Полный нокаут (ЛП) - Мади Скайла - Страница 18

— Позволь мне отвезти тебя домой, где ты будешь в безопасности и у тебя не будет желания ударить кого-нибудь еще.

Я бросаю сердитый взгляд.

— Кроме Джексона. Клянусь, если он приведет домой еще одну девушку сегодня вечером, я собираюсь…

— Он просто пытается заполнить пустоту, — перебивает Сет. — Это то, как он справляется. Уверен, что Селена делает то же самое.

Она не такая. Я говорила с Селеной сегодня утром. Она чертова развалина. До сих пор я никогда не видела, чтобы Селена плакала из-за парня, а хуже всего то, что она даже не говорит мне. Она отказывается говорить о Джексоне. Его личная жизнь — это единственное, что Селена может держать при себе. Это единственное, что не сорвется с ее губ. Джексон развалился на одном из наших диванов. Он трахал девушек на всех наших диванах, кухонной стойке, полу, лестнице и гостевой ванной. Он, наверное, даже делал это на балконах и в нашей постели.

— Это не из-за Селены. — Не совсем. — Нам тоже нужно уединение.

— Я знаю, — просто говорит он.

У Сета нет таких же проблем с Джексоном, как у меня. В основном потому, что он не слишком любит Селену, но еще и из-за того, что он привык к Джексону и тому, как тот все делает. Сет спит во время всех этих разрывающих барабанные перепонки оргазмов, когда девушки умоляют, а Джексон их шлепает. Не я. До Сета я жила одна в маленькой квартирке. Там царила умиротворяющая тишина и свежесть.

Я поднимаю руку и подхожу ближе к нему.

— Если у нас когда-нибудь будет перерыв или ссора, не делай со мной того, что он делает с Селеной… Я не думаю, что когда-нибудь смогу оправиться от подобного.

Он хмурится, и это хмурое выражение лица абсолютно пугает меня.

— Никогда не думай, что наши отношения похожи на их. Мы другие. Мы с тобой чиним вещи, когда они ломаются, мы не наносим им дальнейшего ущерба… Вот, что они делают. Они ломают вещи, которые невозможно починить. Они не такие, как мы. Наша любовь здорова, их любовь… — Он делает паузу, подбирая нужное слово. — Ядовита.

— Ядовита? — бормочу я.

— Я понятия не имею, что между ними происходит, но что бы это ни было, это не может быть здоровым.

Я слегка киваю, и Сет тяжело вздыхает.

— В любом случае если Джексон дома, он сможет сказать нам, что не так с твоей рукой. Я слишком далеко продвинулся за отметку «навеселе», чтобы что-то понимать. А пока придерживай ее и держи в прямом положении.

— Прямом? Как?

Он оглядывается, и я молюсь, чтобы он не нашел палку, которую мог бы прикрепить к моей руке. Сдавшись, он бросает взгляд на собственную грудь и замолкает.

— Думаю так…

Он вздыхает, прежде чем стянуть рубашку через голову.

Боже. Даже в тусклом свете его тело выглядит фантастически. Оно подтянуто во всех нужных местах, что подогревает все мои «правильные» места. Затем Сет тянет за воротник, разрывая совершенно прекрасную рубашку надвое. У меня отвисает челюсть.

— Правда, Сет? — Я ахаю. — Тебе пришлось разорвать рубашку?

— Да.

Я протягиваю ему руку, и он плотно оборачивает свою рубашку вокруг моей руки, запястья и предплечья. Я сжимаю зубы каждый раз, когда он тянет слишком сильно.

— Я веду себя романтично, — говорит он мне.

— Романтично?

— Я порвал для тебя одну из своих любимых рубашек. Это чертовски романтично, Оливия.

— Рада, что ты так думаешь.

Он завязывает узел у моего локтя.

— Большинство мужчин дарят куртки или зонтики своим девушкам, но они всегда забирают их обратно, когда все заканчивается. Я отдаю тебе свою рубашку, теперь у меня нет абсолютно никакой возможности вернуть ее. Думаю, что это чрезвычайно бескорыстно и тошнотворно романтично. — Он завязывает второй узел и убирает руки. — Я хочу, чтобы ты держала руку неподвижно и прямо, пока мы не вернемся домой. — Сет гладит меня по щеке. — Кроме того, я много выпил, так что тебе придется сесть за руль.

Мои глаза расширяются.

— Я? За руль? У меня повреждена рука.

Он кивает, потирая затылок и успокаивающе улыбаясь мне. Это неубедительно, он выглядит испуганным.

— Я знаю, что у тебя повреждена рука, но ты наш единственный вариант. Ты не пила. Я слишком много выпил, и это делает тебя водителем.

Я избегаю вождения в Вегасе любой ценой. Тут на дорогах происходит настоящее сумасшествие. Особенно ночью.

— Но…

— Я знаю, мне тоже страшно, но если ты будешь следить за дорогой, придерживаться скоростных ограничений и очень стараться не разбиться, то у нас все будет в порядке.

Он достает ключи из кармана и протягивает мне. Я беру их со стоном и тащусь к водительскому сиденью.

Дорога домой будет долгой.

Сет

Я позволяю горячей воде струиться по кончикам моих пальцев, прежде чем она попадет в ванну. Пузырьки касаются моего предплечья, угрожая упасть с края фарфоровой ванны. Оливии нужна ванна. Приятная, расслабляющая ванна. Если общения с Доном было недостаточно, то когда мы вернулись домой, ей посчастливилось увидеть, как Джексону делают минет на кухонном островке. Я рассмеялся, когда понял, что он не добрался ни до дивана, ни до кровати, ведь для него это должно быть своего рода рекордом. Я считал это забавным, в то время как Оливия была огорчена. Бросив яростный взгляд в мою сторону, она взбежала по лестнице и хлопнула дверью спальни.

— Ты сказал, что живешь один, придурок! — крикнула девушка, вытирая рот и выпрямляясь в полный рост. Она была высокой, худощавой (около 40 килограмм) и чертовски смущенной. Джексон открыл рот, чтобы объяснить, но она ушла прежде, чем он успел это сделать. Я отвернулся, пока Джексон приводил себя в порядок и прятал свой член под одеждой. Когда я оглянулся на него, он кивнул, прочитав выражение моего лица. Оно не было сердитым. Скорее нейтральным, даже умоляющим. Нравилось ему это или нет, но то, что он сделал, было неуважением по отношению к Оливии, и хотя он был моим лучшим другом, но я был предан своей жене. Я должен был все исправить для нее. Я мужчина в доме, муж. К черту это. Я король, и я должен был сделать мою королеву счастливой.

— Я понял, — выдохнул он, читая мои мысли. — Переночую у Дэррила.

Что подводит меня к настоящему моменту.

Джексон занялся своими делами в другом месте, но Оливия все еще взвинчена и расхаживает по спальне, пытаясь решить, стоит ли ей звонить Селене или нет. Естественно я отговаривал ее от этого. Ей это совсем не понравилось, ни капельки.

Я выключаю воду и расслабляюсь в кресле. Я перетащил его в ванную из уголка для чтения в спальне. Моей заднице больно сидеть на плитке, а принятие ванны Оливии может занять от пятнадцати минут до трех часов. Мне нравится наблюдать за ней, пока она моется. Не спрашивайте почему.

Услышав звук закрывающегося крана, Оливия заходит. Ее волосы растрепаны, нижняя губа припухла и покраснела от того, что она слишком сильно ее прикусила.

— Я должна сказать ей.

Я качаю головой, и плечи Оливии расправляются. Она готова оспорить все, что я скажу, чтобы защитить Джексона, но если честно, то мне сейчас наплевать на Джексона или Селену. Это их отношения. Я не хочу в этом участвовать.

Я расслабляюсь в кресле и похлопываю себя по колену.

— Забудь о них. Дай мне взглянуть на твою руку.

— Забыть о них? Селена моя…

Я прищуриваюсь, и она поджимает губы. Едва заметно кивнув, О делает шаг вперед и опускается мне на колени. Я срываю импровизированную повязку и отбрасываю ее, когда беру мягкую крошечную ручку в свою. Я уже замечаю, как она распухла. Все не так плохо, но она намного больше, чем ее вторая рука. Оливия вздыхает, когда я провожу пальцами по тыльной стороне ее ладони.

— Так больно? — спрашиваю я, прижимаясь щекой к ее плечу. Я сгибаю ее запястье, и на этот раз она не морщится и не отстраняется.

— Не так сильно, как раньше, — бормочет она.