Сигнал из прошлого - Криптонов Василий - Страница 14
- Предыдущая
- 14/56
- Следующая
«Встретишь их снова – заканчивай ритуал», – как будто шепнул кто-то.
Кивнув, он побрел к выходу из парка. Ритуал – это важно. Но куда важнее то, что должно произойти в конце ритуала. То, без чего вся его жизнь потеряет смысл.
Глава 9
– Вот ты козлина, – сказала Вероника телефону, остановившись перед столовой.
Ее любимый навигатор в Смоленске сошел с ума. Выстраивал такие дикие маршруты, словно получал зарплату экскурсовода. Вероника, слушая голосовые подсказки в наушниках, потратила на путь до места встречи час вместо обещанных пятнадцати минут. Проанализировав пройденный маршрут, она пришла к выводу, что ее сознательно водили кругами. Одну только улицу Кирова ей пришлось переходить трижды.
Все, хватит. Дальнейшие передвижения по городу – только на такси. С другой стороны, если у таксистов здесь навигаторы так же работают – и разориться недолго…
Вероника окинула скептическим взглядом фасад столовой. Не кафе, даже не какой-нибудь ресторанчик быстрого питания, нет – просто столовая. Если бы парень додумался назначить ей свидание в таком месте, Вероника тут же превратилась бы в «абонент временно недоступен». Однако этот «парень» был особенным. И он был ей нужен куда больше, чем она – ему.
«Давайте где-нибудь встретимся?»
«Я никуда не хожу».
«Я могла бы прийти к вам…»
«Терпеть не могу гостей».
Н-да… Заматеревшая версия Тиши, только с клыками побольше. Желтыми, старыми, но все еще острыми и крепкими.
Вероника приложила все свои дипломатические таланты, чтобы добиться права пообедать с Михаилом Федоровичем. Хотела прийти пораньше, но из-за «восстания машин» в отдельно взятом навигаторе успела тютелька в тютельку.
«Запишите адрес. В три часа я там обедаю, это занимает двадцать минут».
Казалось, что мысленно бывший следователь добавил: «И это единственные двадцать минут в сутках, когда я не хочу убивать людей».
Вероника набрала номер Фомина, услышала раздражающую трель и, не став дожидаться, пока записанный голос предложит ей оставить сообщение, нажала на сброс. «Когда я ем – я глух и нем», да? Ладно.
Выдохнув, Вероника вошла в столовую. Внутри оказалось неожиданно просторно и уютно. Люди толпились у линии раздачи, складывая себе на подносы тарелки, забитые снедью. Почти все столики были заняты. Оглядываясь, Вероника расстегнула куртку. Нашла взглядом вешалку – живого места нет. Ладно… Ну и как тут искать Михаила Федоровича? Если он не изволит выходить на связь.
Теоретически Веронике ничего не стоило, как героине идиотского фильма, признающейся в любви, закричать на всю столовую: «Минуточку внимания! Сегодня здесь обедает особенный человек. Двадцать пять лет назад он расследовал серию жестоких убийств!» Но это, безусловно, был самый крайний вариант, и вряд ли он добавил бы Михаилу Федоровичу желания поделиться воспоминаниями.
Заприметив одиноко сидящего мужчину, Вероника подошла к нему.
– Добрый день, – заискивающе улыбнулась она.
Главное – ни в коем случае не «врубать профессионалку». Мужик – бывший следак. Если он хотя бы заподозрит, что ее интерес выходит за рамки семейной хроники, волшебная дверца в страну чудес закроется навеки.
Мужчина поднял голову и окинул Веронику оценивающим взглядом. Улыбнулся, не переставая жевать:
– Здрасьте!
Он, не он? Голос вроде похож, по возрасту – тоже более-менее подходит.
– Михаил Федорович? – уточнила Вероника.
– Да ты садись! – Мужик указал на стул напротив.
Мерзкое ощущение. Вероника почувствовала себя мухой, добровольно заматывающейся в паутину. Если Тиша думает, что ей все эти разговоры с самыми разными кадрами приносят одну только радость, то он серьезно заблуждается. Но ведь не скажешь же ему: «Прости, я потеряла самый важный источник информации, потому что он – тупое быдло!»
Внешне Вероника безупречно изображала смущенную и растерянную девушку, которой нужна помощь.
– Извините, вы точно Михаил Федорович? – спросила она и чуть сама не заржала в голос. Фраза невольно получилась, как в популярном мемчике, где девушка нерешительно снимает нижнее белье.
– Конечно, о чем разговор! Садись! – продолжал лыбиться мужик.
Вероника села. Ощущение гадливости усилилось. Мужику было «хорошо за». В этом возрасте одни вели себя достойно и соответственно, но у некоторых включался режим «бес в ребро», как вот у этого. От его похотливых взглядов хотелось забежать в ближайшую церковь – благо этого добра в Смоленске хватало.
– Мы с вами созванивались сегодня, – сказала Вероника. – Спасибо, что согласились уделить время. Это насчет убийства.
Мужик перестал жевать. В тупых глазенках появилась настороженность.
– Какого убийства?
– Михаил Федорович? – в третий раз спросила Вероника.
– А! Не-не, – замахал мужик руками. – Я-то думал…
– Так какого хрена ты мое время тратишь, мудло? – прошипела Вероника, сверкнув глазами.
Такое преображение мужика шокировало. Он замер с раскрытым ртом, в котором виднелись останки пережеванной котлеты.
Вероника резко встала, отодвинув стул. На скрежет как будто наложился чей-то смешок. Вероника повернула голову и в самом углу увидела еще одного одинокого пенсионера. Он смотрел прямо на нее. Насмешливо, снисходительно. Приподнял руку и тут же опустил.
«Отлично, значит, он меня уже оценил, – думала Вероника, пробираясь к дальнему столику. – Главное теперь не допустить, чтобы разговор превратился в допрос. Ни шагу в сторону от легенды!»
– Михаил Федорович? – Вероника подпустила дрожи в голос. Она ведь теперь вдвойне растеряна, после того, как тот мужик ее деморализовал.
– Хотел проверить, знаете ли вы меня в лицо, – сказал следователь, и на этот раз голос оказался тем самым, без всяких «вроде» и «более-менее». – Если знаете, то поздравляю: актриса вы – просто виртуозная. Присаживайтесь.
Вероника села раньше, чем осознала это действие. Бывший следак не просил и не приказывал, он как будто создавал реальность своим голосом. И Вероника оказалась частью этой реальности.
Сев, она ощупала взглядом лицо Михаила Федоровича. Он был из тех мужчин, которые Веронику восхищали. Роберт де Ниро, Аль Пачино – такие, что, будто хорошее вино, с годами не старились, а становились все более и более… правильными, что ли. Как будто вся их жизнь была подготовкой к вот этому возрасту. Вряд ли они имели обыкновение сокрушаться по поводу утраченной юности. Каждая морщинка – будто произведение искусства. И даже старый шрам, идущий от левого глаза через щеку, лишь добавляет шарма.
– Значит, заинтересовались судьбой своей тети. – Михаил Федорович вернулся к еде. На подносе перед ним стояли две тарелки. Одна – с супом, вторая – с гречневой кашей и гуляшом. Два кусочка хлеба. Стакан компота. Ничего лишнего, хоть фотографируй для рекламы комплексного обеда.
– Двоюродной тети, – уточнила Вероника. – Да, я…
– Очень странно, – перебил следователь. – Обычно покойными родственниками начинают интересоваться довольно быстро. Как правило, через полгода после смерти. Ну, при условии, что у этих родственников осталось какое-никакое имущество.
– Уж простите, сразу я не могла, – развела руками Вероника. – Возраст…
– Да, растут детишки, – вздохнул следак.
– Что, простите?
– Ничего. Так что вас заставило интересоваться судьбой женщины, которую вы ни разу в жизни в глаза не видели?
Вероника демонстративно выпрямилась. «Ну, давай. Настал твой звездный час».
– Я считаю, Михаил Федорович, что это – первейшая обязанность каждого человека, – напыщенно проговорила она. – Знать все о своей родне, знать историю своей семьи, генеалогическое древо. Мы ведь люди, а не животные. Нам дана память.
Следак как будто призадумался. Не над краткой выжимкой философии, а над тем, возможно ли, чтобы Вероника всерьез верила в эту фигню.
«Ну же, ну же! – мысленно твердила Вероника. – Верь мне! Не смей сомневаться в моих актерских талантах!»
- Предыдущая
- 14/56
- Следующая