Времена не выбирают - Малыгин Владимир - Страница 22

Идти пришлось через весь лагерь. А я настолько вымотался, что спал прямо-таки на ходу. И спросонок не сообразил, почему это я ногами перебираю, а пройти не могу. Не пускает меня что-то. Пока проснулся, пока сообразил, меня уже и крутить начали набежавшие воины. А я уже не тот, и просто так крутить руки никому не позволю! Откуда только силы взялись? Навалившихся на меня воинов отбросил в сторону, зарычал, оскалился, в стойку встал. Ума еще хватило за меч не хвататься.

Окружили. Но нападать не спешат, медлят чего-то. Как и я. Я – ладно, понимаю же, что среди своих нахожусь, а эти чего ждут? Зато успел окончательно очнуться и понять, куда забрел и что проходу мешало. Шатер княжеский!

– Ты кто? Чьих будешь? Назовись!

Вопрос понятный и ожидаемый, поэтому ответил сразу. Промедление смерти подобно! И себя обозначил. Напряжение вокруг ощутимо спало. Но не ушло, потому что меня ошарашивают следующим вопросом:

– По какой надобности в шатер проникнуть хотел? Или подслушивал?

Тут я возмутился. Попытался объяснить, что спал на ходу, потому и не видел, куда забрел.

– Воеводу псковского позовите! – распорядился тот же голос.

Понятно стало, чей это голос и кто тут может воеводам приказывать. Ярослав это, князь новгородский и наш командующий в этом походе!

– А пока ждем воеводу, ты поведай, кто на самом деле таков и как в такую даль забрел от своих костров?

– Скрывать мне нечего…

Ну и рассказал, как дело обстояло. Как в себя пришел, а вокруг никого. Как выходил к лагерю, как у первого же встречного костра отогревался. Еще и имена упомянул, которые там же услышал.

Заметил, что слова мои тут же проверять отправились. Пусть проверяют. И себя назвал, почему бы не назвать, раз просят. Похоже, род мой князю известен. Глянул пристально, словно старался что-то давнее припомнить.

– Говоришь, кольчугу на тебе посекли? Ты ее там же снял и бросил?

– Так и было.

– Проверим. Уж больно ты хитер, в две кольчуги обрядился!

– Зато выжил, – выдохнул устало.

Сил даже разговаривать не осталось. Наверное, поэтому и не обратил никакого внимания на зароптавших вдруг воинов. Впрочем, они сразу же и затихли. Словно скомандовал кто-то замолчать.

А тут и воевода наш походный подошел. Да не один, а с сотником. Тот меня сразу и опознал, подтвердил, так сказать, мою личность. Только тогда все вокруг расслабились. И меня отпустили. Да и я к тому времени все рассказать успел. Так что держать меня никакого смысла не было. А воевода все лицо в сторону отворачивал и хмурился. Недоволен тем, что я уцелел?

– Последний из рода? – переспросил Ярослав и задумался.

Даже не переспросил, а просто повторил. Для себя. На кивнувшего ему в ответ псковского воеводу не посмотрел: вопрос был риторическим и ответа не требовал.

Тепло у князя в шатре. В жаровне угли рдеют. В светильниках фитили горят, жиром то и дело потрескивают. Коптят черным дымом, тени причудливые на пологие стены отбрасывают.

– Говорили, что боярича после смерти родичей в Пскове оставили вообще с голым задом, – проскрипел тихим голосом князев ближник. – А родичи те купцы новгородские были. Богатые…

– Успели псковские бояре подсуетиться! Мало нам литвинов, так еще и свои своих режут почем зря и грабят! – истолковав молчание князя как поддержку, тут же в полный голос высказался князь Давид Торопецкий. И на псковичей искоса глянул. Как отреагируют?

Еще бы ему не высказаться! Войско сборное слишком долго собиралось! Литвины почти все его княжество завоевали и разорили, до Торопца едва не дошли! Остатки купечества волком воют от понесенного разора.

– Это правда? – Ярослав успел перехватить быстрый взгляд Давида. Дернул углом губ и перевел взгляд на его брата, Владимира, князя псковского.

– Бояре так посудили, – ответил тот таким же прямым взглядом. И уточнил: – Я же настоял, чтобы дом ему оставили, да на службу в дружину к себе принял.

– Боярина – и простым дружинником? – стрельнул глазами Давид. Все никак успокоиться не может.

А Ярославов ближник уже склонился к своему князю и снова зашептал тому на ухо. Но так, что все услышали этот шепот:

– В доме том пустые стены остались! Все вынесли, даже тряпки грязной не оставили!

– Так бояре решили! Это плата за измену! – не выдержал Владимир, поторопился с уточнением.

– За измену, говоришь? – выпрямился Ярослав, глянул строго. – Слух до меня дошел, что сговаривается Псков за моей спиной с Орденом! Это разве не измена? Что скажешь!

– Лжа и навет! – не промедлил с ответом и так же выпрямился Владимир. Оглядел каждого из собравшихся в шатре внимательно и пристально. – Разве не мы пришли сюда по первому зову? Разве не Псков встал вместе с вами против войска литвин-ского? Сколько псковской крови пролилось на лед этого озера и смешалось с кровью ваших павших? Скрепив тем самым наш союз? И почему новгородцы не пришли? Вот это самое что ни на есть предательство земли русской!

– Оставим споры и препирательства на потом! – приказал Ярослав и постарался придавить собравшихся взглядом. – С Новгорода я обязательно спрошу! А сейчас нужно решить: что нам дальше делать? Кто вылавливать разбежавшихся литвинов пойдет?

Только пригрелся у костра и провалился в сон, как меня растолкали:

– Князь зовет!

Пришлось вставать. Подхватил комок грязного снега, протер лицо. Легче не стало, но глаза от сна продрал.

Молча проследовал за гонцом и зашел в княжескую палатку. Размерами она поменьше, чем у Ярослава, и не такая роскошная. Стол раскладной небольшой, мехов нет, да и стульев всего один, сам же на нем и сидит.

– Князь Ярослав дает тебе возможность показать себя!

Не успел войти и проморгаться, как меня сразу же с порога и огорошили. Только и смог, что сразу развернуться на голос нашего князя. А тот продолжает говорить, не обращая никакого внимания на мой ошарашенный вид:

– Даю тебе два десятка дружинников! Выступишь с рассветом. Сюда не возвращайся! Как волю княжескую исполнишь, то в Псков возвертайся! Все понял?

– Какую волю? – ничего не понял. – Куда выступать?

– Пойдешь беглых литвинов ловить! – скривился князь Владимир. Вставать не стал, рукой на стол указал. – Подойди! Смотри. Пойдешь вот сюда! И сюда!

Подошел, посмотрел на примитивную карту. Примитивная-то она примитивная, но все поселения на ней отмечены! И реки с озерами, и дороги…

– Выходить будешь так! – Князь пальцем прочертил прямую линию на Псков. – Теперь понял? – И, не дожидаясь от меня какого-либо ответа, закончил: – Все остальное тебе воевода скажет. Ступай…

Ступай так ступай. Развернулся и вышел из палатки. Оглянулся на свисающий у входа сырой тряпкой княжеский прапорец. Охрану княжескую окинул взглядом… Ну и куда мне сейчас?

– За мной ступай, – вынырнул сбоку сотник и поманил меня взмахом руки.

Все само собой и разрешилось! Только почему сотник в другую сторону идет? Вроде бы воевода в другой стороне?

Отошли на пару десятков шагов и остановились. Точнее, сотник вдруг затормозил и резко развернулся. А я, уставший, среагировать среагировал, но недостаточно быстро. Налетел бы на него, если бы тот не отшагнул назад и не придержал меня рукой.

– Да проснись ты! – зашипел сердито. – Ты хоть понимаешь, что тебя на погибель отправляют?

Что-то слишком много на меня сегодня навалилось:

– Почему на погибель?

Сотник посмотрел на меня и головой покачал. Выдохнул:

– Сколько литвинов всего пришло на озеро? А сколько полегло в сражении? Куда остальные делись? Соображай!

– Это-то я понимаю, – протянул. – Но почему на погибель? И зачем?

– Ты сегодня на льду себя хорошо показал. И даже очень хорошо… Проверили твои слова. Нашли воины то место, где ты иссеченную кольчугу сбросил! Убитых тобой осмотрели и всех сочли, да Ярославу с утра пораньше обо всем увиденном и доложили! Князь новгородский на тебя внимание обратил, к себе вызвал. Еще и при тебе вопросы нашему задавать начал! Неудобные. А князю Владимиру то очень не по нраву пришлось!