Удача в подарок, неприятности в комплекте (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна - Страница 14

- А тебе самой-то не боязно?

Катя азартно сверкнула синими глазами, наклонилась ко мне, прошептала заговорщицки, оглядываясь по сторонам:

- Да мне страх как интересно, только матушка и слышать об этой прорицательнице не хочет, говорит: всё это глупости и мошенство в чистом виде.

Ну что ж, если Катюшке тоже интересно, значит, бояться нечего, она со мной всенепременно поедет. А маменьке её я потом всё обстоятельно расскажу, на меня Аглафира Михайловна гневаться не станет.

Кучер, когда узнал, куда мы ехать изволим, хмыкнул неодобрительно, бороду затеребил, но услышав, что не самовольничаем, а действуем исключительно с позволения барыни, смягчился и прогудел:

- Ножки-то дохой укройте, застудитесь.

- Ты что, Захар, лето же на дворе! – рассмеялась Катюшка, одёргивая платье, чтобы ложбинка декольте стала ещё соблазнительнее. – Чай, не в страну вечных льдов отправляемся, а по городу поедем.

Кучер пожал плечами, не желая спорить то ли из уважения к нашему происхождению, то ли от того, что настоящий мужчина с девицами не спорит, потому что всем известно, как длина волос и ума связаны.

Горничная прорицательницы оказалась особой ничем не примечательной, да и дом, где чародейка обитала, ничем не отличался от других таких же. Никаких тебе клочьев паутины, тревожно дребезжащих стёкол, невесть откуда берущихся сквозняков и гулко бьющих часов, на кои так падки авторы вошедших в моду готических романов. Мы с Катюшкой переглянулись, с каждым шагом всё больше убеждаясь, что чуда не будет. Видимо, потому тётушка меня и отпустила, что убедилась: никакая это не провидица, а обычная шарлатанка, точно такая же, как полгода назад приезжала.

На пороге комнаты, из коей тянул сладковатый дымок, нас встретила, сложив руки на груди, с загадочной полуулыбкой на лице статная женщина в причудливом платье, совместившем в себе пестроту востока с изысканностью последней парижской моды.

- Пусть Катерина сначала войдёт, - завораживающим голосом, от коего мурашки побежали по телу, провозгласила провидица. – С тобой, Елизавета, дольше беседа будет, пусть сестрица тебя не ждёт.

Катюшка побледнела, враз растеряв всю отвагу и решимость.

- Ну, что же ты? – поторопила её провидица, пряча в глубине колдовских очей усмешку. – Коли заробела, так и скажи, у меня нюхательных солей нет тебя в чувство приводить, а коли доктора звать придётся, то на утро все в городе узнают, что ты от страха в обморок упала.

Больше всего на свете Катюшка опасалась пересудов, а потому с трудом сглотнула, покосилась на меня виновато и промямлила:

- Я, пожалуй, лучше в коляске посижу. Душно тут.

- Елизавете долго гадать буду, поезжай домой, - повелительно произнесла предсказательница и тут же нарочито равнодушно дёрнула плечом, - а, впрочем, можешь и остаться. С Сергеем Петровичем тогда не свидишься, событие важное оттянешь…

Катюшка с такой мольбой посмотрела на меня, что я не выдержала, хоть и боязно было одной остаться, а всё равно принялась убеждать сестрицу, что ничего со мной не случится, домой после гадания и пешком доберусь. Катя захлопала в ладоши, звонко чмокнула меня в щёчку и упорхнула быстрее, чем я успела её в ответ обнять.

- Доброе у тебя сердце, Елизавета, - прорицательница покачала головой, не то одобряя, не то осуждая меня за это, - идём, то, что я скажу, тебе одной слышать надобно. И никому другому моё предсказание пересказывать не смей, иначе беда большая будет.

Я, затаив дыхание, приготовилась к самому настоящему чуду, но… Нет, говорила прорицательница витиевато, долго, только вот из всего сказанного я поняла лишь, что мне предстоит выбирать между лисой и вепрем, что какая-то тень у меня излишне чёрная, да ещё, что путь к счастию лежит через отречение. Такую-то сумятицу я и в любом балагане на ярмарке смогла бы выслушать! Как бы то ни было, я вежливо поблагодарила прорицательницу, даже попыталась заплатить, но денег она с меня не взяла, видимо, тётушки поостереглась, та мошенниц на дух не переносит. Вечером я рассказала всё, что смогла вспомнить, Катюшке, а наутро всё предсказание выветрилось у меня из головы. Другие дела появились, важнее: Петенька с охоты вернулся, раненый в себя стал приходить, у тётушки прострел случился, не до зверей с тенями стало.

Известие о том, что пострадавший в результате дорожного происшествия пришёл в себя и, более того, возжелал видеть хозяек, взбудоражило всех чад и домочадцев дома госпожи Абрамовой. Правда, Софья Витольдовна мигом призвала всех к порядку, громогласно провозгласив:

- А что это за кутерьма у нас началась? Глафира, кажись, сказала, что гость возжелал видеть хозяек, вы-то все чего взбаламутились? Али я ослышалась?

Женщина окинула пренебрежительным взглядом смущённых родственников и перешла на вкрадчивый тон, от коего у собравшихся по спине гусарским галопом пронеслись мурашки, а ладони неприлично повлажнели от пота:

- А может, кто-то из вас, дамы да господа хорошие, хозяином тут себя возомнил? Так вы не робейте, признайтесь. Отец Игнатий всегда говорит, что покаяние весьма полезно для души заблудшей. Особенно перед встречей с Создателем.

- Тётушка, - возмутилась Лизонька, до крайности шокированная беспощадными тёткиными речами, - что Вы, право слово, такое говорите?!

- Правду, - отрезала Софья Витольдовна, припечатав свои слова ударом трости об пол, - и тебе то же советую делать. И вообще, мала ты меня учить!

- Но, тётушка… - Лиза сделала ещё одну попытку пробудить совесть госпожи Абрамовой, но Софью Витольдовну подобные обряды явно не радовали.

Женщина опять стукнула тростью, сверкнула глазами и рыкнула так, что дворовый пёс Шарик, самозабвенно вычёсывающий блох, испуганно заскулил и задом уполз в конуру, спрятавшись в ней целиком и даже нос на всякий случай прикрыв.

- Что тётушка, ну что тётушка?! Да если бы я тебя слушала, то давно бы уже на паперти стояла, твоя же доброта, прости господи, хуже воровства! Я сказала, что мы с тобой вдвоём гостя примем и точка! А будешь спорить, запру в комнате и на неделю сладкого лишу! Много воли взяла, как я погляжу!

Ровные дуги девичьих бровей упрямо сдвинулись, в зелёных глазах сверкнул опасный непреклонный огонёк, точь-в-точь как у батюшки покойного, тот тоже, коли чего решал, то насмерть, как кремень становился, упокой господь его душу грешную.

- Я Петеньку позову, - негромким, но при этом очень ясным голосом отчеканила Лиза, - он жених мой, после свадьбы, ты сама говорила, в нашем поместье за хозяина станет, так что ему стоит присутствовать при встрече.

Тётка посмотрела на вытянувшуюся, словно тетива натянутая, племянницу и устало махнула рукой, понимая, что дальнейший спор ни к чему кроме потери времени не приведёт, а терять что-либо даром Софья Витольдовна не любила:

- Ладно уж, зови своего жениха. Хоть такой, а всё мужчина на встрече.

- Позвольте, дражайшая Софья Витольдовна, - Фёдор Витольдович, приходившийся братом госпоже Абрамовой (злые языки утверждали, что не совсем законен братец, потому и не пытается свою долю капитала судом оспаривать), - я полагаю, что…

- А Вашего мнения, братец, я и раньше не спрашивала, и впредь интересоваться им не намерена, - отрезала Софья Витольдовна и кивнула племяннице, - за Петром послала?

Лиза кивнула, быстро шепча горничной, что ей следует передать Петру Игнатьевичу. Глафира понятливо кивнула, присела и быстрее ветра вылетела из комнаты, провожаемая неприязненными взглядами родственников мужескаго полу. Да и дамы некоторые тоже были недовольны, но понимая, что открытая неприязнь ничего не даст, прятали раздражение под маской невозмутимости либо же сладкими улыбками. Только вот госпожа Абрамова явно не собиралась обольщаться внешней покорностью родственников, помолчала, сердито постукивая тростью, а потом рыкнула:

- Чего собрались, словно воронье на пепелище?! Вон с глаз моих, до обеда никого из вас видеть не желаю!