Арид. Моё проклятье - Мелан Вероника - Страница 4

Джейн

(Euphoria feat. Bolshiee – Be A Hero)

Дело было не в его мускулах – я видела достаточно мускулистых парней. Дело было в его взгляде – протяжном, тяжелом, заглядывавшем туда, куда его не желали пускать.

– Что ты делаешь в «Квадроне»?

Я проснулась, прикованная к трубе, трубе, вделанной в стену, и теперь сидела, похожая на фигурку «счастливого» кота, призванного махать лапой на удачу. И чувствовала себя как на экзамене.

– Служу, – процедила нехотя. Я терпеть не могла, когда меня «тестировали».

Арид напротив в кресле, на его коленях раскрытый ноутбук. Время за полночь; под моей пятой точкой ничем не покрытый матрас, ровный, чуть толще боевого мата.

– И хорошо служишь?

– По мере… возможностей.

Что-то в моем ответе бывшего главнокомандующего развеселило. Я же, глядя в насмешливые и холодные глаза, думала о том, что этот человек сумасшедший…или нет – скорее, вышедший за привычные грани. Освободившийся от чего-то и занявший наконец, как долго катающийся шарик, свое законное место во впадине. Арида не могли просчитать, потому что он не мыслил типично; некий ментальный взрыв снес в его голове барьеры, и, Создатель свидетель, экс-командир стал тем, кем хотел стать. При наличии тяжести в нем ощущались также легкость, азарт, подлинный интерес к происходящему. Псих или нет? Я даже ответить на этот вопрос не могла, лишь испытывала непривычный для себя микс чувств: страх, неуверенность, злость, тревогу.

Арид закурил. Расслабленно, с наслаждением затянулся – марка сигарет не была мне знакома. Я ожидала, что сейчас мне в нос привычно ударит резкий дым (солдаты часто, несмотря на запрет, курили в казарме), но ноздрей коснулся удивительно деликатный аромат дорогого табака, смешанного с оттенком коньяка, … вишни? Удивив себя саму, я втянула воздух, чтобы получить больше «данных» – оттенков чего-то, для носа незнакомого. Резкости, несмотря на выпущенный вверх клуб дыма, так и не было.

– «Идальго», – пояснил тот, кто сидел в кресле, заметив мой интерес, назвал марку сигарет, а после принялся читать с ноутбука. – Итак… что же ты такое, капрал Джейн? Давай посмотрим.

«Что я такое?» – риторический вопрос. На него так же бесполезно отвечать, как и на вопрос о том, «кто я», – хоть кто-нибудь знает ответ?

– Какое-то время назад преподавала фитнес и йогу в спортзале – занятие вполне достойное для девочки.

Я терпеть не могла «оценки». Достойно, недостойно. Кто вы вообще такие, люди-придурки, чтобы за меня делать выводы?

– … профессионально занялась кроссфитом, выиграла по нему три соревнования. Отлично, но уже агрессивнее. Пробежала марафон на пятьдесят километров, пришла второй.

Он снова смотрел на меня, будто хотел что-то понять. Будто действительно интересовался мной как личностью, будто прочитанное им имело значение.

– Ты на всех заложников находишь досье?

– Почему нет? – простой ответ, короткий. Молчание. Чуть взлетевшие вверх брови: – А вот дальше уже интереснее. Школа боевых искусств, полученный диплом по борьбе, переход на линию джиу-катцо и кюдо. Тебя часто задирали?

Видит бог, мне хотелось надрать ему задницу. Я терпеть не могла, когда меня, мой характер и мое прошлое раскладывали на части и анализировали. Я никогда не была ни склочной, ни задирой, ни зазнайкой. Но и молчать не умела. Огрызалась, когда меня обижали, отвечала грубостью на грубость, язык за зубами предпочитала не держать. Довольно рано уяснила, что умение дать оппоненту в челюсть – залог собственного отличного настроения и душевного равновесия. Потому что не каждой девочке, когда ее дернули за косичку, хочется стоять и плакать. Иногда хочется догнать обидчика и больно напинать. Что с того?

Арида, кажется, веселил вид моих скрипнувших зубов. Ответа от меня он не дождался, продолжил читать.

– Далее получен диплом по стрельбе, пройден тест физической подготовки К32, военный кроссфит «Дельта», аттестат по парашютным прыжкам… – Пауза. – Тебе не везло с парнями?

Я надеялась, что мое лицо от возмущения не покрылось пятнами. Как ни странно, Арид случайно попал в «яблочко» – с парнями мне действительно не очень везло. Не то чтобы их не было, они были, вот только любовь увядала быстрее, чем мне того хотелось бы, – неверные слова, неверные поступки, разочарование, обида, злость. Стандартный коктейль неудачных отношений. Первый оказался трусом, не смог защитить, второй изменил, третий пытался качать права и грубил. Однажды получил в челюсть, попытался дать сдачи… в общем, неприятно вспоминать. Я давно заметила, что спорт и физическая активность помогают – снимают напряжение, позволяют переключиться, выпустить пар. Когда я расстраивалась, я снова и снова избавлялась от негативных эмоций в спортзале, в тире, на ринге. Кто-то от хандры ударяется в наркоту, кто-то – в еду или алкоголь. Моя зависимость была ничем не хуже, лучше – так я всегда считала. А уж когда пошли настоящие спарринги, стало ясно, что возможность набить кому-нибудь морду всегда поднимает мою упавшую планку самооценки. Так и понеслось. Друзей, к которым я могла бы захаживать со своими душещипательными историями, у меня не было, единственную имевшуюся подругу я потеряла, потому что именно ее парню случайно нанесла «тяжкие телесные». Все до сих пор было бы здорово, если бы однажды я не пригласила её и Майка на вечеринку, где работала официанткой (и по совместительству телохранителем), если бы безымянный вор не попытался вытащить у одного именитого гостя бумажник. За вором я погнала, оттолкнула того, кто стоял на пути… Жаль, что этим кем-то был Майк, жаль, что он стоял у открытого окна, из которого и выпал со второго этажа, повредив ногу и спину. Некритично и несмертельно, но Дерика – моя подруга – обиделась чрезмерно. Она же подала иск, отыскала, как отправить жалобу Комиссии, та назначила суд. После – штраф в размере ста тысяч. Тяжело, обидно. И дело не в деньгах, которые надлежало выплатить, я бы и сама, по своей воле, хотела помочь Майку выздороветь. Собственно, он уже почти. Дерика в мою жизнь уже не вернется. Да и не нужно.

Внутри после этого инцидента стало привычно пусто. Собственно, я всю жизнь бежала от этой странной пустоты, но она, кажется, поселилась навечно. Уходила тогда, когда я двигалась или воевала, когда ощущала себя хоть сколько-нибудь нужной. Экс-командир намекнул на то, что у меня несладкий характер? Что ж, он не ошибся. Держать язык за зубами я научилась только к своим двадцати восьми годам. И то через раз.

Я не сразу заметила, что он следит за моим лицом, молчит, наблюдает. За сменой эмоций, реакций, за намеками и полунамеками, способными рассказать обо мне больше. Это хорошее качество для командующего – знать своих бойцов, их сильные и слабые стороны. Вот только я не его боец.

Он все еще пытался разложить меня «по полочкам», и это бесило. По моей внутренней шкале это было хуже, чем «дернуть за косички».

Докуренная сигарета отправилась в пепельницу; взгляд светлых глаз опять смотрел в экран.

– Сертификат «Нао-Джи», тест «БР-3», диплом по метанию боевых ножей. А после, я глазам своим не верю, …военная школа разведки и тактики «Омрон»? Джейн, тебя вообще не трахали?

Эта фраза мгновенно и очень туго свернула все мои внутренние узлы. Я убью этого подонка. Я доберусь до его спины или шеи и всажу туда нож по самую рукоять. Я буду «пинать его жопу» так долго, пока моя собственная нога не устанет. Козел.

Наверное, он видел мои эмоции по моим глазам.

– В досье не написано, кто меня трахал и сколько раз? – меня нельзя ударять безответно. Даже на словах.

– Увы.

– Может, сам хочешь проверить?

– Я очень избирателен.

Это была война, он только что объявил её между нами. Пришла моя пора метать ядовитые дротики в цель, и это я умела отменно.

– А ты, бывший командир, почему сидишь здесь, в глуши? Скрываешься от тех, кого предал? Вяло отстреливаешься, в то время как за тобой тянется «хвост с душком». Может, ты просто постарел, помягчел?