Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Спицын Евгений Юрьевич - Страница 35

26 мая 1953 года эти записки были рассмотрены на заседании Президиума ЦК, в котором участвовали только половина его членов: Г. М. Маленков, Л. П. Берия, H. С. Хрущев, Л. М. Каганович и А. И. Микоян. Хотя для обсуждения первой записки на это заседание были приглашены Первый секретарь ЦК КП Литвы и глава Совмина Литовской ССР А. Ю. Снечкус и М. А. Гедвилас, а для обсуждения второй — Первый секретарь ЦК КП Украины Л. Г. Мельников, председатель Совета Министров УССР Д. С. Коротченко, второй секретарь ЦК КПУ А. И. Кириченко, председатель Верховного Совета УССР А. Е. Корнейчук и заместитель председателя Совета Министров УСС Л. Р. Корниец. В тот же день по итогам состоявшегося обсуждения были приняты два заранее написанных в Секретариате ЦК КПСС довольно жестких и конкретных Постановления Президиума ЦК: «О политическом и хозяйственном состоянии Западных областей Украинской ССР» и «О положении в Литовской ССР»[266].　

Установочная часть первого Постановления, состоящая из 15 пунктов, гласила: 1) признать неудовлетворительным руководство ЦК КПУ и Совета Министров УССР западными областями республики; 2) обязать ЦК КПУ и руководство Львовского, Дрогобычского, Тернопольского, Станиславского, Волынского, Ровенского, Закарпатского, Измаильского и Черновицкого обкомов партии решительно покончить с извращениями ленинско-сталинской национальной политики, с порочной практикой выдвижения на руководящую партийную и советскую работу в западных областях работников из других областей УССР и других республик СССР, изжить огульное недоверие к западноукраинским кадрам, бережно относиться к местной интеллигенции и выдвигать лучших ее представителей на руководящие посты в учебных, научных и культурных заведениях; 3) обеспечить наличие в руководящем составе ЦК КПУ и Совете Министров УССР работников из западных украинцев; 4) провести снижение норм по государственным поставкам сельскохозяйственной продукции и обязательным денежным платежам для всех типов крестьянских, прежде всего коллективных, хозяйств; 5) добиться ликвидации буржуазно-националистического подполья, но при проведении необходимых карательных мер не допускать перегибов, вызывающих справедливое недовольство широких слоев населения и т. д.　

В той же части были сделаны и вполне конкретные оргвыводы, которые на первый взгляд выглядели более чем странно. Во-первых, с должности Первого секретаря ЦК КПУ был снят Леонид Григорьевич Мельников, сменивший на этом посту H. С. Хрущева еще в декабре 1949 года, при котором именно он, как известно, занимал должность второго секретаря ЦК КП(б)У. Кроме того, было принято решение вывести его и из состава кандидатов в члены Президиума ЦК и «отозвать в распоряжение ЦК». Во-вторых, новым Первым секретарем ЦК КПУ был «рекомендован» Алексей Илларионович Кириченко, который с того же декабря 1949 года был вторым секретарем ЦК КП(б)У. Обычно эту странную ротацию объясняют тем, что, дескать, первый был русским, а второй — украинцем. Но это объяснение просто смехотворно, так как Л. Г. Мельников был уроженцем Черниговской губернии и более десяти лет проработал в Украинской ССР, в том числе почти пять лет секретарем Сталинского обкома КП(б)У. Кроме того, тот же А. И. Кириченко был не менее повинен в той политике ЦК КПУ, которая в первом пункте данного Постановления была признана «неудовлетворительной». А посему реальная подоплека всей этой рокировки была очевидна многим, если не всем: за ней стоял не столько Л. П. Берия, сколько H. С. Хрущев. Именно с ним А. И. Кириченко очень плотно работал более семи лет: сначала заведующим сектором кадров и заведующим Промышленным отделом ЦК КП(б)У (1938–1941), позднее секретарем ЦК КП(б)У по промышленности (1941–1944) и членом Военного совета Юго-Западного и Донского фронтов (1941–1943) и, наконец, секретарем ЦК КП(б)У по кадрам (1944–1945).　

Аналогичный характер носило и второе Постановление Президиума ЦК, в котором «работа ЦК КП Литвы и Совета Министров Литовской ССР по укреплению советской власти» была признана «неудовлетворительной». Хотя в данном Постановлении было несколько важных отличий. Во-первых, было указано на то, что «основной ошибкой» республиканского руководства стало фактическое перепоручение важного дела «ликвидации буржуазно-националистического подполья органам государственной безопасности», которые в основном свели все «дело к массовым репрессиям и чекистско-войсковым операциям». Однако эти операции не приносят должного эффекта, поскольку до сих пор не обезглавлено антисоветское подполье, не пойманы главари подпольных центров и не пресечены их активные мероприятия против советской власти. Во-вторых, было указано на то, что «главной задачей Литовской парторганизации на ближайший период» является «подготовка, выращивание и широкое выдвижение литовских кадров во все звенья партийного, советского и хозяйственного руководства». Более того, было прямо указано на необходимость отмены порочной «практики назначения заместителями председателя Совета Министров Литовской ССР и выдвижения вторыми секретарями районных и городских комитетов партии, а также заместителями председателей исполкомов Советов… работников не из литовских национальных кадров», а всех освобожденных «номенклатурных работников, не знающих литовского языка, отозвать в распоряжение ЦК». В-третьих, было жестко указано отменить ведение всего «делопроизводства во всех партийных, государственных и общественных организациях Литовской ССР на не литовском языке, обеспечив для районов с польским населением ведение местного делопроизводства на польском языке», а заседания Совмина, Бюро и пленумов ЦК КП Литвы, а также городских и районных комитетов партии и исполкомов Советов депутатов трудящихся проводить на литовском языке». При этом, как ни странно, в отличие от Украинской ССР, каких-либо кадровых решений в отношении высших республиканских руководителей принято не было. Первый секретарь ЦК КП Литвы Антанас Юозович Снечкус оставался на своей должности еще более 20 лет, вплоть до своей кончины в январе 1974 года. А глава правительства Мечисловас Александрович Гедвилас был отправлен в отставку только в середине февраля 1956 года, прямо в день открытия XX съезда КПСС.　

Чуть позже, 12 июня 1953 года, было принято аналогичное Постановление «О положении в Белорусской ССР», которое, кстати, обсуждали и одобрили всего пять членов Президиума ЦК: руководящая четверка в лице Л. П. Берии, Г. М. Маленкова, В. М. Молотова и H. С. Хрущева, а также К. Е. Ворошилов[267]. Данное Постановление Президиума ЦК, в отличие от первых двух, носило куда менее острый характер, поскольку руководство Белорусской ССР было обвинено только в двух главных прегрешениях: 1) в неудовлетворительной работе «с выдвижением белорусских кадров (особенно из западных областей — Е. С.) на работу в центральные, областные, городские и районные партийные и советские органы» и 2) в «серьезных недостатках в деле колхозного строительства». Но тем не менее и в данном случае было принято важное кадровое решение: «1) освободить т. Патоличева Н.С. от обязанностей первого секретаря ЦК КП Белоруссии, отозвав его в распоряжение ЦК КПСС» и «2) рекомендовать первым секретарем ЦК КП Белоруссии т. Зимянина М. В., члена ЦК КПСС, быв(шего). второго секретаря ЦК КП Белоруссии, освободив его от работы в Министерстве иностранных дел СССР».　

Однако, как известно, в отличие от Украинской ССР, кадровая рокировка в Минске так и не состоялась, но ее подоплека буквально через месяц стала известна всем членам Президиума ЦК. Дело в том, что после ареста Л. П. Берии 15 июля 1953 года Михаил Васильевич Зимянин, занявший всего месяц назад должность заведующего IV Европейским отделом МИД СССР, направил по поручению H. С. Хрущева письмо на его имя, в котором подробно описал все обстоятельства и содержание своих (двух телефонных и одного приватного) разговоров с поверженным главой МВД СССР[268]. Из этого письма прямо следовало, что лично Л. П. Берия стал инициатором снятия «русского» H. С. Патоличева, который, по его мнению, был «плохим руководителем» и «пустым человеком», и назначения на освобождавшийся пост «белоруса» М. В. Зимянина. Именно он, опираясь на белорусских чекистов и нового главу республиканского МВД полковника М. Ф. Дечко, и должен был в срочном порядке «поправить ситуацию в республике». Как вспоминал тогдашний первый секретарь Минского горкома ВЛКСМ Б. П. Павленок, М. В. Зимянин, которого хорошо знали и уважали в Белоруссии, прибыл в Минск за пару дней до Пленума ЦК в полной убежденности, что все «пройдет как по нотам». Но на самом Пленуме «все карты спутал» первый секретарь Витебского горкома Иван Евтеевич Поляков, «предложивший вопрос об освобождении Патоличева снять с повестки дня, а решение ЦК КПСС считать ошибочным». Почти все члены белорусского ЦК поддержали это выступление и стали с тревогой ждать ответной реакции Москвы. Но ее не последовало, поскольку буквально через пару дней был арестован сам Л. П. Берия[269].