Да, орки мы! (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 5

— Разделай. Мяса пожарь, жрать будем, — рыкнул я.

Спорить у братца не хватило духу, и он покорно принялся свежевать козла, поглядывая по сторонам, а я ушёл в чум.

Вскоре запахло жареным. Не в том смысле, что к нам снова нагрянул Баздук, или что какие-нибудь черти попытались атаковать деревню, нет. Просто запахло жареным мясом, и я почувствовал, как у меня потекли слюнки. Значит, пора выбираться наружу и проверять, как там идут дела у Дургуза.

А братец вроде даже неплохо справлялся. По крайней мере, пахло так, что желудок скручивался в узел от нетерпения и утробно рычал, требуя жратвы. До одури. А ещё этот запах чуяла вся деревня, и если взрослые орки и орчихи только косо поглядывали на нас, то почти все детёныши крутились рядом, жадным взором поглядывая на костёр и шкворчащее мясо. Будто бы и не едали совсем.

Я вот зуб даю, козлятина будет жёсткой и пахучей, дичь всё-таки надо долго вымачивать, но запах всё равно сводил с ума. Возможно, просто реакция орочьего организма. Ждать больше не было сил, и я подошёл к костру, снял с огня шкворчащий окорок и вгрызся зубами в него, не обращая внимания на возгласы Дургуза.

Горячий сок брызнул на подбородок и грудь, обжигал рот, сухое снаружи мясо оказалось внутри ещё сырым, но мне было плевать. Горячее сырым не бывает, а брюхо Ундзога, наверное, способно переварить даже камни. Дургуз, глядя на меня, тоже схватил кусок мяса и быстро вгрызся в него, будто боялся, что кто-то его отберёт.

— Ты где его вообще взял? — чавкая и хлюпая, произнёс брат.

Я глянул на него, как на дурака. Что за глупые вопросы?

— В горах, — пожал плечами я.

— А как? — спросил Дургуз. — Они же к себе не подпускают никого.

Я бросил обглоданную кость в костёр и сыто рыгнул. Мяса ещё было изрядно, но я чувствовал, что всё не осилю. Даже с помощью брата.

— Жрите, карапузы, — разрешил я, и орчата наперебой кинулись хватать горячие куски, толкаясь, пинаясь и рыча.

— Ты чего⁈ — вскинулся брат, пытаясь защитить остатки козлятины, но орчата были ловчее и быстрее.

— Пусть, — махнул рукой я. — Нового добудем.

— Шутишь⁈ — выдохнул Дургуз.

— Не-а, — сказал я.

Орчата даже не поблагодарили за угощение, только отбежали немного, чтобы не попасть под горячую руку братца. Да и вообще, наверное, посчитали меня наивным дурачком.

— Хочешь, научу камни метать так, что можно мозги из черепа вышибить? — спросил я.

— Это ты его камнем так? Не ври! — сказал Дургуз.

Я поднял из-под ног небольшой камешек, похожий на тот, которым пулял из пращи, подбросил в широкой ладони.

— Ага, — хмыкнул я. — Вот таким.

— Да не ври ты, — фыркнул Дургуз. — Так и скажи, дохлого нашёл. Дохлятинка тоже вкусная… С душком такая, как с приправами…

— Сам ты дохлятина, — сказал я.

Пришлось зайти в чум и взять там ещё одну длинную повязку, не трясти же своей анакондой перед всей деревней. Ещё лучше было бы сделать нормальную пращу, но для демонстрации принципа сойдёт и такая. Пращой займусь потом.

— Ну-ка, малой, сбегай, голову поставь вон туда, — приказал я.

Подросток фыркнул сперва, но потом, видимо вспомнив про угощение и халявное мясо, подчинился. Он схватил отрезанную голову за рога, поставил на большой камень в десятке метров от нас.

— Отходи. Это праща. Глядите все и учитесь, — сказал я, раскручивая пращу. — И ты, Дургуз, тоже гляди.

Камень просвистел точно промеж рогов, чуть выше необходимого. Всё-таки навыка мне ещё не хватало. Я вложил другой камень, раскрутил пращу снова. Второй камень попал уже точно в цель, и голова отлетела ещё на добрый десяток метров. Орки завопили так, будто я только что забил решающий гол на девяностой минуте.

— А если камни подобрать хорошие, круглые, так и вовсе, рельсу насквозь прошьёт, вдоль, — усмехнулся я. — Малой, поставь-ка бошку обратно!

Дургуз выхватил у меня пращу из рук, внимательно осмотрел, будто это была не старая набедренная повязка, воняющая потным орком, а высокотехнологичное устройство.

— Посередине камень кладёшь, раскручиваешь и отпускаешь один конец, — пояснил я.

Брат сделал всё, как я сказал, камень ожидаемо улетел куда-то в небеса, но Дургуз всё равно подскочил от восторга, а молодые орчата возбуждённо заорали, следя за полётом камня. Рукой так не забросить при всём желании. Я указал пальцем на козлиную голову.

— Кто в неё из пращи попадёт, может забрать голову себе! — объявил я. — Вот с этой линии, не ближе!

Лично мне она была ни к чему, но для молодых орчат, которые горного козла раньше могли видеть только издалека, ну или очень редко, приз был весомый. Даже не приз, а почёт и уважение, которые последуют за ним. Хороший понт дороже денег.

Вскоре каждый из них раскручивал над головой свою собственную пращу, благо, проблем с её изготовлением не было, а снаряды валялись под ногами, и я подумал, что кому-нибудь точно выбьют глаз. Потому что орки нисколько не заботились о том, что происходит вокруг, а видели только козлиную голову на камне. Орки орали и вопили, комментируя каждый выстрел, рычали, конфликтовали, даже завязалась небольшая драка, когда кто-то кому-то помешал, но я не вмешивался, сидя возле чума и ковыряя в зубах. Мне было абсолютно без разницы, кто победит, важнее было другое. То, что вся молодёжь научится обращению с новым оружием.

А новое оружие это всегда преимущество. И хоть я был уверен, что у других народов, а может быть, даже у других племён всё это давным-давно известно, но раз в племени Кривого Копья пращников не было, значит, и у соседей их не было тоже. Племя Кривого Копья обходилось метанием копий, причём только мускульной силой.

Камни так и свистели один за другим, но в цель пока не попал ни один. Даже моё попадание — чистая удача, да и в целом праща это не самое точное оружие. Надо тренироваться с детства, чтобы метко стрелять, как, в принципе, и чтобы стать мастером во всём остальном. В детстве мозг более пластичен и легче создаёт новые нейронные связи, и можно было предположить, что у орков это происходит точно так же.

Но даже так слитный залп десятка пращников по плотному строю каких-нибудь местных гномов может навести шороху. Массированный огонь это тема. Ну и вообще, внезапное применение какой-нибудь вундервафли это всегда паника у противника и уверенная победа у нас, главное, не открывать все карты сразу и не полагаться только на вундервафли, чтобы не повторить судьбу одного австрийского художника.

Наконец, какой-то счастливчик из молодых запулил камень прямо в лоб козлиной голове и разразился победным кличем. Остальные глухо зарычали, расстроенные тем, что победа досталась не им. Я поднялся со своего лежбища.

— Как тебя зовут? — спросил я у победителя.

— Зугмор! — осклабился орк.

— Забирай голову, Зугмор! — разрешил я. — А остальные лучше тренируйтесь!

Зугмор побежал за головой, остальные орки и орчата начали разбредаться кто куда. Ладно хоть пращи не побросали, и то хорошо. Будем надеяться, что они всё-таки продолжат ими пользоваться. В целом мероприятием я был доволен, всё прошло неплохо для первого раза. Я вообще думал, что меня даже и слушать никто не будет, но падкие на халяву орки не посмели мне отказать.

— Брат, брат! — ко мне подбежал Дургуз, своими ужимками снова напоминая обезьяну. — Ты это сам придумал?

— Духи нашептали, — отмахнулся я.

Брат снова испуганно подскочил и отшатнулся от меня, и я тут же понял, что сморозил какую-то недопустимую глупость.

— Духи? Надо тебя шаману показать! — обеспокоенно воскликнул он. — Давно они у тебя? После того, как тебя Бздук стукнул?

Я неопределённо махнул рукой, мол, отстань, обернулся и увидел, что к нам снова приближается вождь со своей свитой. Лёгок на помине. И я даже знаю, чего он хочет.

— Ундзог! — взревел вождь. — Мясо!

Ну да, что же ещё. Я покосился на остатки козлятины, лужи крови, потроха и шкуру.