Танго нуэво - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 34

Ну куда она лезет, дуреха? Э-эх…

Лоуренсио едва дождался друга. Даже не дал Анхелю толком поздороваться с Алисией и вручить букет – так и уволок в кабинет.

– Анхель!

– Да?

– Да?! Вот, смотри! Ты уверял, что там все в порядке!

Анхель прочитал записку. Подумал, повертел в пальцах прихотливо уложенный темный локон, который падал ему на плечо.

– М-да… неужели я ошибся? Хотя… выглядел тот человек вполне здоровым, но это ж иногда не сразу проявляется, верно?

Лоуренсио медленно кивнул.

На плантации он видел негра, которому досталось упавшим деревом. Вроде как и цел, а через несколько часов умер. Что-то внутри у него порвалось, лекарь сказал.

– И что теперь делать?

Анхель пожал плечами.

– Можем пойти в полицию…

Лоуренсио посмотрел с надеждой.

– Они его найдут?

– Боюсь, для начала у нас будут проблемы, – вздохнул Анхель. – Подумай сам. Мы гоняли по городу на мобилях, мы сбили человека, он умер… или что там с ним случилось…

Лоуренсио поежился.

– Мне нельзя… родители такого мне не простят!

– И сестры без присмотра останутся…

– Да. Но что же делать?

Лоуренсио с надеждой воззрился на Анхеля, и друг не подвел.

– Можно попробовать встретиться с автором письма и расспросить его. Может, предложить денег, чтобы он заткнулся. Разово, конечно. Но… наверное, много потратить придется.

Лоуренсио небрежно пожал плечами.

– Посмотрим. Плантация приносит хороший доход, родители не ограничивают нас в тратах… это будет дороже мобиля?

Анхель только руками развел.

– Рен, я не знаю. Как договоримся.

Лоуренсио послал ему благодарный взгляд.

– Я знал, что ты не бросишь меня в одиночестве.

– Ты за меня на гонках вступился, – в меру пафосно отозвался Анхель, тщательно следя, чтобы не переиграть, – теперь моя очередь.

– Спасибо, друг.

– Было бы за что… так… что у нас тут в записочке упоминается? Таверна «Рыжая крыса» и для Крыса… думаю, сто монет золотом – пока много. Пятидесяти хватит. Положим в кошелек и добавим записку. Мол, хочу поговорить. Лично.

– А если не согласится?

– Тогда будем думать.

– Тоже правда, – кивнул Лоуренсио. – Спасибо тебе…

– Э, нет. Спасибо – мало. Хочу прогулку с тобой и ританой Алисией. По набережной.

Лоуренсио прищурился.

– Лисси тебе нравится?

– У тебя чудесная сестра.

– Да… Феола – та еще зараза, и в кого только? А Лисси прелесть.

Анхель невольно поежился при упоминании Феолы. Вот ведь… гадкая девица!

– Эммм… ритана Феола тоже… хорошенькая…

Лоуренсио только руками развел.

Увы, Анхель сам достал билеты на «Паоло и Франческу», сам предложило сходить, сам, все – сам. И никуда от Феолы не денешься.

Так что – наберись мужества, друг. И – идем.

– Я отвлеку Фи на себя, – пообещал он Анхелю. И получил в ответ пожатие руки.

– Спасибо, друг.

Да, хорошо, когда у тебя есть друзья.

Девушки ждали в гостиной.

Алисия была великолепна и невероятна. Вся в белом, голубом, кружевном, воздушном… коснись – и эфемерная фея развеется миллионом бриллиантовых брызг. Невероятно красивая.

И такая глупая…

Восхитительное сочетание! Просто чудесное.

Анхель поклонился, приложился к ручке, вручил букет.

И только тогда обратил внимание на Феолу.

И едва не чертыхнулся.

Тереса была не просто умничкой. Она еще и понимала, чем можно подчеркнуть красоту подруги. И сделала это.

Феола сама по себе была достаточно яркой, с рыжими волосами и белой кожей, оттененной лишь несколькими веснушками. И Тересе удалось все это и подчеркнуть, и оттенить… а еще – показать, что Феола юна, красива и… черт побери!

Через пару лет эта маленькая ведьма будет намного красивее сестры. Алисия – хорошенькая, но пресная. Это как молочная шоколадка, сладенькая, съел – и все.

А вот Феола – в ней чувствуется огонь, перец, страсть. Такую не забудешь!

Юным девушкам положены светлые тона, и Тереса выбрала шелк цвета слоновой кости. Но добавила отделку. Огненными, золотыми, алыми лентами… они причудливо переплетались вокруг выреза, оттеняли рукава… и платье-то там простое. Высокий воротник, узкий вырез, не слишком глубокий, там пока нечего показывать, но как талантливо все это закамуфлировано лентами!

И тонкая талия, подчеркнутая поясом из перевитых лент, который небрежно спускается по юбке, и широкая юбка-колокол, которая отделана всего одной лентой. Широкой, золотой, по подолу.

Да, вот такие портновские ухищрения.

Сшить платье самого простого фасона несложно. А отделка на него – из отдельных лент. Это тоже и не так долго, и не слишком сложно. А вместе – выглядит произведением искусства. И волосы Феола как-то так причудливо заплела, что половина прядей рассыпается по плечам, и ленты в них вплетены, как и в платье.

Невинность, свежесть – и огонь.

Алисия будет рядом с ней казаться скучной и неинтересной. Уже кажется.

Анхель постарался этого не показать, и комплимент Феоле сказал вполне дежурный, и все внимание уделил именно Алисии, но – увы. Пусть не у всех здесь были мозги. Но глаза-то у всех?

Вот все и видели.

Алисия злилась. Феола спокойно улыбалась. Лоуренсио нервничал. А в театр надо было выдвигаться.

– Отец, ты позволишь?

Ритуалы – наше всё. А потому каждую ночь королевский кортеж вынужден был проводить в храме.

Да, вот так… дорога из Каса Норра до столицы занимает несколько дней. Но это если ехать быстро, без остановки и на поезде.

Но короля так везти нельзя!

Покойного – особенно.

Требуется последний раз провезти покойного по всем его землям, чтобы попрощался он, чтобы попрощались придворные, чтобы были соблюдены традиции.

И каждую ночь гроб должен стоять в храме. И возле гроба должен дежурить кто-то из родных.

Сын, дочь, супруга… внуки, впрочем, тоже подойдут. Так что Хоселиус откровенно обрадовался сыну.

– Да, Бернардо.

– Я сегодня подежурю рядом с дедом. А ты поспи, отец…

Хосе медленно кивнул.

– Да, пожалуй… спасибо тебе.

– Вот уж не за что, – отмахнулся сын. – Ты весь зеленый, аж под ветром шатаешься. А днем опять лицом работать…

С этим сложно было спорить.

Королевский кортеж, знаете ли, движется медленно.

И люди выходят посмотреть.

И на мертвого монарха, и на живого, и на всех остальных… это ж Событие! Второго такого в жизни может и не представиться!

– Выбора нет.

– Ни у кого из нас, – сочувственно кивнул Бернардо. – И не было.

Хосе посмотрел на него уже чуточку иначе.

Сын… а какой он – сын?

Внешность?

Невысокий, яркий, черноволосый, темноглазый… живая улыбка, телосложение скорее плотное… такой медвежонок.

Симпатичный. Если не забывать, что медведь – один из самых опасных и коварных хищников.

Это внешность. А что творится в его голове? О чем он думает, чего хочет?

– Бернардо, ты никогда не мечтал сразу после деда сесть на трон?

Вопрос был задан резко, жестко, словно шпагу воткнули в живое тело. Еще и провернули бы там… Но сын взгляда не отвел.

– Мечтал. Лет в пять, потом поумнел.

– Хм?

И снова – глаза в глаза. Два жестких темных взгляда скрещиваются над гробом, прикрытым черным бархатом.

– Отец, ты отлично понимаешь, что корона – это не награда, а каторга. А я тупее тебя?

– Каторга, – согласился Хоселиус. – Еще какая.

Из него словно воздух выпустили.

Да, он не хотел этой ноши. И искренне считал себя хуже отца. И…

Столько лет придворной жизни! Научишься тут разбираться в людях! Поневоле научишься!

– Вот! Ты этого не хочешь, а я как не хочу! Это ж все, жизнь закончена. Регламентом опутают, бумагами забьют… дед, хоть и тиранствовал, как мог, а ношу на себе волок – не дай бог другому. Потому и дурил, кстати… он-то считал, что раз он все делает, мы его обязаны уважать и слушаться, а мы бунтовали.