Очень долгое путешествие, или Инь и Ян (СИ) - "JanaNightingale" - Страница 68

— Заснуть бы теперь, — как назло, сонливость будто рукой сняло, а вот тревожность вернулась в полный рост.

За стенкой послышалась возня. Я сердито заворочалась. Тут же наступила тишина, и я потихоньку стала проваливаться в сон.

— Я дышу только тобой, — нежно произнёс голос рыцаря.

— Ты дышишь лёгкими, — ласково проворковала Шани.

— Ты в моём сердце.

— В твоём сердце четыре камеры, разделённые перегородками.

— С вами, медиками, невозможно разговаривать, — простонал Александр.

— И не надо, сними-ка лучше штаны.

— Шани! — заорала я. — Умоляю, мне кровь из носа нужно поспать часок.

В комнате материализовалась смеющаяся медичка, которая уложила мне под нос небольшую подушку и исчезла за пологом. Набитая душистыми травами, подушка тонко пахла лавандой. «Запах весеннего леса», — пронеслось у меня в голове, и я уснула.

***

Я грохотала по двери Сесиля Бурдона. Во сне навестив мой мир, я успела освежить в памяти забытый момент в прохождении игры, в котором Геральт поднёс в качестве подарка Скрытому из Туссента особый минерал. Может быть, нашему Скрытому он тоже понравится, кто его знает? Наконец, дверь отворилась, и сонно потягивающийся краснолюд пригласил войти.

— Сесиль, расскажи мне всё про арагонит, — не заходя внутрь, выпалила я.

Мы снова спустились в темноту подземного архива, и староста провёл в дальний угол. В глубоких шкафах тут хранилась краснолюдская геологическая коллекция. Сесиль выдвинул плоскую широкую полку, аккуратно поднял бархатную ткань, прикрывающую квадратные ячейки с минералами, и осторожно вынул бежевый кристалл, похожий на ощетинившегося морского ежа.

— Вот. А что он тебе?

— Я вспомнила, что туссентского Скрытого в своё время задобрили подарком из куска арагонита, — с сомнением разглядывая кристалл, произнесла я. — Подумала, может, есть какая-то связь.

— Ну, вот тут всё, что есть, а внизу книги.

Вытягивая по одному тома, я пролистывала описания минералов. Они были сугубо практическими: где найти месторождения, как добывать, как обрабатывать и для каких изделий использовать. Насколько волшебными и таинственными казались переливающиеся затейливыми рисунками срезы камней в ящичках, настолько же тяжко было продираться сквозь мелкий текст про их производство и добычу. Да и про вампиров тут не говорилось ни слова. Моё внимание привлекла небрежно брошенная в стороне книга «Легенды о камнях». Я стряхнула с неё пыль и уселась у свечи. Сесиль взялся наводить порядок на разгромленной полке, посвященной шести гномьим родам, и время от времени кидал на меня выжидающие взгляды.

«Оникс, на древнем именуемый Ноготь, произошёл из кусочка ногтя великой Креве, что, играя, неловко отсёк её шаловливый сын…», «для мужеской силы и храбрости, а также проникновения в планы врагов…».

Я листала дальше: «Янтарь, находимый на ковирских побережьях, заточает в себе частичку солнца. Ожерелье из янтаря поможет от мокрой постели и женщинам на сносях, дабы разродиться здоровым младенцем».

А, вот и он: «Арагонит, именуемый так по провинции Назаира, убережёт владельца от загулов и непотребного пьянства, старику сохранит ясный ум да спасёт от бессонницы».

— От бессонницы! — воскликнула я.

Сесиль побросал книги и подошёл. Я склонилась над страницей:

— По легенде, — читала я вслух, — в арагонит превратились слёзы девушки, которой родители не дали соединиться со своим возлюбленным! Мы нашли слёзы, Сесиль!

Крупный рот краснолюда раздвинулся в широкой улыбке.

— Значится, чашку из арагонита надо? Пойдём искать.

Мы прошли мимо серебряных сервизов к столу, на котором теснились десятки чаш разных форм и расцветок — от золотых, богато украшенных орнаментом, до примитивных глиняных. Где-то среди них, как Индиане Джонсу — без права на ошибку, мне нужно было отыскать наш Святой Грааль.

Сесиль водил над кубками носом и подслеповато щурился. Я поднесла свечу поближе. Обеими руками он осторожно достал из середины спрятанную за рассохшимся деревянным кубком толстостенную глубокую чашу в форме креманки для мороженого.

— Вот, — сказал Сесиль, — хватит упырю глаза залить.

— Отлично, — я потёрла руки, — осталось собрать кровь.

***

Летняя ночь уже окутала Верген, когда в нашей с Шани квартире собралась толпа гостей. Мы выдвинули на середину комнаты круглый стол, притащенный из моей спальни. В центре возвышались бутылки с мандрагоровой настойкой: на красных облитых сургучом горлышках была выдавлена печать — девушка с остроконечными узкими листьями и тремя длинными стеблями с плодами, растущими из головы вместо волос.

Ярпен Зигрин любовно расставил хрустальные стопки и вынул из-под полы свёрток, оказавшийся куском твёрдого, как булыжник, остро-пахучего сыра.

— Я-то смогу и так пить, а вот вам сгодится, чтоб раньше времени не скопытиться.

Саския, Киаран, сам Ярпен и я торжественно расселись и переглянулись. За письменным столом, у камина, сдвинув в сторону горелки и пузырьки, обустроились Шани и Иорвет, которому медичка запретила пить и сдавать кровь за эльфов, но который наотрез отказался пропускать вечеринку.

Ярпен разлил по стопкам прозрачную жидкость.

— Отборную кровушку вампир получит, забористую, — хохотнул он и махнул рукой. — Ну, понеслась!

Я, выдохнув, залпом влила в себя настойку. Горло мигом потеряло чувствительность, из глаз полились слёзы. Как утопающий, я протянула руку за кусочком сыра, столкнувшись пальцами с Саскией и Киараном. Ярпен шмыгнул носом и снисходительно оглядел нас.

— Хороша, почти чистый спирт. По второй?

— Погоди, — прохрипел Киаран, утирая слёзы, — нельзя же так.

Со стороны Шани с Иорветом донеслись смешки. Медичка высыпала на стол игральные кости из мешочка и разложила доску.

— Играешь? Хочу отвлечься, не могу на это смотреть.

Иорвет с энтузиазмом кивнул, послышался перестук костей.

— А мы чего, так и будем как неродные сидеть? Скука же так — молча пить, — заволновался Ярпен.

От маслянистого, сладковатого напитка по телу начали расходиться тёплые волны.

— Я игру знаю, — заявила я. — Как раз для попойки.

Саския, на губах которой появилась лёгкая улыбка, кивнула.

— Называется «Я никогда не». Правила простые — ведущий говорит, например, «Я никогда не был на море». Все, кто тоже не был, ничего не делают. А кто был — выпивают стопку.

— А если никто не был на море? — заинтересованно уточнил Киаран.

— Тогда ведущий выпивает стопку. Да, и врать нельзя! Кто соврёт, тот… тот…

— Земляной червяк, — подсказал Киаран.

— Погнали! — взревел Ярпен.

Мы беспардонно изъяли у Шани кости, разобрали по одной и бросили. Первой водить выпало Саскии. Она облизнула губы.

— Я никогда не курила!

— Это нечестно, — пробормотал Ярпен, поднимая стопку.

Мы с Киараном подняли свои, и все втроём выпили. Саския торжествующе улыбнулась.

Я задумалась. После двух шотов в голову начали лезть непристойности.

— Я… Я никогда не танцевала голой!

— Как так?! — ахнула медичка у камина.

— Жалко, что ты с нами не играешь, — язвительно проговорила я, повернувшись к ней.

— Мне у вас ещё кровь брать, а так я бы сыграла, — засмеялась Шани и затрясла перед броском кости в ладонях.

Киаран с Саскией переглянулись, не шевелясь, и тут Ярпен нехотя поднял стопку.

— И нечего на меня так смотреть, — пробурчал он.

Коротко выдохнул, грохнул пустым стаканчиком о стол.

— Ну ладно. Я никогда не брил ничего, кроме черепа! — Ярпен хитро ухмыльнулся.

— А, может, и стоило, — Киаран скосил глаза на его жёсткую бородищу и буйную поросль на руках.

— Удар ниже пояса, — пробормотала Саския, и мы с ней выпили.

В голове наступила обманчивая кристально-звенящая пустота, и я с нежностью озирала собутыльников. Очередь Киарана. Он внимательно оглядел всех зелёными магнетическими глазами.

— Я никогда не мечтал быть кем-то другим.

Все задумались. Я решительно взяла стопку и выпила, заметив, что Аэдирнская Дева сделала то же самое.