В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю - Холланд Том - Страница 44

Тем не менее в признании Константинополя, что некоторые участки могут считаться священной землей, содержался слабый намек на поражение. «Новый Рим», как предполагало название, строился исходя из тезиса: все святое является легко транспортабельным. Всемогущий Бог, сотворивший небо и землю, не должен быть навсегда привязан к одному месту. Это язычники могут считать, что рощам, источникам или скалам дано быть священными, и устраивать туда паломничества, а христиане не настолько глупы. Сверхъестественное связано не с местами, а с мощами, и их в Константинополе было в избытке. Руки у императора длинные и цепкие – в этом стражи Симеона убедились на собственном опыте. Головы пророков, тела апостолов, конечности мучеников – все это имелось в столице. На самом деле набор мощей в Константинополе был так велик, что дал ему именно то, чего всегда желали правители: аутентичную ауру святого города. Но все же существовали какие-то вещи, которые нельзя было перевезти, и это доказывали толпы народа, упрямо продолжавшие собираться у столба Симеона-старшего. Тот же самый паломник, который пришел в Константинополь, чтобы помолиться у мощей святого, все равно хотел прикоснуться к камню, на который когда-то ступали кровоточащие ноги столпника. Пусть всем было известно, что от сирийских аскетов дурно пахло, однако христиане верили, что воздух, которым когда-то дышал Симеон, напоен ароматами рая.

На падшей земле существовали места, которым не нужны были столпники, чтобы освятить их, места, в которых побывали не святые, а сам Господь. В человеческую плоть, где бы она ни находилась, на вершине скалы или в пустынных обителях, рано или поздно вливается Святой Дух. А когда-то, на заре времен, люди могли лично разговаривать со Всевышним. Главное доказательство тому – Авраам – человек, которому было дано обещание, что он станет отцом многих народов. Его жене Саре, в то время уже старой и бесплодной, Бог даровал сына, и этот сын – Исаак – в свою очередь стал отцом сына – Иакова. Как-то ночью Иаков встретил таинственного незнакомца, который «боролся с ним до появления зари». На рассвете незнакомец сказал: «Отпусти Меня, ибо взошла заря». Иаков сказал: «Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня». Незнакомец спросил его имя, после чего сообщил: «Отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь». И Иаков, которого теперь звали Израиль, неожиданно осознал, что «видел Бога лицем к лицу»¹². Определенно, кем бы на самом деле ни был незнакомец, его благословение имело большое значение. Двенадцать сыновей было у Иакова – сынов Израилевых. Они отправились из Ханаана в Египет, где собрались в племена и оказались удивительно плодовитыми: «Сыны Израилевы расплодились и размножились, возросли и усилились чрезвычайно, и наполнилась ими земля та»¹³. Они так активно плодились, что в конце концов фараон, царь египетский, забеспокоился, велел их поработить и «делал жизнь их горькою от тяжкой работы над глиною и кирпичами»¹⁴. Бог, однако, не забыл о своем обещании, данном Аврааму. В качестве инструмента для спасения избранного Им народа Он выбрал человека по имени Моисей, потомка Израиля, который был воспитан как египтянин дочерью фараона. Однажды, увидев, как бьют одного из его соотечественников, Моисей убил надсмотрщика и бежал в пустыню. Там он увидел горящий куст: «И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста»¹⁵. Голос Господа из огня велел Моисею вернуться в Египет и потребовать, чтобы фараон отпустил детей Израилевых: «И сказал Господь: Я увидел страдание народа Моего в Египте и услышал вопль его от приставников его; Я знаю скорби его и иду избавить его от руки египтян и вывести его из земли сей в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед»¹⁶.

Сей эпизод имел место в далеком прошлом в необитаемой пустыне, и представляется крайне маловероятным, что ему осталось много доказательств. Впрочем, христианам было виднее. Эхо гласа Господня не могло не оставить следов. Когда в IV в. монахи отправились в бесплодную пустыню, раскинувшуюся к востоку от Египта, они в свое время вышли в узкую долину под гранитными выступами двух высоких гор с острыми вершинами и без колебаний опознали то самое место, где Моисей увидел горящий куст. Но этим дело не ограничилось. Они обнаружили еще одно чудо – тот самый куст, все еще живой и выпускающий побеги¹⁷. Монахи, уверенные, что идут по камням, на которые ступала нога Моисея, устроились в пещерах над долиной. Со временем они построили маленькую церковь с садом, в котором почетное место, естественно, занимал тот самый куст. Прошло два века, на трон взошел Юстиниан, но память о далекой равнине все еще жила в христианском мире. Сам император, благородно справившись с искушением выкопать священный куст и отвезти его в Константинополь, предпочел оставить свой след в пустыне, восстановив и расширив монастырь. Кроме того, он построил у подножия горы очень сильную крепость и обеспечил ее гарнизоном¹⁸. Таким образом частичка римской силы была принесена даже в глубину пустыни.

Очевидным оправданием такой демонстрации силы стала необходимость устрашить бандитов. Окружение высокими стенами священного куста послужило и другой цели: никто не мог увидеть фортификационные сооружения и усомниться в том, что священная земля за стенами – неприступный оплот христианства. Это имело немалое значение, потому что не только христиане считали Моисея своим. Дети Израилевы, которых великий пророк, согласно инструкциям Господа, избавил от рабства и, несмотря на все препоны, вывел из Египта, имели прямых потомков – иудеев. Для раввинов Моисей являлся одновременно источником мудрости и образцом учености – так сказать, первым раввином. Его достижения в обеспечении исхода своего народа, безусловно, были огромны. Ведя освобожденных рабов через пустыню к востоку от Египта, он прибыл на гору Синай: «На третий день, при наступлении утра, были громы и молнии, и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный; и вострепетал весь народ, бывший в стане»¹⁹. Моисей исчез в облаке и там, на самой вершине Синая, снова говорил с Богом «лицем к лицу»²⁰. Плодом этой беседы стала Тора. Части ее были записаны на глиняных табличках, которые находились в переносном сундуке – ковчеге, впоследствии сопровождавшем и направлявшем детей Израилевых во время их путешествия через пустыню. Другие части не были записаны. Их бережно хранил Моисей и сообщил только своему любимому ученику – Иешуа (Иисусу Навину). По крайней мере, так учили раввины. В качестве доказательства они приводили Талмуд, являвшийся, по их мнению, не чем иным, как итоговым откровением Торы, которое получил Моисей на горе Синай и передал непосредственно им через старейшин пророков и ученых.

Если бы Юстиниан услышал идею о тайной еврейской мудрости, он бы, безусловно, посмеялся. Но одновременно он бы утвердился во мнении о срочной необходимости отождествления Моисея и всех остальных пророков Ветхого Завета со своей верой. Над долиной, где Господь говорил из горящего куста, поднималась совершенно голая бесплодная вершина. Монахи, жившие в ее тени, уже давно решили, что это и есть гора Синай. Форт, построенный у подножия, не позволял никому добраться до вершины втайне от монахов. Если для кого-то смысл всего этого оставался скрытым, он мог отправиться в церковь, построенную Юстинианом, и полюбоваться мозаикой, изображавшей пророка, в благоговейном страхе указывающего на Христа. «На горе Отца, – писал один из ранних авторов, – стоит монумент Сыну»²¹. Моисей чаще всего почитается не как еврей, и уж тем более не как раввин, а как христианин.

Мозаика, изображавшая момент величайшего торжества пророка, давала христианской церкви козырь в борьбе за самый ценный приз. Сам Моисей никогда не был в Ханаане, на земле, которую Бог обещал Аврааму, но дети Израилевы после сорока лет бесцельных блужданий по пустыне все же пришли туда, чтобы вступить во владение землей, ее молоком и медом. О том, что произошло дальше, рассказывают священные книги. В отличие от горы Синай, которую нашла группа смелых монахов, многие места, о которых идет речь в Библии, никогда не терялись. Возьмем, к примеру, Иерихон, первый ханаанский город, захваченный детьми Израилевыми после того, как Иисус Навин, возглавивший их после Моисея, приказал им дуть в трубы, звук которых разрушит стены. Потом был Вифлеем, где родился Давид – мальчик-пастушок, который не только поднялся над всеми племенами Израилевыми и стал царем, но и сочинил самые западающие в память отрывки из Библии – псалмы. И конечно, был Иерусалим – город, ставший столицей Давида, остававшийся оплотом его династии до завоевания Иудейского царства правителем Вавилона.