Избави нас от зла - Холланд Том - Страница 5

Дорога вывела их из леса, и Роберт натянул поводья. Сердечным теплом впереди мерцали огни Вудтона, но капитан Фокс и сэр Генри свернули в сторону и поскакали к воротам, виднеющимся в старой, полуразрушенной стене. Роберт знал, что за ней находилась усадьба Уолвертонов, в которой когда-то жил один из кавалеров-лордов. Он погиб на войне, и с той поры усадьба пустовала. Мальчик окликнул Эмили, и они последовали за своими отцами. Дети подумали, что их тут же остановят и велят вернуться на дорогу, но капитан Фокс, казалось, едва ли осознавал сейчас чье-то присутствие, а сэр Генри даже не оглянулся. Они вчетвером подъехали к стене.

За ней, погребенные под снегом, лежали давно не возделывавшиеся сады. Эмили и Роберт иногда играли здесь, хотя оба родителя отговаривали их от этого. Дети и сами видели, что очень немногие деревенские жители упоминали в разговорах эту усадьбу, а на ее территорию не заходил почти никто. Отец Роберта, как комиссар округа, имел право поселиться в этой усадьбе, но после окончания войны предпочел остаться в своем старом доме. Все, казалось, только радовались тому, что владения погибшего лорда превращаются в развалины. Даже Роберт и Эмили, занимаясь исследованиями этой необитаемой усадьбы, так никогда и не осмелились проникнуть в дом; Роберт даже не мог сказать почему. Возможно, потому, что были слишком малы и находились под влиянием таинственных предостережений старших, хотя ни Эмили, ни он сам от природы не были трусами и получали массу удовольствия от своих игр и попыток обнаружить что-нибудь среди покинутых людьми развалин. Больше всего их радовали победы над собственным страхом, но Роберт знал, что нынешняя ночь не даст ощущения удовольствия. Какая тут может быть радость, если страх был холоднее снега и пронизывал все его существо до мозга костей. В памяти Роберта вспыли слова, сказанные священнослужителем в Кафедральном соборе, о том, что дьявол повсюду. И он представил себе Духа Тьмы не сидящим на своем троне среди костров ада, как его всегда учили, а божеством льда, от одного прикосновения которого холодеет все в этом мире. Мальчик смотрел только вперед и молился, но это не приносило умиротворения, потому что его душа, казалось, охладела и слова молитвы были не в силах вознестись к Господу. И тогда Роберт подумал — чего с ним не случалось, даже когда он был еще совсем ребенком, — что он чувствует себя заблудившимся в юдоли печали смертных.

Эмили скривила лицо и сказала:

— Ты такой мрачный, Роберт! Мне страшно, когда ты смотришь таким угрюмым взглядом. — Она подъехала к нему вплотную: — Можешь ты мне объяснить, что происходит?

Но Роберт отрицательно покачал головой. Несмотря на охватившее его отчаяние, он действительно ничего не понимал. Метель уже заметно ослабевала. Перед ними расстилалась совершенно ровная поверхность, которая была когда-то лугом, тянувшимся до самого дома; снег замел все следы. Прямо перед входом в дом толпились шесть или семь человек. Роберт узнал в одном из мужчин мистера Джерарда Уэбба, который проповедовал всеобщее спасение, бродя по окрестностям Солсбери, призывая к уравниванию привилегий и богатства, с тем чтобы ныне угнетенные смогли обрести рай на земле. Когда-то, еще до войны, он был хирургом, поэтому бродившего из селения в селение мистера Уэбба время от времени приглашали оказать помощь больному. Неожиданно для себя Роберт задумался над тем, в качестве врача или служителя Господа оказался этот человек здесь; поза, в которой мистер Уэбб стоял на коленях в снегу, напомнила Роберту коленопреклоненного отца в Кафедральном соборе, склонившего голову над телом умерщвленного младенца. Как тогда, так и теперь почти ничего не было видно, но Роберт внезапно почувствовал с бросившей его в дрожь определенностью, что ему вовсе нет нужды видеть, что именно мистер Уэбб разглядывает, стоя на коленях. Умер кто-то еще: убийца — колдун… кто бы он ни был… возможно, демон — совершил новое преступление. И в тот же момент, когда он понял это, до его сознания отчетливо дошло, что он на удивление отчетливо видит все происходящее. Он поднял взгляд и увидел, что все окна дома освещены пламенем свечей, а снег перед ним искрится лоскутами золотых отблесков вырывавшегося из окон света.

— Ханна, — вырвался из его горла громкий крик.

Роберт хотел промолчать. Это произошло помимо его воли. Отец повернулся в седле и нахмурил брови. Он открыл было рот, словно намереваясь о чем-то спросить его, но вместо этого нахмурился еще больше и просто приказал сыну удалиться. Роберт поскакал прочь от стены без сожаления, даже почувствовав некоторое облегчение. Ему не хотелось во второй раз нарушать приказание отца. Он еще раз бросил взгляд на освещенные окна и подумал о Ханне, представил ее мертвой. Ее живот был разодран тем, кто посягнул на зревшую внутри его жизнь. Он не хотел в это верить, но не сомневался, что было именно так, потому что знал почти наверняка, чей младенец предстал их взорам на руках отца в соборе. И в его ушах зазвучал полный муки крик священнослужителя Кафедрального собора, его полный отчаяния вопрос: зачем?

Когда Роберт оглянулся снова, ни покрытых снегом заброшенных садов, ни пламени свечей уже не было видно. Вокруг них снова была темнота. Внезапный порыв ветра швырнул ему в лицо подхваченный вихрем снег. Ветер завывал в ветвях деревьев. Он не мог видеть, но слышал, как с треском ломались сучья, а позади, на равнине, остались стоять камни, молчаливые и безучастные, как бы ни бушевал ветер, какой бы жуткой ни была снежная метель. От этой мысли его бросило в дрожь. Встретившись взглядом с Эмили, которая на этот раз не стала задавать никаких вопросов, он подумал лишь о том, что не хотел бы видеть ее мертвой, как Ханну, — с погасшим блеском ярких глаз, похолодевшим и ставшим синеватым, как снег, мягким, пышущим здоровьем телом. Он сжал ей руку. Ветер продолжал стонать у них за спиной, но, когда Эмили прошептала, что ей страшно, Роберт не смог подыскать слов, которые могли бы ее успокоить.

Отец Эмили скакал впереди них. Он-то наконец и нарушил молчание. Хотя сэр Генри не обмолвился ни словом о только что виденной ими сцене, когда он упомянул, что миссис Фокс осталась с леди Воэн, Роберт больше не сомневался, что умерла именно Ханна. Только ужасная трагедия могла заставить его мать покинуть дом в такую ночь. Ничто другое не могло бы заставить ее остаться с леди Воэн, которая всегда внушала ей благоговейный страх. До замужества мать Роберта работала служанкой в Солсбери, тогда как леди Воэн была женой джентльмена. Миссис Фокс никогда не забывала об этом, несмотря на то что ее муж и сэр Генри были хорошими друзьями, несмотря на то что после войны весь мир перевернулся вверх тормашками, несмотря на то что низкие возвысились, а великие пали. В конце концов, именно капитан Фокс спас Воэнов от жестокой нищеты после войны. Сэру Генри, как непреклонному приверженцу короля, грозила конфискация имущества, однако капитан Фокс добился для него справедливого приговора в суде. Хотя родители никогда об этом не говорили, Роберт все знал, потому что ему об этом рассказала Эмили. По правде говоря, и у его матери не было оснований вести себя так робко, потому что леди Воэн всегда выказывала ей крайнее расположение и уважительное отношение. Роберт знал, что она отказалась отговаривать Эмили от дружбы с ним; за одно только это он всегда готов был оказывать ей всяческое почтение.

Когда они вошли в дом Воэнов, он действительно застал мать в объятиях леди Воэн, что еще больше укрепило его в расположении к этой женщине. Хотя в лице миссис Фокс не было ни кровинки и она никак не могла совладать с обрушившейся бедой, он понимал, что без утешений соседки мать была бы в худшем состоянии. При их появлении леди Воэн разжала объятия. Увидев сына, миссис Фокс явно испытала некоторое облегчение, но вздрогнула, когда ему предложили поужинать, и мальчик понял, что она подумала о гусе, которого теперь некому приготовить. Однако она ни словом не обмолвилась о Ханне ни в доме Воэнов, ни по пути домой. Только когда лошадь Роберта была отведена на конюшню, они вошли в дом и он усадил мать в кресло, она наконец начала говорить. Миссис Фокс подтвердила, что умерла действительно Ханна, хотя он уже вряд ли нуждался в подтверждении смерти служанки. С самого утра, когда впервые пришла весть о ее исчезновении, и до позднего вечера сэр Генри и группа деревенских жителей занимались поисками. Тело Ханны нашли уже после захода солнца. Роберт спросил, не свет ли свечей подсказал тем, кто искал, направиться в поместье Уолвертонов, но у матери этот вопрос вызвал только недоумение. Она не слыхала о свечах. Роберт не стал настаивать.