Грехи империи (ЛП) - Макклеллан Брайан - Страница 16

− Он самый, − ответил Стайк.

Флес несколько мгновений моргал. Он открыл рот, потом закрыл, и удивление медленно сползло с его лица, уступив место раздражению − словно он смотрел на надоедливого пса, от которого, как он думал, давно избавился.

− Я думал, тебя убили.

− Пытались, − сказал Стайк. − Дважды.

− О Кресимир! − выдохнул Флес. − Где ты был?

− В трудовом лагере.

У старика быстро вырвались три фразы подряд:

− Последнее, что мы о тебе слышали, − что тебя поставили к стенке. Ты не писал. Ибана тебя убьёт.

− Поставили. И мне бы не разрешили писать.

− Ты же знаешь, для неё это не имеет значения.

− Знаю, − вздохнул Стайк.

Флес перевёл взгляд на Селину.

− А это кто?

− Моя спутница, Селина. Селина, это Старик Флес. Лучший оружейник в Фатрасте.

− Не принижай меня, мальчик, − возразил Флес. − Я лучший в мире.

Селина была настроена скептически.

− Ты кузнец? − спросила она.

− Кузнец? − выдохнул Флес. − Похоже, что я кую подковы и безделушки? Я имею дело со смертью, маленькая леди. С самой великолепной смертью на свете. Вот, посмотри сюда.

Он потянулся через верстак и снял со стены шпагу. Шпага была простая и элегантная, с серебряной гардой и золотыми заклёпками на эфесе. Он сунул её девочке под нос.

− Это моя последняя. На неё ушло восемь месяцев.

− Она не очень-то красивая, − сказала Селина.

− Красота хорошей шпаге ни к чему, − возразил Флес. − Неважно, ребёнок ты или детина семи футов роста − баланс этой шпаги идеален. Она почти ничего не весит, что позволяет не снижать динамику боя. Это волшебный клинок.

− И цена достойна принца, − заметил Стайк. − Клинки Флеса носят три короля Девятиземья.

− Два, − поправил Флес. − Если ты не слышал, фельдмаршал Тамас бросил голову Манхоуча в корзину.

− Десять лет назад газеты редко попадали мне в руки.

− Теперь только два короля, − вздохнул Флес и повесил шпагу обратно.

Стайк некоторое время смотрел на оружие, почти не слыша ударов молотов по наковальне. Он столько лет провёл в этой маленькой мастерской, что его мозг инстинктивно отключал стук молотов. Здесь осталось столько воспоминаний, и хороших, и плохих. Скрепя сердце, он заставил себя вспомнить их все.

− Итак, ты выбрался живым из трудового лагеря? Тогда что ты здесь делаешь? Если ищешь Ибану, она уехала в Редстоун.

− Мне нужен клинок, − сказал Стайк. − Подешевле этого.

− Так я и дал тебе какой-нибудь из своих, − усмехнулся Флес. − Они для тебя будут всё равно что зубочистки.

Втянув воздух через зубы, он похлопал себя по голое.

− А, кажется, я кое о чем вспомнил...

Он наклонился под верстак, пошарил в нескольких ящиках и наконец извлёк длинный свёрток. Размотав с него тряпки, швырнул их на верстак и гордо протянул Стайку нож.

− Понятия не имею, зачем она его хранит. Далеко не лучшая её работа.

Клинок назывался боз-нож в честь изобретателя, но многие сочли бы определение «нож» преуменьшением. Клинок с неподвижным лезвием был длиной целых тридцать два дюйма от слегка загнутого крючком обоюдоострого острия до конца потёртой рукоятки из железного дерева. В сочленениях стальной крестовины что-то засохло − наверное, кровь кезанского офицера. Внизу рукоятки стояло клеймо оружейника: «Флес». Стайк вынул клинок из старых кожаных ножен и рассмотрел в поисках ржавчины или следов плохого обращения. Нож был недавно наточен и смазан маслом. Стайк поцеловал клеймо оружейника и прицепил ножны к поясу.

Он сглотнул подступивший к горлу ком. Это не просто огромный нож, крупный даже для боз-ножа. Это его нож.

Не реагируя на дальнейшие жалобы Флеса, Стайк переключил внимание на то, во что был завернут нож. При ближайшем рассмотрении это оказался вылинявший жёлтый мундир кавалериста с звёздочкой полковника на лацкане. Один из карманов что-то оттягивало, и Стайк вынул серебряную цепочку с подвешенным на ней большим и тяжёлым кольцом. Кольцо украшал пронзённый пикой череп размером с большой палец на фоне развевающегося флага. Эмблема «Бешеных уланов». Стайк облизнул губы и, расстегнув цепочку, с трепетом надел кольцо на безымянный палец правой руки. Потом молча сложил мундир и сунул под мышку.

− Забирай, − сказал Флес. − Вынеси этот хлам из моей мастерской. Ибана взбесится, когда обнаружит, что они пропали.

Он лукаво усмехнулся, но улыбка тут же сползла с его лица.

− Спасибо, − произнёс Стайк.

− Она тебя убьёт, − повторил Флес.

Стайк пропустил предостережение мимо ушей.

− Ты по-прежнему держишь ухо востро?

− Ты о чем?

− Об информации.

− Ба! После войны я не торгую информацией. − Флес пристально посмотрел на Стайка, задержав взгляд на его шрамах. − Но я не глухой. Что ты ищешь?

Стайк обдумал план действий, глядя на шпагу, висевшую на стене за спиной Флеса. Его следующие слова могут иметь серьёзные последствия. Если втянуть Старика Флеса в вендетту, тот может погибнуть, и тогда Ибана точно его убьёт. Но Стайку нужна помощь.

− Черношляпники так же влиятельны, как и во время войны? − спросил он.

Флес фыркнул.

− Во много, много раз влиятельнее. Они одна из причин, почему я вышел из информационного бизнеса. Если работаешь в Лэндфолле, то работаешь на черношляпников, а я в этом не заинтересован. В войну они были просто кучкой головорезов и шпионов, а теперь... − Флес осёкся. − Не стоит с ними связываться.

− Они доставляют тебе неприятности?

− Каждые несколько месяцев я откупаюсь от них коробкой брака. Даю их чиновникам средней руки возможность похвастаться клинками Флеса, не опасаясь испортить мою репутацию.

Стайк не смог сдержать усмешки. Флес стареет, но по-прежнему так же остёр, как его клинки. Когда он перешёл к следующему вопросу, усмешка пропала.

− А... − Стайк набрал воздуха. − Фиделис Джес?

Флес скривился, словно укусил лимон.

− По-прежнему руководит черношляпниками. Как всегда безжалостен. Раз в пару месяцев в разделах светской хроники пишут, что он убил кого-то важного, и, похоже, он этим упивается.

− Линдет прощает ему открытые убийства? − удивился Стайк.

− Не совсем. Он каждое утро оставляет в своём расписании время для хотя бы одной дуэли. Бросить ему вызов может кто угодно, только без огнестрельного оружия и магии. Его так ненавидят, что дуэли расписаны на недели вперёд, но он ни разу не проиграл.

Стайк крепче сжал рукоятку ножа.

− Ты хочешь сказать, что я могу просто пойти туда и бросить ему вызов?

Это казалось слишком легко.

− И будешь дураком, − фыркнул Флес. − Нельзя бросать вызов противнику на его территории. Кроме того, ты сейчас выглядишь так, будто по тебе проехался армейский обоз, а Джес сейчас опасен как никогда. − Флес погрозил ему пальцем. − Не поддавайся искушению, или я скажу Ибане и она надругается над твоим трупом.

− Я не дурак, − ответил Стайк, хотя перспектива была соблазнительной. − Мне доставит гораздо больше удовольствия страх на его лице, когда он проснётся глубокой ночью от моих рук, сжимающих его горло.

− Мечтать не вредно, − согласился Флес. − Но вероятность такого шанса близка к нулю. Черношляпники жестоко расправляются с любой угрозой. Тебе следует держаться подальше от них и от Фиделиса Джеса.

Стайк подумал о задании Тампо.

− Пока что буду. Но уклоняться от них вечно я не стану.

− Надеюсь, у тебя есть веская причина.

− Джес пытался сорвать моё досрочное освобождение. Не знаю, почему, но если ему было известно, что я в трудовом лагере, то, возможно, именно он меня туда засадил. А если не он, то он знает кто. У меня перед ним должок за это. И... − Стайк показал изуродованной рукой на глубокий шрам от пули на лице. − ...за это.

− Что ты хочешь знать? − тихо спросил Флес.

− Всё о нём. Привычки, друзья. Хочу знать, где он срёт и где ест. Хочу знать, насколько крепко Линдет держит его на поводке.

От этих слов лицо Флеса слегка помрачнело. Он несколько мгновений изучал Селину, потом перевёл взгляд на Стайка.