Неукротимый: возрождение (ЛП) - Аврора Белль - Страница 86

— Он с тобой не разговаривал?

Я была в отчаянии. Совершенно обезумевшая.

— Нет, прости, — извиняющимся тоном произнесла Аманда, положив руку мне на плечо в утешении. Затем она толкнула локтем своего мужа.

Вандер пожал плечами.

— Мне он ни хрена не сказал, дорогая.

Моя голова откинулась назад, а лицо исказилось от отчаяния.

— Господи. — Приложив руку ко лбу, я шлепнула по нему, борясь со слезами, и проговорила сквозь стиснутые зубы: — Где он?

— На Кубе.

Опустив руку, я остановила свой взгляд на Зепе.

— Что?

Он прочистил горло.

— Он на Кубе. — Когда мои губы приоткрылись, а брови вопросительно нахмурились, он добавил: — Ищет кое-кого.

— Откуда ты знаешь? — спросила я. — Без обид, но зачем ему рассказывать об этом тебе?

Зеп молчал, мучая меня своим напряженным взглядом.

Мое сердце учащенно забилось.

— С ним все в порядке?

Зеп медленно кивнул.

Я проглотила комок в горле.

— Ты говорил с ним?

Утвердительный кивок был всем, что я получила. К счастью, это было все, что мне было нужно, и когда мое тело обмякло и я наконец снова смогла дышать, Зеп произнес:

— Просто доверься ему, ладно?

Доверься ему.

Я пытаюсь. Действительно пытаюсь.

Я долго думала об этом, прежде чем сделать глубокий вдох и на выдохе произнести:

— Да. Ладно.

И когда я одним глотком осушила весь свой бокал вина, никто не удивился.

Мои глаза устало осмотрели пустую подъездную дорожку.

Прошло три ночи с тех пор, как Твитч ушел, и хотя я проверяла свой телефон каждые несколько минут, звонков не было. Никаких текстовых сообщений. Ноль уведомлений.

Мой телефон оказался таким же пустым, какой я себя чувствовала.

Но какой бы измученной я ни была, я посмотрела на кольцо на своей левой руке, и что-то внутри меня хваталось за луч надежды.

Он вернется. Я знаю, что это так.

Мое сердцебиение сбилось.

Он должен.

Вернувшись в свою спальню, я забралась в постель и сделала то, что делала каждую ночь.

Я оставила свет включенным.

Линг

Что ты здесь делаешь, Линг-Линг?

Я, черт возьми, не знаю.

Как бы усердно я ни думала об этом, не могла понять, какая цепочка событий привела к тому, что я оказалась здесь сегодня, но я была здесь и не могла уйти. Нет, пока я не увижу ее.

Стоя в тусклой прохладе хрустящего апрельского вечера, я ждала. Наблюдала. И когда она, наконец, появилась в поле зрения, моя бровь недоверчиво приподнялась.

— Вот черт, — тихо произнесла я.

Серьезно?

Ладно. Итак, Ася Садык оказалась не такой, как я ожидала.

Я закатила глаза в темноте, разочарованно вздыхая.

Ну, конечно.

Она просто должна была быть в инвалидном кресле, не так ли? Потому что почему бы и нет?

Мои губы скривились.

Отлично. Просто охрененно здорово.

Я была монстром, но даже я не смогла бы убить беспомощную женщину в инвалидном кресле.

Нет.

Я не могла этого сделать.

Но когда я вышла из своего темного укрытия и повернулась, чтобы уйти, задняя дверь открылась, и она остановила меня:

— Ты так и будешь стоять там всю ночь или зайдешь?

Медленно повернувшись, я прищурила глаза на женщину. Медленная улыбка тронула мои губы, и я оглядела ее с ног до головы.

Она была никем.

Я была прекрасна.

Она была… больна.

Я была смертельно опасной гребаной гадюкой.

Она была не более чем спущенным воздушным шариком.

Мое же правление было реальным, и ужас, окружавший меня, заставлял взрослых людей падать на колени.

Я взглянула вниз на ее прикрытые одеялом ноги.

Она даже не смогла бы упасть на колени, если бы я ее толкнула.

Отвращение пробежало по мне.

Она была жалкой.

Так какого черта он любил ее настолько, чтобы бросить меня?

Мои вишнево-красные губы растянулись в усмешке, когда я наклонила голову и пробормотала:

— Ты не боишься, что я убью тебя?

Ее ответная ухмылка произвела на меня небольшое впечатление.

— Смело с твоей стороны предполагать, что я хочу жить.

Мои брови изогнулись, губы поджались от уверенности, которая исходила от явно больной женщины.

Туше, сука.

— Заходи. — Она повернулась ко мне спиной и вкатила себя обратно в дом. Вот это да. Она была дерзкой маленькой сучкой. — Я хочу поговорить с тобой.

Прошло короткое мгновение, прежде чем я сделала глубокий вдох и последовала за ней внутрь, закрыв за собой дверь руками в кожаных перчатках. Она внимательно наблюдала за мной по мере моего приближения. Просто чтобы нам была ясна моя позиция, я держала свой великолепный «Глок» из розового золота в руке, и когда глаза маленькой женщины сузились при виде него, она спросила:

— Это мой муж дал тебе этот пистолет?

Медленная усмешка растянула мои губы.

Да, он, черт возьми, сделал это.

Когда я не попыталась ответить, она выдержала мой пристальный взгляд, дернув подбородком в сторону пистолета.

— Это мой пистолет. — Ее губы растянулись в небольшой улыбке, она покачала головой и издала невеселый смешок. — Он дал тебе мой пистолет. Трахни меня, Ас. Ты ублюдок.

Мое сердце сжалось так сильно, что пропустило удар.

Я моргнула, глядя на любимый подарок, моя улыбка погасла, и я услышала, как она сказала:

— Должно быть, он действительно любил тебя.

Да.

Я тоже так думала.

Ас, ты гребаный мудак.

Положив запятнанный подарок на стойку, я села на табурет и бросила на нее взгляд, полный искреннего разочарования.

— Ты так думаешь, и все же… — мой тон был мрачным. — … он приходил домой к тебе каждую ночь, даже когда я умоляла его остаться. — Мои плечи дернулись. — Это было жестоко. Он не должен был позволять мне так полюбить его. — Мое горло сжалось от эмоций. — И я полюбила. Я так сильно любила его.

— Похоже, до смерти, — тихо ответила она.

Я бы никогда не призналась в этом, но я могла понять, почему Ас любил свою жену. Ася Садык обладала такой уверенностью, которая сделала бы ее великим лидером. Может быть, в другом мире, при других обстоятельствах мы бы понравились друг другу.

… Не-а.

Когда мой стоический взгляд встретился с ее, она закатила глаза.

— Знаю-знаю; тебя там не было. Ты не имеешь никакого отношения к его смерти. Линг невиновна, настаивал твой брат. Как мы смеем спрашивать, какого черта наш драгоценный Ас оказался выброшенным в гавань? Потому что, видит Аллах, это не могла быть Королева Драконов. Она не такая сумасшедшая. — Ее игра в сарказм была сильной. — Я знаю, что сказал Ван. И мы обе знаем, что он всего лишь выполняет свой долг. Не могу сказать, что я бы сделала то же самое, но я могу уважать семейные ценности. — Она опустила подбородок, избегая моего взгляда. — И мы обе знаем, что это была ты.

Это было странно. Она ничего не значила для меня, но казалось, что мы были родственными душами, заключенными в тюрьму нашей собственной тьмы, нашей собственной формы ада.

Нам обеим было больно.

— Я не хотела. — Слова, которые вырвались у меня, преследовали меня. — Это был несчастный случай.

Она обдумала это.

— Несчастный случай или нет, — произнесла Ася, — он умер, и мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. — Когда я прищурилась, глядя на нее, она не дрогнула. Ее тон был суровым. — Назови это компенсацией.

Я ни хрена ей не была должна. Но поймала себя на том, что спрашиваю:

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты убила меня.

Мой взгляд был жестким, и я удерживала ее взгляд долгую минуту, прежде чем из меня вырвался смешок. Но выражение ее лица оставалось неизменным. Я покачала головой и пробормотала:

— Нет.

Щека Аси Садык задрожала, когда она подалась вперед и проговорила сквозь стиснутые зубы: