью вновь ее развернула. И спустя всего пару мгновений все емкости, которые там были, опять оказались наполнены до краев.

– Угощайся, пожалуйста, – подчеркнуто спокойно произнесла я, отходя в сторону.

– Яга, ты чудо! – восторженно прошептал Горыныч и, предвкушающе оглядев раскинувшееся перед ним богатство, тут же потянулся за едой. – Кажется, я тебя люблю!

Я молча подняла с пола все еще обалдевшего кота, присела на стоящую у стены табуретку и принялась с интересом наблюдать за разохотившимся змеем.

Единственный минус скатерти-самобранки заключался в том, что всякий раз она выдавала лишь строго определенный набор блюд. Да, их было много, еда неизменно оказывалась свежей, но это всегда была одна и та же еда, поэтому спустя какое-то время я почти перестала пользоваться артефактом и предпочла готовить самостоятельно.

Однако Горыныча, как выяснилось, такие мелочи не смущали. Он с одинаковым удовольствием уплетал за обе щеки все, что только под руку попадалось. И блины, и тушеную говядину, и жаркое из свинины, и курицу, и утку, и перепелок, и салаты, и щуку, и судака… Змей, хоть и проглот, но оказался на редкость непривередливым. Да и к вину, насколько я видела, не притронулся. Правда, мясо он порой поглощал вместе с костями, отчего в комнате только хруст стоял. Зато в рыбе не ковырялся, лучшие куски не выбирал. Просто молотил все подряд, довольно мыча и радостно причмокивая. А я все так же молча за ним наблюдала, гадая про себя, сколько же все-таки влезет в этого обормота.

Как оказалось, я недооценила его способности, и содержимое скатерти без труда влезло в него во второй раз. Но тут уж меня разобрал настоящий азарт, поэтому, когда на столе остались лишь пустые тарелки, я повторила фокус со скатертью и с невинным видом предложила Горынычу угощаться снова.

Думала, что откажется, все-таки съел он ого-го сколько, но фигу – он только глянул на меня абсолютно счастливыми глазами и, пролепетав нечто невразумительное, охотно приступил к трапезе!

Правда, на этот раз ел уже неторопливо, впрок, наедаясь, как опытный зверь перед долгой зимовкой. И лишь после того, как скатерть наполовину опустела, змей наконец-то вспомнил, что он вообще-то тут не один.

– Спасибо, Яга, – запоздало сообразил он поблагодарить меня за заботу. – И за помощь, и за богатый стол. Честное слово, давно так вкусно не ел. Да и досыта, если честно, с прошлой зимы не наедался. Ты, кстати, замужем?

– Мя-а, – немедленно заворчал устроившийся у меня на коленях кот, а я тихонько фыркнула.

– С чего вдруг такие вопросы?

– Ну ты молодая, красивая, – на удивление рассудительно заметил змей, отставляя в сторону мешающийся кувшин и доставая из-за него блюдо с заморскими фруктами. – Живешь в собственном доме. Владеешь магией. Готовишь вкусно. Неужели у такой умницы-красавицы до сих пор нет достойного мужчины?

– А если бы был, то что? – прищурилась я, почесывая недовольного Базилевса за ушком.

– То я бы ему позавидовал.

– А если бы я сказала, что завидовать пока некому?

– Почему это некому? – удивился Горыныч, закинув в рот целую горсть винограда. – Ты что, мужчин не любишь?

Я притворно вздохнула.

– Люблю, но кто ж меня замуж-то позовет? Королям и императорам не пристало иметь такую партию, а простой люд меня боится. Как за помощью прийти, это еще можно, а вот все остальное – увы.

Горыныч аж жевать от изумления перестал.

– Чего тебя бояться? Ты что, людей ешь? Может, младенцев по ночам воруешь?!

– Типун тебе на язык, – неуловимо нахмурилась я, а кот у меня в руках сердито встопорщил шерсть на загривке. – Сказала же: я – ведунья, а не ведьма. Гадостей никому не делаю, прочь никого не гоню. Наоборот, помогаю, если попросят. Людей и зверей лечу, лес оберегаю. А уж если обидят, то да, отомщу, но это будет за дело и непременно по справедливости.

Горыныч наклонил голову, продолжая с каким-то новым интересом изучать меня янтарными глазами.

– И как это выглядит на практике, если не секрет?

Я пожала плечами.

– Ну вот, например, повадились в том году мужики в моем лесу деревья рубить. Лес-то тут заповедный, древний. Многие деревья я сама сажала и растила еще из семечек. Так что позволить их срубить лишь для того, чтобы растопить печь или приготовить еду, было бы кощунством. Они ведь живые, боль не хуже нас чувствуют и к тому же будут помудрее многих. Хотя и мужиков я тоже понять могу, им все-таки дома обогревать надо, а их жены должны кормить детей, поэтому для начала я их просто напугала, а потом отправилась во дворец к королю. Только и того, что хотела договориться и заранее указать, какие деревья можно рубить, а какие трогать не следует. В лесу же и буреломы есть, и старые, уже больные, уставшие от жизни чащи. Всего-то и требовалось дорогу к ним указать, но это я взяла бы на себя.

Горыныч нетерпеливо поерзал.

– И что же король?

– Ну… его величество оказался не слишком сговорчивым, поэтому, когда я явилась во дворец, меня туда для начала не пустили. Стража на воротах была со мной крайне невежлива, поэтому большая ее часть до сих пор возмущенно квакает в королевском пруду.

Змей радостно хрюкнул.

– Внутри меня тоже встретили неласково, – продолжила я, не утерпев и утащив со стола небольшую красную ягодку. Вернее, слевитировав ее, чтобы не вставать и лишний раз не тревожить и без того насупленного кота. – Придворным не понравился мой внешний вид, а королевский камердинер даже сделал замечание по поводу моего сарафана… мол, так уже только деревенские простушки и замарашки-нищенки одеваются. Остальные над этим посмеялись. Поэтому теперь вместо придворных у его величества по дворцу шмыгают мыши, а на месте камердинера стоит замечательный соляной столбик. Что же касается самого короля…

Я засмотрелась в окно.

– Когда я вошла в его покои, он изволил на меня накричать. Якобы я помешала его обеденной трапезе. Причем его величество был до крайности груб и несдержан, поэтому с тех пор он молчит. Очень, надо сказать, вежливо молчит и поневоле слушает собеседника. Тогда как его подданные, прежде чем войти в мой лес, теперь дань лешему оставляют, ходят исключительно там, где я разрешила, и рубят только те деревья, которые я пометила.

– А придворным ты нормальный облик-то потом вернула? – почему-то шепотом поинтересовался змей.

– Тех, кто поумнел и раскаялся, я уже через месяц освободила. А остальным придется побыть в шкуре мыши или лягушки еще два года.

– Мя, – одобрительно мяукнул Базилевс. Мол, так им и надо, дуралеям невоспитанным.

– Справедливо, – оценил мое решение Горыныч и неожиданно подмигнул. – Ничего, Яга. Негоже такой красотке одной оставаться. Хочешь, я помогу тебе найти жениха?

Я аж закашлялась.

– Нет, спасибо. Мне пока и одной неплохо.