Площадка (СИ) - Третьяков Михаил - Страница 9

Сон — это самая приятная и самая неизведанная часть человеческой жизни. Для меня сон — всего лишь очередная возможность побыть одному. Может быть, оттого, что я много работаю, я очень редко вижу сны и крепко сплю.

…Мозг, пребывающий в состоянии тета-волн, включил все мои рецепторы и перешел в фазу бодрствования на столько неожиданно, что я не мог не удивиться: такого за всю мою жизнь не происходило ни разу. Я проснулся. В голове еще звучал эхом отзвук не то грома, не то чего-то другого.

Что-то произошло в городе. Я прислушался. Ничего, кроме шума дождя, слышно не было. Вышел на балкон. За деревьями увидел какое-то зарево, и буквально через пару минут зазвучали сирены скорой помощи, пожарной и полиции. Ночная прохлада загнала меня обратно в квартиру. Залез под теплое одеяло и взял телефон, который обычно лежит на полу.

Современный человек узнает новости не из газет, не по радио и даже не по телевидению, а из проверенных источников. А что может быть самым проверенным? Конечно, сарафанное радио, которое, как правило, работает в любых условиях, хоть иногда искажает информацию. Но все же лучше так, чем слушать только позицию правительства по тому или иному вопросу.

В социальных сетях всегда и все узнают первыми. Выкладывают фото и видео, что позволяет оценить правдоподобность информации. Не стоит только читать комментарии, которые, как правило, пишут люди, ничем полезным не занимающиеся, но зато считающие, что их мнение, которого никто не спрашивал, является истиной в последней инстанции.

Как всегда, интернет не подвел. В Сети уже появилось видео с комментарием: «Хлопок, прогремевший несколько минут назад, связан с попаданием молнии в жилой массив частного сектора. Попадание привело к возгоранию». А под видео с этим сообщением стремительно стали появляться новые комментарии.

«Началось», — почему-то вдруг подумалось мне. Непонятно только что и почему. Словно бы я уже давно ждал, когда произойдет что-то в этом роде. Слишком сильное напряжение висело в воздухе, слишком часто был слышен гром и сверкали молнии по ночам, поэтому рано или поздно должно было произойти что-то такое. А пожар, пусть и в центре города, не такая уж и большая цена. Дождь, словно языческий бог, должен был взять какую-то дань со своих идолопоклонников, и он это сделал. Мне стало до обидного жалко пострадавших людей, но чем я мог помочь? Наверное, город снова начнет терять своих жителей. А дождь укрепит свои позиции.

Судя по новостной ленте, огонь бушевал недолго. Пожарные расчеты и дождь сделали свое дело, и священное пламя грозы потухло, оставив разрушения в виде обгорелых стен с черными разводами, словно огонь стремился записать какое-то послание, но ненавистный антагонист в виде дождя так и не дал ему довести задуманное до конца.

В половине восьмого я вышел из дома. Дойдя до угла, посмотрел на след, оставленный стихией, и понял, что еще немного, еще чуть-чуть, и я бы мог попасть под удар дождя. Может быть, я подобрался к чему-то важному и стихия решила меня устранить? Что же, я не боюсь смерти. Смерть — это освобождение, возможность остановить бесконечный бег в неизвестность. Впрочем, эти мрачные мысли могут далеко меня завести. Я сел за руль и завел машину. Магнитола запустила трек с флешки:

Мои музыкальные пристрастия настолько эклектичны, что порой я и сам не понимаю, чем мне нравится та или иная композиция. В моей подборке можно встретить попсовые песни и рок, классическую музыку и хард-рок, и я не вижу в этом никаких противоречий. Музыка помогает преодолеть мне усталость, помогает забыть шум дождя, а еще, самое главное, — когда она играет, я могу не думать. Хотя, если вслушиваться в текст и анализировать происходящее вокруг, становится как-то жутковато. Мне кажется, что город со всеми его жителями — это «Титаник», а значит, судьба наша предопределена и остается только вопрос о том, кто же спасется.

Отгоняю дурные мысли. Косохлест сегодня на удивление силен. Пока я дошел до автомобиля, мне показалось, что меня действительно исхлестали.

До работы я доехал относительно быстро. Припарковался, как обычно, напротив здания.

Сказать по правде, нет ничего более стабильного, чем научно-исследовательские институты, или просто НИИ. Все они в той или иной степени похожи друг на друга, будь они в столице или на периферии. Здание, в котором я тружусь, легко узнаваемо и запоминается благодаря необычной раскраске фасада, которая за время моей работы не менялась ни разу, серое с красным. Шесть полноценных этажей — это, конечно же, слишком много в наше время для науки, тем более что раньше штат института составлял порядка ста двадцати научных сотрудников, а теперь осталось от силы тридцать. Конечно, проблема и в том, что заработная плата у нас, как у бюджетников, не самая высокая, да и, несмотря на все усилия правительства по привлечению молодых, в науку никто не идет. Первый этаж стоит закрытым последние десять лет. Руководство неоднократно пыталось сдать его в аренду, но только никто почему-то не хотел занимать пустующие площади.

В нашей лаборатории работает всего пять человек: шеф, Андрей, два инженера и я, а числится еще где-то около пятнадцати мертвых душ. Про Андрея и одного из инженеров я уже упоминал, а вот второй требует дополнительных пояснений.