Князь Рысев 3 (СИ) - Рок Алекс - Страница 43

— Это особое место, живчик. Молчи. Не подавай виду гвардейцам, что говоришь с демонами — им это не понравится. А инквизатории уже о тебе все знают.

Я моргнул, давая ей знак, что понял. Ощутил себя идиотом — и как она, черт бы меня побрал, должна была это увидеть из-за спины?

— Думаешь, в мире есть маленькая девочка со скрипкой, способная заворожить своей музыкой весь мир? О нет, если бы оно было так, из нее бы уже давно соорудили боевую машину. Ты только представь — несущийся по полю боя музыкальный концерт, который вдыхает отвагу в души самых трусливых бойцов и заставляет дрожать от ужаса никогда не ведавших страха врагов. Кто бы от такого отказался?

Она замолкла лишь на мгновение, чтобы переместить руки. Биска была нахальна даже на глазах собственной повелительницы. Не ведая стыда, она спешила коснуться моей промежности — будто содержимое моих бархатных штанов ее сейчас интересовало куда больше, чем все здесь происходящее.

Да так оно, наверное, и было. Эксплуататоры дерутся меж собой за право эскплуатировать. Она принимает в этом участие, но вот выказывать желания не обязана…

— По всему миру таких мест можно пересчитать по пальцам. Думаешь, Петр Первый решил основать столицу на болотах лишь потому, что ему понравилось, как водичка в сапоге хлюпает?

Я пропустил насмешку мимо ушей, а дьяволица продолжила:

— Так уж вышло, что в месте силы можно черпать манатические силы. Они здесь текут почти что бесконтрольным потоком. Черпать их может не каждый, лишь знающий, как это делается. Но горе тому, кто решит выйти против такого профессионала в открытом бою.

— Все, чего я хочу, — прервала череду ее разъяснений Егоровна, — так это поймать сукиного сына, что заполонил столицу терактами. Думаешь, он творил их просто так? Всякий раз целью оказывается кто-то значимый.

— Не сказал бы, что я дюже значимая фигура. — Тут же вспомнилась Никса. Водяная демоница. Ее-то вообще, как будто, случайно освободили.

— Мальчишка уволок чужую бутылку. Решив, что в ней просто благородный напиток, Белые Свистки бросились в погоню, даже не думая задержать хозяина оной. Он скрылся гораздо раньше, чем я сумела поднять на уши все выезды из города. Его след затерялся в приграничных деревушках с Эльфианией, но ведь тебя это не интересует, правда?

Глаза Егоровны недобро сверкнули, а я понял, что она намекает на прошлое Рысева-старшего. В конце концов, на нем висит обвинение в шпионаже, а тут…

— Расслабься, — тут же велела она. — Если бы за тобой водились грешки иного толка, ты бы уже давно превратился в котлету, а не стоял передо мной.

— Ну спасибо! — Я вскинул руки, картинно и насмешливо поблагодарив. Хотел еще отвесить поклон, но решил, что это уже будет слишком уморительно.

— Целью боевиков сегодня являются не люди. Они хотят завладеть местом силы.

— Завладеть местом силы, а дальше что? — Справедливый вопрос спешил слететь с моего языка. — Поднимет его в воздух, словно пушинку вместе с театром? Или заставят вырасти у него ноги?

На последнем я прикусил язык. Ну привык я к тому, что необычность — она необычная, и просто вот так не случается. А в этом-то мире любое безумие спешило на глаза картинкой лечь — смотри я, мол, какая, настоящая!

— Нет, не заставят, — возразила старуха. — Но ты прав. Местом можно завладеть, но что с ним можно сделать посреди чужой столицы? Уволочь его невозможно, но если бы ты хотел устроить войну против государства, наверняка бы озаботился тем, чтобы у тебя такое место было в запасе, а противник каким-нибудь образом его лишился.

— Можно вот так запросто взять и погасить точку силы? — После того что я услышал об этом месте, подобное казалось чем-то невозможным.

— «Ъеатр» не просто точка силы. — Биска наставительно ткнула пальцем под самый потолок. — Я же намекнула тебе на девчонку. Это место обладает чем-то вроде души. Играющиеся здесь представления обретают частичку живой силы, навсегда запоминаются в умах. Музыка, звучащая здесь, становится стократно лучше. Как будто дом культуры желает добавить частицу творчества в каждое из произведений, сделать его ярким. Запоминающимся, неповторимым.

Я лишь отрицательно покачал головой, поверженно выставил перед собой руки. Черт с ним, пусть все так, как они говорят. Но это какое-то отстойное, выходит, место силы. Если у какой-нибудь местной Польши окажется место силы, способное превращать заклинания Майи в оружие судного дня, то не песенками же с плясками мы будем защищаться! Министр финансов, тот самый боров, которого мы видели на въезде, казался мне куда более привлекательной целью для заговорщиков, нежели местный Божок Самодеятельности.

— Как грубо. — Биска как будто бы даже обиделась за это место, сложив руки на груди, надув губы и отвернувшись.

— При помощи правильных инструментов, Рысев, можно натворить всяких дел. Я бы намекнула тебе на Кошкино Кольцо, но ведь ты не знаешь, какой силы была эта вещь.

— Да уж, Кондратьич не самый лучший объяснятель. — Я не жаловался, но пожал плечами. Егоровна вдруг выросла передо мной, словно гора, двинулась, заставила попятиться.

— А он не рассказывал тебе, почему родители не особо желали светить тобой на людях, а ты зачастую везде становился изгоем?

— Бог… миловал. — Ей удалось заставить меня вжаться в стену. Я качнул головой, прогоняя наваждение, невесть откуда взявшийся страх испарился, будто утренний туман.

— Ну тогда тебе будет определенно интересно!

Мне всегда казалось, что детские шалости — это всегда детские шалости. Они редко заканчиваются чем-то хорошим. Их следует вовремя пресекать и делать скидку на возраст стоящего перед тобой оболтуса. Уж не знаю, насколько Егоровна разделяла мои взгляды, но теперь передо мной открылись едва ли не все карты. Кондратьевич не просто так не хотел пускать меня к инквизаториям. Да, он опасался того, что из адских глубин я могу попросту не вернуться. Или вернуться, но при том взвалив на свои плечи неподъемный долг: у кривохвостых брать взаймы — что с душой распрощаться. Но были и иные причины: старик хитро умолчал, что по моей вине был утрачен артефакт рода Ломоносовых.

Наверно, с тех самых пор опала, в которую угодила наша семья, начала набирать обороты, достигшая апогея в тот самый миг, когда поместье вспыхнуло огнем, а нанятые нами же уральцы не сумели отстоять Кошкино Кольцо. Интересно, кто в здравом уме мог решить, что это была продажа артефакта за рубеж, чтобы обвинить в этом отца?

Но Император был непреклонен — дважды одной ошибки он не прощал.

Егоровна вела меня за собой, будто телка на привязи. Алиска, едва завидевшая меня, желала броситься следом. Но мне снова пришлось ей отказать. Егоровна утверждала: то, что я увижу сейчас — только для глаз благородных.

Здравый смысл строил теории. Старуха была зловеща, отказать ей в этом было трудно, в особенности после жестокого обмена жизнями. Но вот подозревать ее во всех мыслимых и немыслимых злодеяниях стоило вряд ли.

Страх вился надо мной летучим змеем, неистово шипя прямо на ухо, что старуха попросту тащит меня в застенки своих пыточных лабораторий.

А что такого?

У Слави в церкви, у главы инквизаториев — прямо в застройке великого театра, ничего необычного, все как и должно быть.

Мы медленно, с предосторожностями, спустились на третий этаж. Демоны бежали впереди нас любопытными псами. Трехглавые, больше похожие на церберов, гончие, припадали мордами к ворсу ковра в надежде вынюхать противника. Боевики не спешили продолжать атаку — я точно не знал, но чуял, что Егоровне это не нравится.

Черная книга парила над землей, следуя за старухой по пятам. К ней то и дело, словно решив испытать удачу, тянули руки незримые бестии — и тут же отдергивали в ужасе, словно поглотительница душ кусала нечисть за пальцы.

Егоровна осмотрела трупы, оставленные нами с Алиской, посмотрела на меня и отрицательно покачала головой — я так и не распознал, что она хотела этим сказать. Гвардейцы рвались идти вместе с нами, но Егоровна дала им точно такой же от ворот поворот, как и Алиске. Зрелище только для избранных — зачем вы там?