Рокировка (СИ) - Бачурова Мила - Страница 41

—…вы читали книги о космической принцессе?..

— Бог миловал, — мотнул я головой. — Так… слышал пересуды.

—…она очень редко рисковала, господин Барятинский……жизнь бросала её в водоворот приключений снова и снова, и там она просто пыталась выжить и остаться человеком…

Поправка: книжки надо вообще запретить. Никакого толка от них. Забивают молодёжи извилины каким-то дерьмом — так, что потом нейронные импульсы не проходят.

Великая княжна Анна поднялась со скамейки, расправила складки на платье.

—…я помогу вам, Константин Александрович… — внезапно сказала она. —…я виновата перед вами за тот случай возле отеля……будем считать, что это — мой долг…

— Послушайте… — встал я.

— Не хочу слушать. Я сделаю всё, о чём вы просите. — Анна вдруг заговорила, как нормальный человек. Рассеянный взгляд собрался, она решительно посмотрела на меня. И в голосе зазвучали нотки, благодаря которым я впервые осознал, что передо мной — действительно дочь императора. — Чем меньше я узнаю сверх того, что требуется, тем лучше будет для всех. Жду вас с Надеждой Александровной завтра вечером. А пока… вот, возьмите. Вам она будет нужнее.

Анна сунула мне в руки книгу. Я взял увесистый том в переплёте из кожи, с вытесненными золотыми вензелями.

Признался:

— Я… редко читаю художественные книги.

— Значит, просто выбросите её в мусорное ведро, — сказала Анна.

И, развернувшись, пошла в сторону дворца. Фрейлины поспешили за ней.

Я проводил великую княжну взглядом, посмотрел на книгу.

Н-да… Что ж, если опустить детали и эмоциональный фон, первая часть моего плана увенчалась успехом. Пора переходить ко второй.

Надя не просто дрожала. Её трясло, будто в лихорадке. Она далеко не с первого рада попала клипсой ремня безопасности в паз. Собственно, сам факт того, что Надя без напоминания решила пристегнуться, говорил о её состоянии более чем красноречиво.

— Костя, мы умрём, — объявила она.

— Это — непременно, — согласился я, выводя автомобиль из гаража задним ходом. — Но не сегодня.

— Завтра точно умрём.

— Ну, завтра… Кто ж так далеко заглядывает? Жить надо сегодняшним днём. Знаешь, как говорил один великий философ? «Жизнь — это то, что с тобой происходит, пока ты строишь планы».

— И что это был за философ?

— Понятия не имею.

— Очень авторитетный источник…

— Отставить сарказм! — скомандовал я и выехал за ворота.

Ворота были новенькими, с электроприводом. Привратник Степан открывал и закрывал их, не вылезая из своей будочки, чем был доволен, как слон.

— Видишь? — указал я большим пальцем на закрывающиеся ворота. — От моих затей в итоге всем одна сплошная польза.

Надя только скривилась. Впрочем, она начала потихоньку успокаиваться.

Момент для операции я выбрал крайне удачный. Дома было катастрофически не до нас с Надей. До свадьбы Нины оставались считанные дни, и подготовка шла полным ходом. Нина из-за этого даже в Париж не поехала — ей хотелось сделать всё идеально, и она контролировала каждый этап. Деда вся эта суета тоже не обошла.

— Ты всё запомнила? — строго спросил у Нади я.

— Всё запомнила, но мне от того нисколько не легче, — проворчала Надя. — Вот, Костя, честное слово: если бы я не была тебе обязана по гроб жизни, ни за что бы не согласилась на этот кошмар!

Слова её казались легковесными, однако трясло Надю отнюдь не зря. Она понимала, что если я ошибся… Роду Барятинских конец. Политически — точно, а скорее всего — и физически. Сестренка шла на осознанный риск.

— Всё будет хорошо, — сказал я, упрямо глядя на дорогу. — А в противном случае…

— А в противном случае — код красный, знаю.

— Нет. Это уже не красный. Это уже чёрный код.

— А что значит «чёрный код»?

— Туши свет, бросай гранату.

— Что ж. Надеюсь, ты где-нибудь раздобудешь гранаты, — пробормотала Надя и закрыла глаза.

Время от времени я бросал на неё взгляды. Губы сестры шевелились — молилась, наверное. Бледная, как смерть. Ох и засыпемся же мы сейчас, вот прямо на пороге…

Однако, когда мы подъехали, Надя резко взяла себя в руки. Мы подошли к императорскому дворцу, являя собой именно то, что должны были: брата и сестру Барятинских, которые решили выйти в свет и захватить с собой дочь императора. По официальной версии, в Кронштадте великая княжна и Надя сдружились. Так, собственно, почему бы и нет.

— Вы не перестаёте проверять на прочность моё терпение, господин Барятинский, — процедил сквозь зубы генерал Милорадов. — Считаю своим долгом предупредить: недалек тот день, когда оно треснет.

Милорадов сопровождал нас к покоям Анны Александровны. Надя держалась за мой локоть, с любопытством крутя головой. Даже гибрид человека и детектора лжи не заметил бы в её поведении никакой фальши.

— При всем уважении — мир не крутится вокруг вас, генерал, — сказал я. — Полагаю, вы ознакомились с нашим маршрутом?

— Естественно. И если вы хоть на миллиметр от него отклонитесь! Если хоть на секунду задержитесь…

— Знаю, грянут молнии.

— О, не только молнии, уверяю вас!

Мы подошли к дверям в комнату Анны, и тут же из них вышла служанка.

— Великая княжна Анна Александровна готовы, — прощебетала та. — Она просит Надежду Александровну зайти.

— С превеликим удовольствием! — воскликнула Надя и проскользнула в дверь.

Как будто она и вправду соскучилась по великой княжне, с которой успела сдружиться за время поездки в Кронштадт. Впрочем… может, и соскучилась, кто их, девчонок, знает.

Надя и Анна, смеясь, вывалились из дверей покоев минут через двадцать — когда генерал Милорадов уже весь извёлся. Я посматривал на него снисходительно. И где же ваша воля, генеарл? Где дисциплина? Да если бы у меня простой солдат вот так на посту маялся, я бы ему лично челюсть сломал.

Встать смирно! Бдить! Не расслабляться! Во время выполнения боевой задачи ты — вообще не человек, и никаких человеческих мыслей у тебя быть не должно. А у этого все мысли на роже написаны. Вернее, одна: «Как же меня задолбали эти дурацкие подростковые прихоти!»

Что ж, на то я и рассчитывал.

—…постойте… — сказала вдруг Анна, когда мы уже прошли половину коридора — обращаясь к нам. —…вы не отказались бы?..…то есть, я хочу сказать……вы бы не стали возражать…

Она остановилась.

Милорадов тоже остановился и повернулся. Ему явно, до дрожи хотелось рявкнуть на великую княжну. Приказать ей говорить уже скорее или заткнуться вовсе. Но Анна, имеющая за плечами суровый опыт Кронштадта, продолжала играть свою роль с истинным упоением.

—…мой брат… — пробормотала она. —…великий князь Борис Александрович……он как-то говорил, что хотел бы познакомиться……ему так скучно одному……а сегодня ему уже гораздо лучше…

— Разумеется, мы с удовольствием навестим великого князя! — всплеснув руками, воскликнула Надя. — О чём тут говорить! Для меня — высочайшая честь познакомиться с наследником императорского престола!

Если бы Милорадов мог — испепелил бы Надю взглядом на месте.

В покои Бориса командиру гвардии, разумеется, тоже войти не пришлось — его ведь никто не приглашал. Я сильно сомневался, что у него в принципе было распоряжение императора ходить за нами по пятам во дворце — скорее личная инициатива. И Милорадову вовсе не хотелось, чтобы за чрезмерное усердие его лишили этой маленькой радости, посему настаивать ни на чём не стал.

Я заходил в покои последним. Милорадов опалил меня яростным взглядом. Я в ответ невинно пожал плечами. Мол, девичьи капризы — такие капризы.

И… Началось. Начиная с этого момента мы с Надей и великой княжной пошли по минному полю. Да не просто пошли, а пританцовывая на ходу. А значит — необходима была полнейшая сосредоточенность.

Покои великого князя больше всего напоминали логово безумного библиотекаря. Все стены здесь были заставлены шкафами с книгами. Этого Борису оказалось мало, и кое-где стояли ещё и стеллажи. В какой-то момент дворцовый дизайнер — или кто там этим занимается? — видимо, взбрыкнул, сказав, что дальше — только через его труп. И тогда великий князь стал укладывать книги просто на пол, стопками.