Три пути (СИ) - Ульянов Сергей "Контра" - Страница 7

Де Лер не видел ничего, кроме лисы, пламенем метавшейся среди кустов и деревьев подлеска. Ветер и ветви в лицо — не беда! Главное, не упустить добычу! Где шомровы псы? Ему самому, что ли, рыжую зубами рвать?

Всё — ускользнула! Рыцарь, выругавшись, перевёл гунтара на шаг. Лай и пение рога звучали где-то в стороне. Что за глупости? Куда их шомр понёс? Или, может, было две лисы? Ги рванул за первой, а охота ушла за второй…

Тугой свист справа. Каменный кулак врезается в бок. Нечем дышать. Альмар испуганно ржёт, вставая на дыбы. В глазах рябит, рука упускает поводья. Бах!

Падение выбило из Гийома остатки духа, недолеченные рёбра взорвались болью. Поломанной куклой он раскорячился на земле. Тёмные кроны и серое небо кружились в неистовой пляске. Выпучив глаза, хватая ртом загустевший воздух, он кое-как встал на карачки. Согнулся в спазме, но ничего не исторг. Землю, кусты и деревья немилосердно качало, однако Гийом сумел разглядеть бредущую к нему невысокую фигуру в зелёном.

— А… Х-х… А…

— Не торопись, добрый сэр, не надо. Я подожду.

Глен из Шэмфорста остановился, не дойдя до Ги шагов двадцати. Или тридцати? Разбойник то раздваивался, то собирался в целое.

— Тупая стрела под ребро — не медку глотнуть, да.

На линне были деревянные башмаки с обмотками, свободные штаны и куртка зелёного сукна. На поясе тул, в правой руке — изогнутый степной лук. Разбойник глядел на Гийома сверху вниз — спокойно, доброжелательно. Как сытый кот на загнанную в угол мышь.

— Что… тебе… нужно… — выдавил наконец из себя рыцарь.

— Я пришёл потребовать плату по договору.

— Кх-кх-кх…

— Припоминаешь? Ты обещал мне то, что не ждал обрести дома.

— Я… потерял отца!

— И обрёл наследство, — с удовольствием объяснил Глен. — Замок Хэмптун и окрестности, деревня Вайдбриг и водяная мельница. Теперь это всё моё.

— К-х-х-х, — просипел Гийом, неимоверным усилием поднимаясь на ноги. — Ты… ты шомров безумец, лиходей, язычник! Никто не признает твои права на королевский фьеф!

— Знаю, — линн кивнул. — Поэтому ты будешь править Хэмптуном от моего имени.

Гийом де Лер, кривясь от боли, схватился за нож.

— Никогда! Не бывать мне слугой душегуба!

— Значит, ты выбрал смерть.

***

Ги не успел. Вражьи всадники наводнили подножье холма и в мгновение ока соскочили с сёдел. Хирдманны ярла Эйрика — опытные воины, мастера пешего боя — устремились к вершине, где держали оборону маркис де Волор, горстка его сержантов и гиусские арбалетчики.

Всё, подумал де Лер сквозь слёзы. Бык падёт не от его руки, месть не состоится. Но позор можно смыть по-другому. С честью погибнув в бою, подобно рыцарям из баллад, над которыми так любил потешаться сэр Роллан… с честью погибший в бою. Ги стиснул зубы. Если у этого подонка хватило храбрости, у него и подавно хватит!

Вот он холм, вот она битва, вот он строй окольчуженных спин. Парзи вихрем влетел в него, разбросав воинов, будто снопы соломы. Врезался глубоко, словно нож в свежий сыр. Затанцевал, храпя и лягаясь. Ги де Лер, не помня себя, напропалую рубил мелькавшие в алой мгле силуэты. «Получайте, мрази! За меня! За меня! За меня!» — бился в голове злобный клич, выходя наружу слюной и рычанием.

Боль клюнула правую руку резко, как хищная птица, затопила предплечье жидким свинцом. Ги захрипел и едва не выронил меч. Кто-то настырный и сильный схватил оруженосца за пояс. Парзифаль некстати дёрнулся вперёд, и де Лер, взмахнув щитом, выпал из седла.

Падение оглушило. Гийом с удивлением понял, что смертельно устал. Так, что и пальцем не пошевелить. Звуки битвы куда-то ушли, а вот зрение наоборот — прояснилось. Он с интересом взирал на высокого воина в богатом шлеме. Личина украшена золотом, в прорезях сверкают холодные серые глаза. Огромный топор… Шомр!..

Оруженосец едва успел подставить щит. Хрясь! Доска треснула, левая рука онемела, а спину впечатало в землю. Ещё удар, ещё. Де Лер, шумно выдохнув, с содроганием понял, что щита у него больше нет. А вот у вагра он был. И обрушился на рёбра Ги своей окованной кромкой. В глазах закружились чёрные мухи, дыхание прервалось, меч выпал из ослабших пальцев. «Создатель… хватит… я не могу…боль…»

— Велласкон! Велласкон и Гулланд! — донеслись, перекрывая стук копыт, зычные крики.

Воин в шлеме исчез — больше ничто не мешало Гийому смотреть в небо, где бледно-серые облака расступались, давая дорогу солнцу. Он моргнул и зажмурился от яркого света. «Я жив. Почему, Господи, почему?..»

Вдруг на лицо пала тень.

Распахнув глаза, он узрел исполинскую, до небес, фигуру в чёрном доспехе из стальной чешуи. Нутро заполнил клокочущий ужас, и Ги захотелось провалиться сквозь землю. Или хотя бы отползти подальше. Он приподнялся на локтях и заёрзал, скуля от боли, как щенок.

— Ты? — удивился маркис. — Как тебя… Гийом? Гийом де Лер?

Оруженосец вместо ответа сел, нашарил меч. Правая рука не слушалась — пришлось взять левой. Воткнул в землю и тяжко поднялся, держась за рукоять. Кряхтя, замирая от боли, презирая себя за беспомощность.

— Понимаешь ли ты, Гийом де Лер, что свершил?

Гийом де Лер понимал. Понимал, что убить ублюдка не получится. Сил едва хватает, чтоб устоять на ногах. Вдобавок вокруг толпятся люди — сержанты, арбалетчики, рыцари. И все глазеют на него, Ги, будто он из золота сделан…

— Дай мне свой меч, парень, — де Волор протянул к нему руку. Повторил отчётливо и властно: — Дай. Мне. Свой. Меч.

Сейчас! Вытащить из дёрна клинок, извернуться и вонзить его в чёрную грудь! Но Ги смотрел в бычьи глаза и понимал: маркис этого ждёт. Ждёт повода растоптать его окончательно, надругавшись вдобавок над добрым именем. Чтобы отец умер от горя, а сестра пошла по миру. «Не важно, что будет потом?» Решай быстрее, Гийом де Лер. Стоит того твоя месть?

«Нет».

Де Волор совсем близко. Чëрный доспех пахнет потом и кровью. Меч в огромной руке кажется игрушечным.

— На колени, — оруженосец, сгорая от стыда, повиновался и низко склонил рыжую голову.

— Последний удар, что ты оставишь без ответа.

Могучая ладонь нежно потрепала его по щеке. Ги передёрнуло. Отцовский меч коснулся правого плеча, левого.

— Встань, сэр Гийом!

Де Волор помог ему подняться и вложил клинок в ножны. Затем снял один из золотых перстней и надел на палец де Лера.

— Так, сэр Гийом. Скачи к моему шатру, там будет лекарь. Покажешь ему это, — он указал на перстень. — Давай!

«Создатель Милосердный! Не туда… Куда угодно, только не туда!»

Кто-то из сержантов помог Ги взгромоздиться на Парзифаля. Новоявленный рыцарь, едва не потеряв сознание от боли, склонился к шее жеребца и прошептал:

— Домой, Парзи… Мы едем… домой…

Темно. Хотелось открыть глаза, но он не чувствовал век. Непроглядная тьма свила гнёзда в глазницах. Но он слышал.

Шорох полёвок в траве, перекличка птиц, шум листвы… а вот стволы трещат под напором ветра. Долетает он и сюда, но холода нет. Тепло. Пахнет мхом, прелыми листьями, грибницей.

Он в лесу. Что он делает в лесу? Точно: он же ехал домой после битвы и упал с коня. Скоро его найдут.

Вот и шаги. Совсем близко. Остановились.

— Приветствую благородных сэров! Такая честь…

Этот голос… Плавный, подобострастный, неумело растягивающий слова… Хитрое лицо в оспинах. Вскинутый лук. Боль пронзает левое плечо…

— Зачем ты забрал тело? Псари теперь рыщут в окру́ге. Если гончие…

Второй голос… где же он его слышал? Глуховатый, повелительный… Гончие? Ищейки. Как тот безумец из Ордена Судьи. Зачем они скрываются от него? Замышляют недоброе? Сохрани, Создатель!

— Я умею заметать следы. Ни одна собака нас не потревожит.

— Поверю тебе на слово, Решето.

Лесная подстилка хрустит, мнётся под тяжестью. Вздох — совсем рядом. Прикосновение. «Отец? Это ты? Ты жив?»

— Бедный мальчик…

Мальчик с васильковыми глазами остался молиться в проклятом шатре. Он обещал ему и не сдержал обещание. Бык слишком силён. Гигантская чёрная туша, кинжально острые рога, золотое кольцо в широких ноздрях…