Да, орки мы! (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 20

Я прошёлся по деревне, хозяйским взглядом отыскивая подходящую палку. Орки меня снова старательно избегали, будто думали, что я хочу что-то у них отнять. Придётся действовать иначе.

— Эй, детишки! — позвал я копошащихся в грязи орчат, и те бросились врассыпную, повизгивая от страха. — А ну, стоять!

Орчата остановились, но приближаться пока побаивались.

— Приказ вождя! Притащите мне дубину, вот такую, — я показал примерные габариты руками. — Кто первым принесёт, тому я нож подарю. Понятно?

Дети недоверчиво переглядывались.

— А точно подарите? — спросил самый смелый.

— Слово вождя, — я стукнул себя кулаком в грудь. — Куда нести — знаете и так.

— Бугзол, Карыл, за мной, я знаю, где взять! — приказал орчонок, и дети побежали на поиски необходимой мне дубины.

Ну а я отправился делать ещё один нож, на этот раз для детей. Теперь, когда технология освоена, можно было штамповать их десятками, было бы только желание и материалы. Этим я и занялся. Нож поменьше для детишек, нож побольше для дорогого брата Дургуза, нож средний кухонный про запас. Вскоре кончились палки, которые я использовал для рукояток, и конвейер пришлось остановить. Орчата пока ещё не объявились, и я занялся тем, что правил форму клинков аккуратными сколами, а потом начал откалывать короткие пластины для будущей дубины.

Копья хороши для охоты, топоры для лесозаготовки. А для убийства себе подобных лучше всего подойдёт дубина с лезвиями, способная в одно мгновение раздробить кости и порвать кожу и мышцы на лоскуты. А если наши враги изобретут доспехи, то и мы в ответ придумаем что-нибудь ещё. В гонке вооружений у меня есть громадное преимущество. Знание истории человечества. Весьма поверхностное, но этого хватит, чтобы изобрести тот или иной способ убийства.

Дети наконец объявились возле моего чума, притащив с собой даже не одну, а несколько дубин. Так даже лучше. Я поблагодарил детишек, раздал обсидиановые ножи, которые в племени пока были редкостью. Не вижу ничего плохого в том, чтобы у детей тоже было оружие. Мы и сами в детстве, до появления игровых приставок, забавлялись, играя в ножички во дворе.

— Ай! Острый! — один из орчат уже успел порезаться.

— А ты думал? — хмыкнул я, осматривая принесённую дубину. — Молодцы, настоящие орки.

Дети оскалились, воинственно зарычали, разбежались кто куда, хвастаясь новыми ножиками, ну а я принялся гномьим топором долбить в первой дубине углубления для лезвий.

В итоге получилось нечто, больше напоминающее пернач или палицу, а не ацтекское оружие. Времени пришлось потратить гораздо больше, чем я ожидал, но результат меня порадовал. У шамана нашёлся подходящий клей, и я намертво закрепил обсидиановые пластины на навершии плотной деревянной дубины. Получилась неплохая булава, только ещё и режущая. Самое то, чтобы проламывать головы и разрывать плоть. Настоящий скипетр монарха, гетманская булава, символ абсолютной власти.

Только времени на этот пернач ушло слишком много, чтобы делать массовое производство, несколько дней только на то, чтобы высох шаманский клей. Зато осколков обсидиана хватит всем на наконечники копий, и я раздал каждому воину по несколько штук.

Теперь можно было идти и стукать кого-нибудь из соседей, нужно было только решить, с кого начать. Постука заслуживали все, потому что стоило мне только заговорить о любом из соседних племён, глаза орков наливались кровью, а из глоток начинало вырываться хриплое злое рычание. Даже если я спрашивал Кару.

Вот только стукать соседей насмерть, разорять деревни и насиловать гусей я не собирался, меня больше интересовала власть, покорение, а не жалкие пожитки таких же нищих племён. Будет сложно, конечно, придётся каким-то образом обуздать старую вражду племён, но у меня было несколько идей, как это сделать. Как минимум, найти внешнего врага, а с этим недостатка точно не будет.

Наконец, прохладным ясным утром я собрал всех воинов перед своим чумом и объявил, что мы идём стукать врагов.

Ответом мне стал оглушительный рёв полутора десятков орочьих глоток. Давно пора было это сделать. Орки заждались, застоялись, начали всё чаще конфликтовать друг с другом, порой доходило до драк, и постук кого-нибудь другого был самым лучшим средством выпустить пар.

— Кого стукаем, вождь⁈ — прорычал Зугмор.

— Будем стукать всех! — заявил я, и воины поддержали это заявление одобрительными воплями. — Но потом! Сначала стукаем тех, кто ближе всего!

— Каменные Когти! — хмуро прорычал Улдук.

— Да! — сказал я.

— Их больше, чем нас! — воскликнул Дургуз, почему-то озираясь по сторонам, словно ища поддержки у остальных.

Ну и что. За это не стоит беспокоиться. Какая разница, сколько их, если мы будем действовать как одно целое? Слаженное подразделение всегда сильнее, чем разрозненные бойцы, а я не сомневался, что Каменные Когти так и сражаются, поодиночке.

— Их больше, но мы сильнее! И храбрее! — прорычал я.

Воины снова заорали и заулюлюкали, и даже наблюдающие за нами дети и бабы выкрикивали слова поддержки. Похоже, подобные митинги для них были в новинку. Ну а я хоть и не Троцкий, но речь толкнуть никогда не стеснялся.

— И мы их постукаем! — продолжил я.

— Да! Постукаем! — кричали из толпы.

Такой настрой мне нравился. Я схватил свой пернач, куда больше подходящий для демонстрации силы, чем короткий гномий топор, и потряс им в воздухе. Орки в ответ заорали, размахивая своими копьями, по-прежнему кривыми, но теперь, с обсидиановыми наконечниками, куда более смертоносными, чем раньше.

— Постукаем и подчиним! — проревел я.

А вот этого не поняли, хоть и прокричали что-то одобрительное по инерции. Тут в почёте было другое. Забрать женщин, забрать накопленные богатства.

— Зачем? — осторожно спросил Ураг.

— Разве вы хотите всегда стукать только орков и забирать жалкие вонючие шкуры и каменные топоры? — громко спросил я. — Разве вы не хотите спуститься с гор и постукать тех, из-за кого нас загнали в эти бесплодные земли?

Орки внимательно слушали, хлопая маленькими глазами, и я продолжил.

— Если мы, племя Кривого Копья, подчиним все остальные племена себе, или станем с ними союзниками, то сможем идти и стукать всех, кого только хотим! Эльфов, гномов, всех остальных! — прорычал я. — Забрать их богатства! Ткани, золото, оружие! Рабов! Сможем переселиться на их земли! Где никому не придётся голодать! Где можно будет стукать кого угодно и сколько угодно!

Я почувствовал, что сам распалился настолько, что воздух вокруг меня задрожал, а по спине пробежали мурашки. Я искренне верил в свои слова, и орки поверили мне. Воины зарычали и заорали, потрясая копьями, ненависть к светлым, заложенная в их крови, плескалась и бурлила. Напряжение искало выхода, воздух наэлектризовался, как перед грозой.

— Поэтому мы должны подчинить себе всех! И я, вождь Ундзог, клянусь своей кровью, что тогда мы спустимся с гор и весь мир содрогнётся! — проревел я так громко, что эхо несколько раз прокатилось над нашей деревней.

— Вождь! Вождь Ундзог! — вопили орки наперебой.

Кажется, сейчас они были готовы драться хоть с целой ордой. Будто какое-то потустороннее существо, жаждущее крови и ярости, коснулось наших разумов и благословило нас всех на битву.

— Вперёд! На Каменных Когтей! А потом на весь мир! — проорал я, и всё племя без исключения издало угрожающий рёв.

Мы отправились незамедлительно. Полтора десятка взрослых орков при полном параде, с копьями и топорами, в доспехах и без них. Я был вооружён своей новой палицей и стальным топором, мне не нужно будет драться в строю. Дети и женщины проводили нас до границы деревни, подростки прошли с нами чуть дальше, до границы владений Кривого Копья.

Ватага орков вступила на чужую землю, и это разительно отличалось от того похода в гномьи владения, на этот раз орки не скрывались и даже не пытались идти тихо, наоборот, орали, рычали и всячески привлекали внимание. В этом, наверное, был свой смысл, все орки Каменного Когтя соберутся по тревоге, и нам не придётся выкуривать их из нор. Тактику засад орки показательно игнорировали, хотя во время охоты пользовались и ей.