Путь наемника (СИ) - "N& - Страница 34

— «Оспянкой» тут называют «Красную оспу». От нее несколько месяцев назад полегла целая тьма животных. Мы с тобой тогда коней найти не могли после… ну, ты помнишь.

Конечно Никаниэль помнил. Прорыв демонов, растерзанные жители, вонь, кровь, крики. Схватка не на грани, а за пределами возможностей. Гневные слова Инги, ослик с забавной кличкой Жульен, так же погибший от случайной стрелы.

Позже, в Тике, друзья выяснили кое-что про красную оспу и…

— Она же не берет людей. — спохватился Ник.

— Теперь, видимо, берет. — мрачно сказал Малем. — И это очень плохо. Если она заразна как чума или проказа…

В Эльфхейме подобных болезней не было, но Ник читал про них в учебниках. О том, как в королевствах полностью вымирали деревни, а города превращались в некрополи, окруженные войсками с приказом убивать всякого, кто попытается выйти за пределы стен. И было лишь одно надежное средство не допустить распространения смертельно опасной хвори.

Огонь.

И вот теперь над Альйоном нависла новая угроза. Если красная оспа действует на разумных так же как на животных, то кто бы не находился внутри дома — они действительно были уже мертвы. Даже если еще дышали.

Когда нет возможности спасти раненного, нужно добить его, подарив легкую смерть. Смерть от огня легкой не назовешь. Никаниэль слышал, как умирала та «ведьма», сожженная жителями Аканы. Долго. Мучительно. Ее жуткие вопли всплыли в сознании принца, как утопленник, выскользнувший из объятий ила. Да что говорить, он и сам едва не сгорел в объятом пламенем борделе. Ужасные воспоминания.

Но здесь другая ситуация. На кону стоят жизни всех жителей хутора. А теперь еще и боевых товарищей. И Ник сам подверг их опасности, когда влез со своим никому не нужным благородством. Спаситель нашелся. Сколько раз говорил себе не вмешиваться, и вот опять решил поиграть в сказочного рыцаря. Кфхан!

Молча вернув меч в ножны, Никаниэль круто развернулся на месте и, не глядя никому в глаза, пошел прочь от обреченного дома. Соколы направились следом.

За их спиной, несколько раз глубоко вздохнув, староста швырнул факел на соломенную крышу, а его помощники принялись поливать водой стены соседних зданий — чтобы не загорелись. Несчастная, потерявшая семью женщина билась в истерике и пыталась броситься в пламя, уйдя вместе с любимыми, но ее крепко держали небезучастные жители. Громко плакали дети.

Сердце Ника обливалось кровью, его крутило и корежило в грудной клетке, и холодный голос разума, твердящий, что другого выхода не было, ничего не мог с этим поделать. А какая-то часть принца даже радовалась этой боли. Значит он еще способен на сострадание. Еще не зачерствел. По крайней мере не до конца…

Наемники разбили лагерь достаточно далеко, чтобы ветер не доносил до них запах гари, но совсем уйти не могли — здесь они надеялись узнать где находится Шадинал и как до него побыстрее добраться. Мертвые мертвыми, но Садо-то был еще жив и явно не горел желанием терять руку. В отличие от варвара, у него их всего две. Позже кому-то предстояло вновь вернуться и расспросить местных жителей. Если получится.

К счастью, этого не потребовалось.

Едва солнце начало клониться к закату, как в импровизированный лагерь явился сам староста. Он низко поклонился и почтительно произнес:

— Спасибо, благородные господа, что не стали вмешиваться. Наша жизнь не легка, и легче не становится. А теперь еще и оспянка эта проклятая! Видать за что-то боги на нас гневаются.

— Да никакие мы не благородные и не господа. — махнув рукой, устало проронил Ангс. — Я и сам не так давно косой махал.

— Да. — подхватил Тавр. — Мы наемники. Из Черного Сокола. — в голосе бывшего охотника слышались нотки гордости.

— Черного Сокола? — переспросил староста. — Того, что в городе-то?

Похоже Минэма после стольких выпавших на долю бойцов трудностей наконец решила одарить отряд своей ослепительной улыбкой. От старосты солдаты удачи узнали, что Шадинал находится в четырех днях пути на север. Достаточно лишь идти по дороге и никуда не сворачивать. Они стоят там уже больше года, но, вроде как, вот-вот собираются куда-то уходить.

И это весьма огорчало мужчину. Ведь уйдут наемники — вернутся бандиты, до поры запрятавшиеся по темным норам. Хотя кое-кого недавно вот все же изловили. Совсем, видать, безбашенный был. Теперь ворон на перекрестке кормит.

Несмотря на приглашение старосты переночевать у них в одном из домов, Никаниэль решил туда не возвращаться. Мотивы мужчины вполне ясны — завести дружбу со знаменитым на всю округу отрядом. А если и не дружбу, — то даже одна ночь под защитой вооруженных людей дорогого стоила. Похоже Соколы имели среди населения весьма недурную репутацию.

Но Ник понимал, что не смог бы смотреть в эти лица. Особенно той женщины, которой невольно подарил надежду, а потом грубо забрал назад, ввергнув еще глубже в пучину отчаянья.

К тому же на эту ночь у него еще оставались планы.

Заморосивший с вечера мелкий дождь не смутил принца, и, покинув палатку он подошел к вяло огрызающемуся на недружественную стихию огню. У костра, поджав ноги, сидела Ванесса. В руках она задумчиво вертела небольшой предмет, на который время от времени падали капли с надвинутого на лоб капюшона. Присмотревшись, Ник понял, что вещь ему знакома.

— Где ты это взяла? — тихо спросил Никаниэль, осторожно забирая у нее потрепанный кисет из коричневого бархата. Смахнув воду, он попытался разобрать, что же изображено на замысловатом орнаменте, но, множество хитросплетенных линий ни как не желали складываться в какой-либо осмысленный узор. А возможно его и вовсе не было.

— Не знаю. — пожала плечами коротышка. — Потерял, может, кто. Вернешь?

— Верну… — зачем-то ответил принц, хотя прекрасно понимал, что ни как не сможет отдать эту вещь Коупу.

Поддавшись назойливому любопытству, он развязал тесемки и высыпал содержимое на ладонь. Простое, ничем не примечательное, металлическое кольцо на тонком плетеном шнурке — вот и все, что столь бережно хранил при себе сержант.

Ник будто прикоснулся к чему-то очень личному, чему-то, что не следовало столь бесцеремонно извлекать на свет лишь из-за праздного интереса. Неожиданно почувствовав себя подсматривающим в замочную скважину бесстыдником, эльф вернул кольцо на место и спрятал кисет под одежду.

Последнее что осталось от грубого мужлана и сержанта Черных Соколов Раффана Коупа.

Собравшись с мыслями, принц вспомнил, что не просто так решил посреди ночи покинуть уютную сухую палатку. Похлопав по плечу дежурившего в это время Ангса, он покинул стоянку наемников. Оправдание в духе «до ветру приспичило» более чем удовлетворило кутавшегося в плащ бойца.

Пройдя обратно по дороге, Никаниэль вскоре вышел к перекрестку с деревом висельников. Едва заметная водная взвесь заполнила все пространство от земли до самого неба. Казалось, что ее можно раздвинуть, как занавес, но это, конечно, было не так.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет, эльф, с трудом дотянувшись, перерезал пропитанную влагой веревку, и державшийся на ней скелет рухнул на землю. Оглушительно хрустнули в ночи кости, и голова вместе с парой ребер отскочили в сторону.

Ругаясь, как пьяный забулдыга, Ник собрал разлетевшиеся части бывшего преступника и оттащил их поближе к камням. Ему самому не нравилась эта затея, но бурлившая внутри некроэнергия настойчиво требовала выхода, продолжая то жечь, то морозить магические каналы. Другого способа от нее избавить он придумать не смог, да и в дневнике о подобном эффекте не было ни слова.

Сложив кости в нужном порядке, Никаниэль закрыл глаза и сосредоточился. Как и в предыдущий раз с кроликом, он зачерпнул запретной силы и направил ее на скелет, окутав тот невидимым обычному взору облаком. Теперь у него было гораздо больше некроэнергии, и надежда на удачный эксперимент сияла ярче костра в безлунную ночь.