Границы (не)приличия (СИ) - Лари Яна - Страница 21

А караван Мишиных вездесущих знакомых наверняка за пару лет разросся.

Паршивый расклад. Тут бы подстраховаться, другими словами — забиться в уголок и не отсвечивать. Чем я и собираюсь заняться, подсаживаясь к своей покровительнице.

Анастасия Львовна сегодня сама элегантность. Не знаю, какой она была в молодости, но сейчас её главное украшение — годы. Женщина с большой буквы. Львица. Воплощение сдержанности и особого шарма, присущего только зрелым дамам. Причём коляска нисколько не портит впечатление.

— Прекрасно выглядишь, Ася, — выносит она вердикт, с нескрываемым одобрением оглядывая меня с ног до головы.

— Спасибо, — улыбка помимо воли выходит немного нервной. Никак не решу, уместен ли ответный комплимент. К счастью, нас прерывает объявление ведущего. Начало праздничного банкета откроет танец молодых.

Освещение тускнеет вместе с первыми аккордами пианино.

— Если Анюте досталась красота и доброе сердце, то Станислав удивительно талантливый. И такой же сумасбродный. А беспечность, дорогая Ася, плохой советчик. Боюсь, непостоянство когда-нибудь разрушит ему жизнь.

Я дёргаюсь, проследив за её взглядом. Воздушную мелодию наигрывает не кто иной, как Стас, а помогает ему утончённая шатенка с осанкой королевы и улыбкой Джоконды. Той самой, когда непонятно, улыбается она или живот скрутило.

Снова перевожу взгляд на Стаса и сердце предательски ошибается. Сложно не отметить то, как безупречно он сегодня выглядит. Галстук на тон светлее костюма, слепящая белизна рубашки, уверенный плавный бег длинных пальцев по клавишам. Может, и слаженно играют. Чёрт их разберёт. Звучит вроде красиво, только зевать охота. Засыпать самое то.

А то что меня избегает — правильно. Вот пусть и дальше клавиши с подружкой своей полирует. Нечего лапы куда не надо тянуть.

Я незаметно выдыхаю ставший вдруг поперёк горла комок, сухой и горчащий, словно гарь, идущая откуда-то изнутри. Печёт всё в груди. Жуть как печёт.

— Цепляться за выбор, в котором разочаровался, мне кажется ещё хуже, — давлю из себя улыбку, пытаясь сделать вид, что вместе со всеми восхищаюсь танцующей парой.

Нет, молодожёны классные, конечно — счастливые, нарядные, как в глянцевых журналах. Никогда такого платья шикарного не видела. Даже в витринах. Но глаза так и косят в сторону Королёва.

— Вот поэтому выбирать нужно умом, а не сиюминутными прихотями, — строго отрезает она. — Послушай, как слаженно играют, а ему всё не то. Глупец. Разве много найдётся таких гармоничных пар?

Едва прикусываю колючую реплику, что я учёт не веду!

И ведь не была никогда язвительной. Тем более с людьми, которым обязана. Но сейчас просто сама не своя. Речь ведь идёт не только о Стасе. Нет, о нём, но с жирным намёком, мол, посмотри на неё и на себя.

Я понимаю её опасения. Правда, понимаю. Семье хочется лучшего, и безродной пигалице в ней нет места, каким бы хорошим ни было ко мне отношение. Иначе чего она от меня добивается?

Неприятно. А из-за того, что крыть нечем неприятно вдвойне. Смотрю куда-то сквозь танцующую пару и прокручиваю в голове момент, когда Стас ушёл.

Брезгливо брошенная к ногам одежда должна отрезвить меня, стать оплеухой, но… нет.

Нет же!

Нет бы выкинуть его из головы, я почему-то злюсь. Не дыша, вспоминаю сильные руки на своей талии, уверенность прикосновений, напор требовательных губ. А ещё всегда считала себя гордой! Думала есть оно у меня — чувство собственного достоинства. Оно-то, может, есть. На шею Королёву я и под дулом у виска не кинусь, но ведь хочется. Хочется, пора признать.

Отвернувшись, перевожу нерешительный взгляд на стол. По обе стороны от тарелки разложено с десяток столовых приборов. Вот тут аж в животе от волнения скрутило. До сегодняшнего вечера мудрствовать как-то не приходилось. Есть вилка, есть ложка — чем приспичит, тем и ешь.

От незнания, как приступить к еде, скромно отламываю кусочек хлеба. А тот в горло не лезет, наждаком царапает. Я ежеминутно проклинаю тот день, когда разговорилась с рассеянной бабулей. Проклинаю Мишу с его зависимостью и поехавшими мозгами. В аду гори Стас вместе со своей безупречной Мариной, прихватив за компанию неуёмную гордость и принципы!

Знаю, что стану стыдиться этих мыслей, но не сейчас. Потом — когда не буду давиться каждым взглядом, адресованным другой.

Когда перестану вариться в закипающей… ревности?

— Ася, тебе здесь неуютно? — спустя какое-то время интересуется Анастасия Львовна, чинно ставя на стол бокал с шампанским.

— Почему же? Чудесная свадьба, — прячусь за улыбкой, будто за щитом.

Мне неловко. Обидно будет так нелепо себя выдать.

— Ты только на меня, пожалуйста, не обижайся. Станислав ранний ребёнок, его воспитывала я. Хотела как лучше, но, видимо, перестаралась. У моего внука завышенные запросы. И это неплохо, но беда в том, что от своих женщин он ждёт чего-то… уже даже не знаю чего. Ещё ни одной умнице и красавице не удалось с ним рядом долго задержаться. Я хотела уберечь тебя. Не держи на меня зла за то, что лезу не в своё дело.

У него завышенные запросы, а у меня пониженная социальная ответственность. Ничего нового для себя я не узнала.

— Всё нормально, — выдыхаю вполне искренне. — Вы правы.

— Ты, должно быть, вымоталась. Скоро вынесут торт и поезжай домой. Мне тоже пора, нога совсем разболелась.

Ответить не успеваю, потому что в этот самый момент объявляют танец свидетелей. Очередь Марины и Стаса открывать развлекательную часть вечера. Королёв проходит мимо, галантно приобняв, свою партнёршу за талию. Мы, наконец, смотрим друг другу в глаза. Впервые за вечер открыто. Недолго, от силы пару секунд, затем цепкий взгляд перескакивает на Анастасию Львовну, становясь злым и колючим.

Злится, что привела меня? Боится, что опозорю — опять напьюсь, начну мужикам номерок предлагать? Что не так-то?

Молча проглатываю обиду. Деваться некуда, на людях ведь не выплюнешь.

А всё потому, что отношения выяснять нужно вовремя.

Вот и смотрю теперь, как Королёв бережно держит ладонь на обнажённой спине девушки, виднеющейся в вырезе жемчужного платья. Под вступительные аккорды скрипки отодвигаю бокал шампанского. От греха подальше.

Вновь окидываю взглядом Марину, тяжело вздыхаю, нехотя признавая, что проигрываю ей по всем параметрам — и лоском, и умением себя подать. Ума не приложу, как с такими данными можно было «не задержаться»?

Рядом кто-то окосевший вспоминает, что если свидетели переспят в ночь свадьбы, то молодожёны будут жить долго и счастливо.

Чувствую, как эмаль скрипит на зубах.

Идиотская шутка.

И музыканты, как назло, за одним медляком начинают второй.

Я обмираю, когда Стас грозовой тучей направляется в нашу сторону.

Выставить меня или зачем?..

— Разреши пригласить тебя на вальс, — протягивает руку мне, а взглядом бабушку морозит.

Ошеломлённо кошусь в сторону Анастасии Львовны, но она ничем не выражает эмоций. Что в принципе логично. Разбор полётов только наедине.

— Не думаю, что это хорошая затея. Я… я не умею, — сухо признаюсь и всем видом шлю его к чёрту. Держусь на чистом упрямстве и адреналине, от которого у меня вот-вот случится передоз.

— Это не проблема, — произносит Стас хмуро. — У нас получится.

О своём решении позволить увести себя на середину зала я успеваю пожалеть уже с первым аккордом скрипки.

Скольжение смычка по струнам пускает по коже непроизвольную дрожь. Всего четыре пары вышло разбавить мой позор. Слишком мало. Каждый наш шаг как на ладони. Стас не просто вывел меня на середину зала, а выставил на всеобщее обозрение. Сейчас и не вспомню, когда мне в последний раз было так страшно.

Пока просто стоим. Ожидаем чего-то, напряжённо глядя друг другу в глаза. И от этой заминки ещё страшнее, ещё быстрее колотится сердце, и ноги подгибаются, и тела не чувствую. Лёгкие сокращаются как у рыбы, выброшенной на берег — ритм есть, но абсолютно холостой.