Наставники Лавкрафта (сборник) - Коллектив авторов - Страница 87

Няня рассказала, что когда-то в большом замке жила молодая леди из высшего дворянства. И она была так красива, что все джентльмены хотели жениться на ней, потому что она была самой красивой дамой, которую кто-либо когда-либо видел, и она была добра ко всем, и все думали, что она очень хорошая. Но хотя она и была вежлива со всеми джентльменами, желающими на ней жениться, она отвергала их и говорила, что не может решить и не уверена, что вообще хочет замуж. И ее отец, который был очень знатным лордом, рассердился, хотя и сильно любил ее, и спросил ее, почему бы ей не выбрать хоть одного из тех красивых молодых людей, которые пришли в замок. Но она сказала только, что не любит никого из них настолько сильно и что она должна подождать, а если они будут настаивать, то она пострижется в монахини. Тогда джентльмены сказали, что они уйдут на год и один день, а когда год и один день пройдут, они вернутся и спросят, за кого из них она выйдет замуж. Итак, день был назначен, и они все покинули замок, а леди пообещала, что через год и один день будет ее свадьба с одним из них. Но на самом деле она была королевой тех людей, что танцевали на холме летними ночами, и в положенные ночи она запирала дверь своей комнаты, и вместе со своей служанкой тайком ускользала из замка по проходу, о котором знали только они, и уходила на холм в одичалой пустоши. И она знала о тайных вещах больше, чем кто-либо другой, и больше, чем кто-либо знал до или после, потому что она никому не открывала самых сокровенных тайн. Она знала, как делать ужасные вещи, как уничтожить юношу, как проклясть человека – и многое другое, чего я не могла понять. И хотя ее настоящее имя было леди Эвелин, танцующие люди звали ее Кассап – это значит «кто-то очень мудрый» на одном из древних языков. И была она белее их всех и выше, и глаза ее сияли в темноте, как горящие рубины; и она могла петь песни, которые никто другой не мог петь, и когда она пела, все падали ниц и поклонялись ей. И она умела делать то, что они называли шиб-шоу, – самое чудесное заклинание. Она говорила знатному лорду, своему отцу, что хочет пойти в лес собирать цветы, и он отпускал ее, и она со своей служанкой шла в лес, куда никто не ходил, а служанка караулила ее. Тогда леди Эвелин ложилась под деревья и начинала петь определенную песню, и она протягивала руки, и со всех концов леса сползались огромные змеи, шипя и скользя между деревьями, и, выпуская свои раздвоенные языки, подползали к ней. И все они приползали и обвивались вокруг нее, вокруг ее тела, и ее рук, и ее шеи, пока извивающиеся змеи не покрывали ее полностью, так что оставалась видна только ее голова. И она говорила с ними, и пела им, и они извивались вокруг и вокруг, все быстрее и быстрее, пока она не приказывала им уйти. И все они тотчас уползали обратно в свои норы, а на груди у нее оставался самый необычный красивый камень, по форме напоминающий яйцо и окрашенный в синий и красный, желтый и зеленый, с отметинами, похожими на змеиную чешую. Его называли «глейм-камень», и с ним можно было творить всякие чудеса, и няня сказала, что ее прабабушка видела собственными глазами глейм-камень, и он блестел ярче всего в мире и был покрыт чешуей, как змея. И эта леди могла делать очень много подобного, но она твердо решила, что не выйдет замуж. И было очень много джентльменов, которые хотели на ней жениться, но самыми главными были пятеро из них: сэр Саймон, сэр Джон, сэр Оливер, сэр Ричард и сэр Роланд. Все поверили, что леди сказала правду и действительно выберет одного из них себе в мужья спустя год и один день, и только сэр Саймон, очень умный, заподозрил, что она обманывает их, и поклялся следить за ней и попытаться вызнать правду. Он притворился, что, как и остальные, не станет возвращаться в замок год и один день, и заявил, что отправляется далеко за море, в другие страны. Но на самом деле он отъехал совсем недалеко – и вернулся в замок, переодевшись в служанку, и был принят посудомойкой (хотя он был мудр не по годам, его молодое гладкое лицо походило на девичье). И он ждал и смотрел, слушал и молчал, прятался в темных углах и вставал среди ночи – и был настороже. И он слышал и видел такие вещи, которые показались ему весьма странными. И так он был хитер, что открылся горничной, сказав, будто бы переоделся в девушку, потому что любит ее и хочет быть с ней рядом, и польщенная горничная выдала ему множество секретов, и он больше прежнего уверился в том, что леди Эвелин обманывает его и всех остальных. И так он был умен, и так хитроумно лгал горничной, что однажды сумел спрятаться в спальне леди Эвелин за занавесками. И он стоял тихо и неподвижно – и наконец дождался ее появления. Она наклонилась, приподняла камень под кроватью и из тайника под ним достала восковую куклу, точь-в-точь такую, как мы с няней делали в чаще. И все это время глаза леди горели как рубины. Она достала маленькую восковую куклу и прижала ее к груди, она шептала и бормотала, и она брала ее и клала обратно, поднимала вверх и опускала вниз, и снова клала обратно. И она сказала: «Блажен тот, кто породил епископа, который рукоположил священника, который обвенчал мужчину, который женился на женщине, которая сделала улей, в котором поселилась пчела, которая собрала воск, из которого сделан мой истинный возлюбленный». И она достала из шкафа большую золотую чашу, принесла большой кувшин вина из кладовой, налила немного в чашу – и с огромной нежностью положила куколку в вино и обмыла ее со всех сторон. Затем она открыла буфет, достала маленький круглый пирог и приложила его к губам куколки, а затем бережно отнесла ее на кровать и накрыла одеялом. И хотя сэр Саймон был ужасно напуган, он смотрел не отрываясь – и видел, как леди поклонилась и протянула руки, шепча и напевая, и как рядом с ней появился прекрасный юноша, который поцеловал ее в губы. И они вместе пили вино из золотой чаши и вместе ели пирог. Но когда поднялось солнце, юноша исчез; осталась лишь маленькая восковая кукла, и леди снова спрятала ее в тайник под кроватью. Итак, сэр Саймон прекрасно знал, что представляет собой эта леди, и ждал и наблюдал, пока время, которое она назвала, почти не истекло и через неделю исполнился бы год и один день. И однажды ночью, спрятавшись за занавесками в ее комнате, он увидел, как она сделала еще пять восковых кукол и спрятала их. А на следующую ночь она достала одну из них, наполнила золотую чашу водой и, взяв куклу за шею, держала ее под водой. А после произнесла:

И на следующий день в замок принесли весть, что сэр Ричард утонул, переправляясь через реку. А ночью она достала другую куклу и повесила ее на гвоздь, повязав на шею фиолетовый шнурок. А после произнесла:

И на следующий день в замок принесли весть, что сэр Роланд был повешен грабителями в лесу. А ночью она достала другую куклу и вонзила ей кинжал прямо в сердце. А после произнесла:

И на следующий день в замок принесли весть, что сэра Оливера незнакомец заколол ножом во время драки в таверне. А ночью она достала другую куклу, держала ее над горящими углями, пока та не расплавилась. А после произнесла:

И на следующий день в замок принесли весть, что сэр Джон неожиданно скончался от лихорадки. Тогда сэр Саймон покинул замок, оседлал лошадь и поскакал к епископу – и рассказал ему все. Епископ послал своих людей, и они схватили леди Эвелин, и открылось все то, что она совершила. И когда истекли год и один день, в тот день, когда она должна была выйти замуж, ее протащили через весь город в одной рубашке, привязали к большому столбу на рыночной площади и живьем сожгли перед лицом епископа, вместе с восковой куклой, висевшей у нее на шее. И люди говорили, что восковой человечек кричал, сгорая в пламени. И я думала об этом снова и снова, пока лежала без сна в своей кровати, и мне казалось, что я вижу леди Эвелин на рыночной площади и вижу, как желтые языки пламени пожирают ее прекрасное белое тело. И я думала об этом так долго, что словно бы сама попала в эту историю, и представляла, что я и есть леди и что за мной пришли, чтобы сжечь заживо на глазах у всех жителей города. И я гадала, было ли ей страшно после всех тех странных вещей, которые она делала, и насколько больно сгореть у столба. Я снова и снова пыталась забыть нянину сказку и вспомнить тот секрет, что открылся мне днем, и что было в тайной роще, но я могла лишь видеть темноту и сияние в темноте, а затем я убегала и видела лишь, как я бегу, а большая луна восходит над темным круглым холмом. Потом мне вспомнились все старые сказки и странные песенки, которые пела мне няня; и была среди них одна, начинающаяся с «Холзи прекрасная, Хелен ужасная», которую она очень тихо напевала, когда хотела, чтобы я заснула. И я начала напевать ее себе в голове – и уснула.