Путь наемника (СИ) - "N& - Страница 75

И вот теперь, благодаря Никаниэлю, его самого постигла та же участь.

Нику стало тошно от самого себя.

Он должен его остановить.

Принц потянулся к рукояти Люминистилла, но оказался слишком слаб и упал бы, если бы его не поддержал Гвойнан. Остальные тоже не решались преступить дорогу бывшему соратнику. В итоге Садо скрылся среди груд привезенной с карьера земли.

Над полем боя повисло скорбное молчание.

Малеммил отправился смотреть полученные боевыми товарищами раны, начав, конечно же, с Ника, но тот лишь покачал головой и кивком отправил его к Ангсу. Ему помощь явно была нужнее.

Не приходя в сознание, на земле лежал Клов и пускал кровавые пузыри. Его нос превратился в безобразное месиво, но сержант продолжал дышать, пережив развернувшуюся над ним бойню.

Кфханов любитель дурман-травы! Если бы не он… Хотя, что изменилось бы? По сути Мейсис оказался прав и Клов не предавал Соколов. Он лишь подсел на опасное зелье, а Триниад стал его поставщиком. Пагубная привычка слабого человека. Не более.

Закончив с Ангсом, Малем перешел к Шазшазу. Рана на ноге варвара выглядела хуже не придумаешь — мясо разошлось, как расщепленное ударом топора полено, обнажив белую кость. Однако регенерация варвара воистину поражала, и даже кровь уже практически остановилась.

Тем не менее, Малеммил как смог обработал увечье и, стянув края, принялся сшивать их странной, похожей на рыболовной крючок иглой.

— Промиклотар. — морщась от боли, позвал Шазшаз.

Ник подумал, что тот хочет сказать что-то на счет примененной магии или укорить за бездействие в бою, но, подняв глаза, принц увидел, что воин пустыни показывает рукой в сторону города.

Оттуда возвращался Садо.

Оживленный некромантией мужчина шагал, неся за волосы три вырванные с мясом головы. Куски позвоночника торчали из частично отсутствующих шей, царапая землю, а на лицах с вываленными наружу языками навсегда застыло выражение крайнего ужаса.

Это были те, кто погнался за Ванессой. Сама же кендер шла рядом, держась за штанину зомби. И как будто бы даже с ним разговаривала.

Значит он не отправился убивать всех подряд. Сохранив остатки разума, Садо поспешил устранить угрозу последнему члену их группы, ставшей талисманом еще со времен тренировок Коупа. Так может не все потеряно? Пусть мертвый, но может он сможет остаться? Плотный плащ, немного грима и…

Тщетные надежды вдребезги разбились стоило Нику внутренним взором взглянуть на созданную им нежить. Лишенный контроля некроманта, оживший наемник из последних сил сопротивлялся рвущейся наружу сущности. Его новое естество чувствовало присутствие теплой плоти и больше всего на свете жаждало растерзать ее, впиться зубами и жадно пожрать, наслаждаясь вкусом крови.

И лишь воля Садо держала этого монстра в узде. Но она с каждой секундой слабела…

Подойдя к Никаниэлю, зомби бросил головы ему под ноги и попытался что-то сказать. У него ничего не вышло, но Ник понял все без слов. По выражению мертвых глаз, по позе, просто потому что он достаточно хорошо узнал этого человека.

Соратника.

Товарища.

Друга!

Жаль, что эта истина открылась ему слишком поздно.

Собравшись с силами, Никаниэль вытащил из ножен Люминистилл.

— Сияй!

Древний артефакт ярко сверкал, испуская теплые золотые лучи. Он был словно солнце, вышедшее из-за туч после трехдневного ливня. Садо протестующе рыкнул, но не отступил. Наоборот — даже сделал шаг вперед.

— Прощай, друг. — тихо прошептал Ник. — И прости…

Меч вошел в тело зомби, практически не встретив сопротивления. Как игла в податливый лен. Мертвая плоть вокруг клинка начала чернеть и осыпаться невесомым прахом, доставляя нежити невыносимые страдания. Никаниэль, до последнего сохраняя мысленный контакт с Садо, чувствовал их как свои. Но ни один ни другой не дрогнули и твердо стояли на ногах до самого последнего мига.

Ник чувствовал, что так будет правильно.

Остальные Соколы молча склонили головы. Они навсегда прощались с другом, который сумел прийти им на помощь даже после своей смерти!

Садо не стало. Люминистилл погас, а Юла отвернулась, прижав к лицу обрывки мантии. Кажется она утирала слезы.

Ощутив, что кто-то тянет его за штанину, Никаниэль посмотрел вниз и увидел Ванессу. Она не стала ничего говорить и лишь одобрительно кивнула, глядя своими широко раскрытыми выразительными глазами цвета ясного неба.

Да что она понимает…

— Сержант Клов! Сержант Клов! — неожиданно послышались раздаивавшиеся из-за куч земли крики.

К скорбящим наемникам выскочил запыхавшийся юноша. Ник узнал его. Лидой. Мейсис взял парня на эту миссию посыльным.

— Сержант… — Лидой поперхнулся собственными словами.

Он с расширяющимися от ужаса глазами обозревал место недавней бойни. Наваленные грудами мертвые тела, оторванные конечности. Некоторые трупы выглядели так, словно их драли дики звери. И бледные, уставшие, покрытые кровью Соколы.

Не выдержав зрелища, молодой наемник согнулся пополам в рвотном позыве, оросив землю утренним завтраком. Придурок. Приказывали же перед боем ничего не есть!

Подскочив к нему, Малем сходу отвесил юноше две звонких пощечины, пытаясь привести в чувство:

— Что? — крикнул он ему прямо в лицо. — Приказ? Наступление?

— Нет. — пробубнил Лидой, ошалело вращая глазами. — Оспянка. Там всем конец. Деревню надо сжечь…

Малеммил отпустил парня, и тот в прострации рухнул на задницу. Ангс стиснул зубы. Гвойнан тихо выругался, не став даже ничего говорить.

Кфхан побери! Закончится когда-нибудь этот проклятый богами день?

— Ник, — к принцу подошла Юлланай, — у меня мана почти все. Да и остался только Порыв ветра. А у тебя?

Никаниэль, опираясь на плечо дварфа, выглянул из-за края насыпи.

Он выгорел. Эмоции в дичайшей одури, не выдержав напряжения, забились в щели и отказывались проявлять себя каким-либо образом. Тихая, звенящая пустота в душе и в мыслях.

Перед домами рабочих выстроились ряды последних стражников Лемилша. Их осталось не много — человек двадцать. Выражения лиц украло расстояние, но среди них не было видно ни одного гражданского. Судя по всему, те уже не могли двигаться и лежали в постелях, пораженные страшной болезнью.

Так вот что это были за крики. Витулмон со своими людьми, сбегая от одной смерти, угодили прямо в лапы другой. Нет спасенья. Бежать, сражаться — все бессмысленно.

Из толпы вооруженных мужчин вырвалась тонкая фигура в некогда пышном, а теперь изорванном и изгвазданном платье. Дочь Витулмона. Она бежала назад в город, и ее растрепанные белые волосы трепыхались на ветру, как флаг поражения. Споткнувшись, молодая дворянка упала, но вновь поднялась и побежала дальше.

Когда она подобралась поближе, стало видно, что ее нежную кожу покрывают уродливые красные нарывы, сочащиеся кровью.

За спиной у Ника тихо охнула Юла.

Оспянка…

И этот же момент в ногу аристократки вонзилась стрела. Она упала. До Соколов донесся полный боли девичий крик. Вряд ли неизвестный лучник хотел помучить несчастную, скорей всего промахнулся. И уже следующий выстрел навсегда успокоил девушку.

Медленно но верно солдаты пришли в движение. Последняя атака обреченных. Смерть от болезни или смерть в бою. Они выбрали второе.

Но Никаниэль не мог позволить им заразить кого-нибудь из Соколов. В его запасе осталось всего одно заклинание и последний шанс его применить.

Огненный шар.

Найдя опору в надежном плече Гвойнана, Ник начал произносить особые слова. Он специально не торопился, читая чуть ли не по слогам, чтобы волшебство успело впитать как можно больше маны. Магические каналы опустошались и вновь наполнялись из воздуха, треща от огромного количества перекачиваемой силы.

Проявившаяся огненная сфера росла и ширилась, достигнув размера ведра, потом бочки… Пляшущие по ней языки пламени отражались в глазах каждого Сокола, а от ее нестерпимого жара им приходилось отходить все дальше назад.