Верховная: по тропе из еловых веток (СИ) - Рейхарт Лина - Страница 4

— Детали?

— Как я и сказал, письмо было весьма сумбурным, я бы и не обратил на него внимания, — честно признался Клемент. — Но от него веяло шлейфом магии.

Я нахмурилась:

— В их поместье есть еще бытовые?

Мужчина печально усмехнулся:

— В том то и дело, ягненочек, официально там была зарегистрирована только одна бытовая ведьма.

Я отставила кружку пива и чиркнула спичкой. Меж пальцев была зажата самодельная сигаретка из сушеной гвоздики и чабреца. Первая затяжка принесла мнимое успокоение, вторая — дрожь. Первобытный страх перед опасностью неприятно вылизывал пятки.

— Думаешь, держат кого-то нелегально?

Я стряхнула пепел в заботливо подставленную Клементом деревянную плошку.

— Бог его знает, — передернул плечами мужчина. — Надеюсь, тебе удастся это выяснить. Обязательно переговори с заказчицей помимо прочего. Думаю, она напрямую в этом замешана, чуйка редко ошибается. Дам тебе Йона в помощники.

— Спасибо, обойдусь, — поморщилась я. — Мои фамильяры не привечают чужих. Да и сам знаешь, какие у нас отношения с твоим «голубем».

Я сделала еще пару затяжек и потушила сигарету. В голове, как тараканы, роились самые разные мысли. «Йон» был не только информационной гильдией, но и тайным помощником притесняемым ведьмам. Я работала здесь уже несколько лет. С тех самых пор, как ушла от семьи, которая хотела продать меня местному графу как ведьму или, чего хуже, в случае вскрытия правды, передать Святому.

И как однажды Клемент протянул мне руку помощи, сделал фальшивые документы и дал кров, я старалась сделать то же для других, таких же, как я. Конечно, он не стал бы настаивать в случае отказа, но сказать «нет» мне не позволяла как совесть, так и миссия узнать как можно больше о магии, которой обладали те, кому Церковь не изменила эгрегор.

Ну и поселить в доме маркиза какую-нибудь гадость тоже представлялось мне неплохой перспективой.

— Хорошо, тогда я пойду, нужно выспаться перед тем, как идти в разинутую пасть шакала.

Я слезла со стула, игнорируя попытку Клемента побыть джентльменом.

— Еще лишь восемь, не рановато?

— Я потратила пол дня, чтобы спуститься с горы, на которую ты сам меня загнал за реликвией, уволь.

— Ни за что! Только не такого ценного подопечного, Хельга!

Я фыркнула, набрасывая на голову капюшон. И нравилось же ему делать акцент на фальшивом имени.

— Подай повозку к пяти.

— Хорошо, увидимся, бусинка! В следующий раз налью сколько хочешь за счет заведения!

А еще на всяких дурацких прозвищах.

Но злиться на Клемента никогда не получалось. Небрежно махнув ему рукой, я поспешила к выходу. Несмотря на свои слова о сне я заранее знала — эта ночь будет бессонной.

3. Противостояние

Джерте, королевский дворец, утро

«Умение контролировать эмоции — залог выживания».

С самого утра в королевском дворце Этразии было неспокойно. Слуги носились туда-сюда с цветочными горшками, начищали канделябры, вытряхивали ковры и готовили роскошный обед. Всюду жужжали разные магические атрибуты: массивные утюги-сушилки, парящие увлажнители воздуха, одухотворенные лейки, ежедневно поливающие растения, и другие изобретения бытовых ведьм. Решение использовать во дворце практически все существующие магические предметы имело под собой множество мотивов. К примеру, слуги всегда были полны сил и энтузиазма благодаря своим маленьким помощникам. Просто лишний шум совершенно не нравился королю Этразии — Лойду Сигвальду Стейнвульву шестому.

И виной тому была не активная повседневная рутина — а ее причина в этот день. Казалось, каждый человек во дворце был воодушевлен пуще обычного, ведь ко двору приехал необычный экипаж. Лойд всей душою ненавидел правила приема, принятые еще столетие назад правящей семьей. Они гласили, что священнослужители и Святой самые желанные и почетные гости Его Величества. Возможно, раньше отношения правителей королевства с Церковью были иными, но сейчас все обязательства вызывали лишь головную боль. Потому король совсем не разделял радости простого люда.

— Приветствую Его Величество солнце Этразии.

После этих слов всегда начинался цирк, где нелепыми арлекинами выступали король и Святой. Красноречивые намеки Кристиана Фонберга, как правило, оставались неизменными и оттого раздражающими. Некоторые поговаривали, что Святой приходит брать короля измором, а другие утверждали — эти переговоры будут длиться вечно. Лойд никак не реагировал на эти слухи, хотя в глубине души понимал — в чем-то бескостные языки были правы. Кристиан действительно хотел утомить короля и наконец добиться желаемого. Но сам монарх был упрям и непоколебим, каждый раз стойко противостоя Святому.

— Ваше Величество, разрешите доложить! — сторонний шум и мерное тиканье настенных часов нарушил раскатистый мужской бас. — Вас ожидают в обеденном зале.

Лойд оторвался от документов. Тяжелый взгляд темных глаз устремился на рыжеволосого мужчину в доспехах королевской гвардии, принесшего по истине дурную весть. Он не отличался чувственностью, как и предстало воину, но раздувающиеся от тяжелого дыхания ноздри выдавали все его мысли.

Пожалуй, только личный рыцарь Его Величества не разделял всеобщей радости.

— Скажи мне, Эджилл, — мрачно улыбнулся король. — Не кажется ли тебе, что Святой стал путать дворец и храм? Может, стоит указать ему верную дорогу, как заблудшему путнику, или справиться о благополучии его ориентировочных навыков?

— Никак не могу знать, Ваше Величество, — ответил Эджилл. — Солнце Этразии волен поступать, как посчитает нужным.

Как жаль, что это не являлось истиной. Лойд едва удержался, чтобы не цокнуть языком. Все-таки, великому монарху не предстало вести себя подобно малому дитя. Порой ему хотелось отбросить все маски хотя бы перед теми, кому можно было доверять, но они так сильно приросли к лицу, что это не представлялось возможным. У стен были уши, у дверей глаза.

Позволить себе слабину означало проиграть, добровольно показав врагу все козыри. Наверняка сторонний наблюдатель, не осведомленный в тонкостях выживания королевских персон, назвал бы это мнительностью. Ведь невозможно жить, опасаясь теней, коих в мире при солнце было немереное количество. Не всякая тень несла опасность, зато каждая сеяла свою смуту.

Поднявшись из-за стола, король набросил на плечи тяжелую черную мантию и вышел из кабинета вместе с рыцарем. Обычно за его переодевания отвечал кто-то другой, но если представлялась возможность не подставлять спину и сделать все самостоятельно — Лойд так и поступал. Мысленно он уже готовился к утомительным дебатам. Иного от посещения дворца Святым ожидать не стоило.

Монарху хотелось, как озорному мальчишке, выпрыгнуть в окно и побежать по саду с палкой, чтобы хоть на миг ощутить вкус никогда неизвестной ему свободы. Но вместо этого он позволил себе лишь немного замедлить шаг. Начищенные туфли утопали в высоком ворсе ковра, будто поощряя его намерения. Взгляд темных глаз цеплялся за что угодно — начиная от пролетающих мимо увлажнителей с моторчиками и заканчивая узорами на голубых стенах.

Однако неспешность дала мужчине всего одну лишнюю минуту спокойствия. Кабинет был не так далеко от привычного «места битвы».

Правила приема обязывали накормить гостя или хотя бы напоить его чаем. А так как аппетиты Святого всегда отличались экзотичностью, размещать его где-либо помимо трапезной сулило лишние хлопоты. Лойд совсем не хотелось шевелить пальцем более одного раза и осквернять присутствием нежеланной персоны другие помещения дворца.

— Позвольте.

Ожидающий в коридоре дворецкий услужливо распахнул тяжелые двери.

В обеденном зале накрыли большой стол, словно дворец решил накормить целую ораву оголодавших крестьян, а не двух мужчин. Запах мяса, переплетающийся с ароматом розмариновой веточки и других всевозможных специй, можно было назвать соблазнительным, но не в присутствии человека, чьи светлые голубые глаза будто заговаривали собеседника поперхнуться.