Мы - ищем! Завет (СИ) - Эльтеррус Иар - Страница 66

— Что случилось? — встревожился Раван.

— Все эгрегориальные связи вашей страны пронизаны нитями с демоническими эманациями. Причем таким образом, как обыяно делают «сверхи», которые демонами никогда не являлись.

— И что это может быть? — подался вперед монарх.

— Демон, оседлавший «сверха», — голос Ка-Тхаорга был гулким и скрипучим. — Если это вообще возможно, но по первому впечатлению — это именно так.

— Не дай Благие… — мертвенно побледнел Раван.

Тихо скользнув по покрытой бугристой корой и шевелящимися наростами черных щупалец ветке альнила, Хео зацепился хвостом за способный выдержать его вес сучок и повис, внимательно вглядываясь в просвет в густой листве. Он вел себя очень тихо, хотя очень хотелось верещать. Ведь если попадется махам — скормят грибам, а это больно и долго. Не хотелось бы. Но выяснить, что эти сволочи задумали, необходимо. На память пришла уничтоженная ими вчера деревня Сизые Холмы, и артак скрипнул зубами от ненависти. Вот что им надо? Зачем они приходят и убивают всех, кого увидят? Что им сделали кархи? Жили себе, никого не трогали, растили детей, порой голодали, но как-то справлялись. И никому не мешали. Но нет, пришли эти, свидетели Белого гриба, и принялись заставлять поклоняться огромным, противно шевелящимся грибам, которые охотно пожирали кархов заживо.

Вспомнив Алику, которая больше никогда не прикроет застенчиво мордочку подрагивающим пушистым хвостиком, Хео чуть не застонал от горя и отчаяния, но в последний момент сдержался — услышат. Ведь он сумел найти основной лагерь врага — эти идиоты устроились под самыми ветвями огромного альнила. Видно не знали, что это деревья и на что они способны. Что ж, грех будет не использовать их ошибку. Его задача, как ученика шамана, защитить сейчас бегущих вглубь Великого леса женщин и детей. Охотники с этим не справятся, нужно слышать лес и управлять им, но так, чтобы для него направленные действия были естественными. На самом деле Хео думал куда более простыми понятиями, да и думал сразу цельными образами, а не отдельными словами, именно таким мышлением отличался его народ. Он считал, что все такие же, не понимая, что это величайшая редкость, полезное умение, которым владели исключительно кархи. Те же махи ни на что подобное были не способны, хотя и являлись намного более развитыми. На первый взгляд. А вот если разобраться, то ситуация выглядела совершенно иначе.

Чуть в стороне от лагеря захватчики высадили свои поганые белые грибы и начали подкармливать их выжившими пленниками, те достигли уже роста взрослого маха и жирно лоснились, подергиваясь от довольства. В этот момент к грибам подтащили старуху-карха, и Хео чуть не застонал, узнав матушку Таю, травницу, к которой со всех деревень Великого леса бегали за отварами. Вот что им сделала старая женщина⁈ Как так можно⁈ А от гриба тем временем потянулись омерзительно шевелящиеся тонкие корни грибницы, тут же опутавшие матушку Таю. Та страшно, надрывно закричала — корешки вошли в ее тело и принялись жадно пожирать его заживо. Кричала бедная долго. Хео все это время висел, зажав глаза и уши ладонями, из его глаз капали горькие, безнадежные слезы. Увиденное окончательно дало понять, что с махами можно делать что угодно. Раз они такое творят, то недостойны жалости! Так будет же им воздано по заслугам, так воздано, чтобы раз и навсегда запомнили — в Великий лес им дороги нет!

Хео недобро усмехнулся, подтянулся на хвосте и забрался обратно на ветку. Затем метнулся к одному из четырех стволов альнила и начал быстро подниматься, ища проход к сердцу дерева, связанному с сердцем всего леса. Враги еще не знают, что это такое, когда против них ополчится все вокруг! Пусть попробуют справиться, когда атаковать их начнут даже мелкие насекомые и колючки, не говоря уже о животных и растениях покрупнее.

Оказавшись перед белесой мембраной, скрывающей сердце дерева, Хео клыками разорвал себе запястья всех четырех рук и приложил их к углам мембраны, заливая ее кровью. Так поступали только когда просили помощи, когда приходила большая беда — этого не делалось уже больше четырехсот зим. В последний раз к сердцу пришел шаман Эо, когда в лес пришли стаи хартов, огромных хищных зверей, пожирающих все на своем пути. Лес ожил, и земля перед ними начала превращаться в глубокие болота, кровь поедаемых животных превратилась в смертельный яд, вода во всех источниках стала зловонной, от одного ее глотка харт в страшных муках издыхал. Не прошло и половины зимы, как от огромных стай осталось несколько забившихся в самую чащу небольших прайдов. Их пощадили, а когда звери начали соблюдать общие правила, которые до них смогли донести, спроецировав прямо в мозг, им позволили жить в лесу. В итоге через некоторое время харты изменились, стали своими. И сейчас по первому зову придут на помощь. Махов ждет очень неприятный сюрприз.

Мембрана перед Хео лопнула, пропуская его внутрь. Он нежно погладил кору дерева окровавленными руками и вошел. Гостя уже ожидала выемка с целебным соком, который он с благоговением выпил. Раны на запястьях тут же затянулись, в голове все словно водой промыло, сознание стало кристально ясным. Увидев впереди сплетение то ли корней, то ли бесчисленных веток, Хео обнажился и забрался в самую гущу. Его рта коснулся сочащийся соком корень, который пришлось проглотить, дождавшись, пока он дойдет до желудка. Еще два тонких корня проросли в его уши и коснулись мозга.

К предстоящему ритуалу ученик шамана готовился всю свою жизнь. Не каждому выпадает честь попросить Великий лес о помощи, отдав за это свою жизнь. Но Хео не боялся смерти. Он прекрасно знал, что она — это всего лишь переход куда-то. Куда? Скоро узнает. Возможно, еще несколько лет придется послужить дереву сознанием, но тоже ничего страшного. Справится. Зато отведет от народа беду, пришедшую извне.

Нижняя часть тела Хео погрузилось в озерцо жидкой желтой смолы, непонятно откуда и взявшейся. Корни опустили его туда так глубоко, что снаружи остались только голова и верхняя пара рук. К глазам протянулись еще два корня и вонзились в них. Сперва было больно, а потом боль прошла, и Хео вместо происходящего в сердце дерева увидел весь лес с высоты птичьего полета. Он открыл память, и поделился своими воспоминаниями о нашествии махов, их проклятых хищных грибах и поголовном уничтожении населения полутора десятков деревень. До сих пор кархи надеялись договориться, надеялись понять, чего хотят враги, но те с радостным гоготом скармливали посланцев своим грибам. Из чего вскоре стало ясно, что говорить с ними просто не о чем и незачем. Именно тогда принято было решение просить помощи у деревьев. И сейчас помимо Хео еще три ученика шамана сделали то же самое — он сейчас ощущал их словно части своего тела.

Нечто огромное считало память молодых шаманов и приняло решение. Сознания четырех кархов слились воедино, однако чувства их были отсечены, остался холодный, жестокий разум, начавший разбираться в ситуации. Ему подчинялось каждое живое существо в лесу, впрочем, даже не подчинялось, а являлось его частью и готово было сделать все, что потребуется.

Подземные скалы зашевелились и начали подниматься к поверхности в местах лагерей махов, те сперва не поняли, почему вдруг затряслась земля. А когда поняли, стало поздно — снизу вынырнули каменные челюсти и очень быстро превратили доступные им огромные хищные грибы в труху. Те, пока их пережевывали, отчаянно визжали и дергались, отчего их служители валились с ног и корчились от боли. К сожалению, за пределами Великого леса грибов оставалось еще много, но лес доступа туда не имел. А затем сами махи просто утонули, поскольку земля под их ногами превратилась в болото. В живых оставили не больше десяти захватчиков, внедрив им в мозг запрет когда-либо приближаться к лесу. После чего харты оттащили их на опушку и шлепками когтистых лап погнали прочь.

Высшие иерархи братства свидетелей Белого гриба были поставлены перед неприятным фактом, что они не способны справиться с Великим лесом. О нем ходило множество диких слухов, которые до сих пор считались в их среде досужими россказнями, в которые никто не верил. Однако теперь пришлось поверить. Однако проверку на всякий случай провели, послали еще один отряд. Из него вернулся один полусумасшедший брат, говорящий то же самое — махам в лесу появляться запрещено, раз не способны жить в мире с другими.