Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Спицын Евгений Юрьевич - Страница 21

Вскоре Политбюро вновь разбирало «грузинский вопрос», но на сей раз в куда более «масштабном варианте». Для отчета о выполнении Постановления Политбюро ЦК ВКП(б) в Москву был вызван весь состав Бюро ЦК КП(б) Грузии. На заседании 27 марта 1952 года, на котором председательствовал Г. М. Маленков, в присутствии И. В. Сталина, В. М. Молотова, Л. М. Кагановича, Л. П. Берии и С. Д. Игнатьева было принято новое Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Положение дел в Компартии Грузии», где прямо указывалось, что «дело с исправлением ошибок и недостатков в работе ЦК КП(б) Грузии идет медленно, со скрипом, неудовлетворительно, и в партийных организациях и среди беспартийных… имеет место недовольство медлительностью в действиях ЦК КП(б) Грузии по борьбе за ликвидацию последствий вражеской деятельности группы Барамии». Более того, «в ходе следствия выяснилось», что эта группа «намеревалась захватить власть в Компартии Грузии и подготовить ликвидацию Советской власти в Грузии». Поэтому этим же Постановлением Политбюро ЦК, которое, по информации Ю. Н. Жукова[153], готовили новый глава Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) Матвей Федорович Шкирятов и новый глава Отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов Николай Михайлович Пегов, с должности Первого секретаря ЦК КП(б) Грузии был снят Кандид Нестерович Чарквиани, обвиненный в «политической слепоте» и «медлительности» в борьбе с «последствиями вражеской деятельности группы Барамия», и на его место назначен давний бериевский антагонист, первый секретарь Кутаисского обкома партии Акакий Иванович Мгеладзе. Причем, что любопытно, для проведения этого Постановления в жизнь в Грузию был направлен сам Л. П. Берия, который вынужден был инициировать новую волну арестов по «Мингрельскому делу», в том числе своих прямых выдвиженцев — многолетнего министра внутренних дел генерал-лейтенанта Григория Теофиловича Каранадзе, его заместителя генерал-майора Константина Павловича Бзиава, прокурора Грузии Владимира Яковлевича Шонии и других влиятельных персон.　

В связи с этим обстоятельством неизбежно возникает законный вопрос, каковы же были конечные цели всего «Мингрельского дела», в том числе по отношению к «главному мингрелу» — Лаврентию Павловичу Берии. Одни авторы (Н. В. Петров[154]) полагают, что, по всей вероятности, в задачу самого И. В. Сталина не входило уничтожение Л. П. Берии и смысл всего этого дела заключался, прежде всего, в борьбе против клановости в самом грузинском руководстве и возможности «держать в руках» Л. П. Берию, время от времени напоминая ему о том, «кто в доме хозяин». Другие же историки (О. В. Хлевнюк, Й. Горлицкий, Т.Бловелт[155]), в целом соглашаясь с подобной трактовкой этого дела, утверждают, что главной целью И. В. Сталина, организовавшего «Мингрельское дело», было «не наращивание массовых репрессий…, а устранение от власти и уничтожение лишь одного клана грузинских чиновников, связанных с Л. П. Берией. Конечно, это дело, как и все другие сталинские акции такого рода, было многофункциональным» и одним из важных элементов этого дела стала «борьба против центробежных тенденций в партийном аппарате». Более того, эта группа авторов утверждает, что «характер атак против членов Политбюро в 1951–1952 годах», а именно против Л. П. Берии, Н. А. Булганина и H. С. Хрущева, лишний раз говорил о том, что И. В. Сталина вполне устраивал «сложившийся в его окружении баланс сил, и он опасался его нарушить. Запугивая своих соратников, он не считал более необходимым доводить дело не только до физической расправы, но и до должностных перестановок». Одновременно все эти кампании говорили и о том, что основным орудием политического контроля для самого И. В. Сталина «оставались органы госбезопасности, руководство которыми он ни на минуту не выпускал из своих рук». Третья группа авторов (В. М. Соловейчик[156]) утверждает, что это дело было куда более серьезным и могло окончиться не только падением Л. П. Берии с вершин государственной власти, но и его реальным уничтожением, поскольку под каток «Мингрельского дела» попали люди из его ближайшего окружения, в частности Вардо Максимелишвили, Давид Матарадзе и Илья Тавадзе. Наконец, еще одни авторы (Ю. Н. Жуков[157]) считают, что за организацией «Мингрельского дела» реально стоял Г. М. Маленков, который таким образом устранял последнего серьезного конкурента в борьбе за высшую власть, а И. В. Сталин, в тот период уже давно отошедший от какой-либо реальной работы и полностью потерявший всякий интерес к любым вопросам, предоставил своим соратникам полную свободу действий в борьбе за его наследство и верховную власть в стране.　

О том, что само «Мингрельское дело» своим острием было направлено против Л. П. Берии, говорит и тот любопытный, но общеизвестный факт, что именно «лубянский маршал» стал инициатором пересмотра Постановления ЦК «О взяточничестве в Грузии и об антипартийной группе т. Барамия М. И.», направив через месяц после смерти И. В. Сталина соответствующую «Записку» в Президиум ЦК. А уже 10 апреля 1953 года этот высший орган партии принял очередное Постановление ЦК КПСС «О фальсификации дела о мингрельской националистической группе»[158], которое сразу же единогласно утвердили Г. М. Маленков, Л. П. Берия, В. М. Молотов, Н. А. Булганин, К. Е. Ворошилов, H. С. Хрущев, Л. М. Каганович, А. И. Микоян и М. Г. Первухин.　

Однако до упомянутого решения еще было далеко, а посему Л. Б. Берия стал искать любую возможность блокировать дальнейшее расследование этого дела. И, надо сказать, ему это удалось, причем не без помощи самого генерала H. М. Рухадзе, который вскоре совершил роковую ошибку. Не сумев вовремя остановиться, он стал выбивать у арестованных «мингрельцев» признательные показания на самого А. И. Мгеладзе и, получив все нужные «признания», тут же отправил их в Москву. Однако уже в начале июня 1952 года ЦК ВКП(б) послал в Тбилиси грозную шифрограмму со строгим указанием генералу Н. М. Рухадзе «не допускать впредь подобных поступков». Более того, в направленном послании было прямо сказано, что «ЦК ВКП(б) считает, что т. Рухадзе стал на неправильный и непартийный путь, привлекая арестованных в качестве свидетелей против партийных руководителей Грузии. Кроме того, следует признать, что т. Рухадзе не имеет права обходить ЦК КП(б) Грузии и правительство Грузии, без ведома которых он послал в ЦК ВКП(б) материалы против них, поскольку Министерство госбезопасности Грузии, как союзно-республиканское министерство, подчинено не только центру, но и правительству Грузии и ЦК КП(б) Грузии»[159].　

Естественно, Л. П. Берия сразу воспользовался ситуацией, и H. М. Рухадзе был снят со своего поста, а затем арестован вместе со своим «подельником» заместителем министра генерал-майором М. К. Тавдишвили. Как утверждают ряд авторов (К. В. Столяров, Н. В. Петров[160]), изначально новым министром республиканской госбезопасности хотели назначить ближайшего бериевского соратника генерал-полковника Сергея Арсеньевича Гоглидзе, однако затем остановились на другой кандидатуре — генерал-майора Александра Ивановича Кочлавашвили, который также был человеком «бериевского круга».　

Тем временем в начале 1952 года Политбюро ЦК приняло решение передать следствие по делу В. С. Абакумова и его группы из Генеральной прокуратуры в МГБ СССР. Прием дела был поручен начальнику Следственной части по особо важным делам полковнику М. Д. Рюмину. При этом тем же решением министру С. Д. Игнатьеву было предписано «представить соображения о коренном улучшении следствия» в МГБ СССР и установить, что отныне срок ведения следствия по наиболее важным делам составляет не более 3 месяцев, а по всем остальным делам — не более 1 месяца. Тогда же решением Политбюро заместитель главы МГБ и начальник 2-го Главного управления (контрразведка) генерал-лейтенант Лаврентий Фомич Цанава, пробывший в этой должности чуть более 3 месяцев, был отправлен на пенсию, и на его место назначен генерал-лейтенант Василий Степанович Рясной. Надо сказать, что ряд советологов (А. Байшман, М. Бернштам[161]), связали скорую отставку Л. Ф. Цанавы с возможным арестом самого Л. П. Берии. Однако эта версия не очень согласуется с целым рядом фактов, в том числе с тем, что уже в начале апреля 1953 года именно Л. П. Берия инициировал арест Л. Ф. Цанавы по делу об убийстве С. М. Михоэлса.