Маркграф из Преисподней. Том 2 (СИ) - Глебов Виктор - Страница 32
- Предыдущая
- 32/54
- Следующая
— Чего вы хотите? — прямо спросил я, когда мы сели.
— Ваше Сиятельство, прошу принять мою отставку, — проговорил Шевцов, кладя передо мной заявление. — Этот провал ложится на меня несмываемым позором. Киборг уничтожен, его сообщник ушёл. То, что на подготовку было мало времени, никак меня не оправдывает.
— С этим я совершенно согласен. Вот только мне нужен человек, который в состоянии быстро добывать информацию. И с этом вы, кажется, неплохо справляетесь. Чего не скажешь о подготовке операции. У нас что, нет отдела, который занимался бы только этим?
Шевцов развёл руками.
— Ваш отец считал, что он не нужен.
— Как это?
— Не могу знать, Ваше Сиятельство. Я дважды подавал заявку на его формирование, но до дела так и не дошло.
Я тяжело вздохнул.
— У вас всё готово для того, чтобы его создать?
— Не совсем. Есть только план. Нужны люди, специалисты. На примете кое-кого держу, но подобные вещи в одночасье не делаются. Требуется время и…
— Сколько?
— Не могу сказать точно. Не меньше месяца. И это минимальный срок.
— Смету составили?
— Да, у меня бы готов полный план по организации отдела спецопераций.
— Хорошо. Тащите его сюда. Сейчас утвердим, и займётесь. У вас месяц. Про отставку забудьте. Мне не следовало поручать это дело людям, которые собирают информацию. Это не то же самое, что устраивать облавы.
— Наверное, я должен был предупредить о том, что у нас мало опыта. Но встреча была срочная, и…
— Да, я уже всё понял. Идите, Андрей Иванович. Не бесите!
Начальник разведки поспешно убрался. Не знаю, с облегчением он воспринял мой отказ принять его отставку или нет. Меня это не волновало. А вот то, что отец почему-то игнорировал его предложения о создании отдела спецопераций, требовало разъяснений. И за ними я отправился к графине Анастасии. В конце концов, кому, как не супруге, знать, чем занимался муж. Наверняка он с ней делился. А не с ней, так с Натальей. Но её я оставил про запас.
Графиня сидела у себя — перебирала почту и отвечала на письма.
— Есть минутка? — спросил я, войдя.
— Конечно, сынок, — Анастасия отложила золотую ручку и откинулась на спинку глубокого, мягкого кресла. — Что случилось? Я слышала, у тебя сорвалась какая-то операция? Есть потери?
— Как раз о ней я и хотел поговорить.
— Да? Ну, вряд ли я смогу чем-то помочь.
— Собственно, у меня вопрос. Не в курсе, почему отец отказывался от создания отдела спецопераций? Начальник разведки утверждает, что дважды подавал ему заявку, но она была оба раза отклонена.
Графиня пожала плечами.
— Понятия не имею, Макс. Вообще, впервые об этом слышу. Твой отец о делах не рассказывал. Считал, что это женщинам знать ни к чему. Но могу предположить, что отдел был просто не нужен?
— Как это?
— Да очень просто, Макс. До того, как твой отец погиб, у нас была довольно спокойная жизнь. Шуйские уже давно не активизировались, и противостояние между нашими родами сошло на нет, приобретя характер холодной войны и интриг. Эпоха ожесточённой конкуренции, когда дело доходило до военных стычек, осталась в прошлом. По сути, наша разведка только следила за ними, да занималась ловлей шпионов Бундесрата. И с этим, вроде, справлялась довольно неплохо. Возможно, я ошибаюсь, но что я могу в этом понимать? Извини, что ничем не помогла.
Вышел я от графини недовольный. Её версия звучала, как полная чушь! Если разведка ловила шпионов, значит, проводились и операции по задержанию или ликвидации. А это подразумевало особый отдел. Людей, которые готовы убивать, и умеют делать это хорошо. В супермаркете же было продемонстрировано полное бессилие. Я решил, что вернусь к этому вопросу позже. Но до сути докопаюсь обязательно.
Пока же имелось другое дело. Более срочное. Я позвонил Марго и договорился, что в автомобильный клуб мы поедем вместе.
Мы встретились возле ворот поместья: девушка ждала, сидя на капоте своего автомобиля.
— Поедем в моём, — сказал я. — Так надёжней.
Возражать Марго не стала и села рядом со мной на заднее сиденье броневика.
— Мне всё-таки кажется, что Жмыхин прав: его дружкам незачем красть машину, — сказал она, осматриваясь. — Я впервые в таком авто. Что оно выдерживает?
— Всё, — ответил я. — Настоящая крепость на колёсах. Пристегнитесь.
Усмехнувшись, Марго накинула ремень безопасности.
— Зачем это? — спросила она. — Мы же в крепости.
— Крепость может перевернуться. Не хочу, чтобы вы меня придавили.
Девушка фыркнула.
— Не так много я вешу. Скорее уж, вы можете мне что-нибудь сломать.
— В любом случае, лучше соблюдать правила безопасности. Что касается приятелей инженера: красть, может, и незачем, но «Понтиак» понадобился кому-то на время. А это совсем другое дело. Скажите шофёру адрес клуба.
Марго назвала улицу и номер дома. Наш кортеж двинулся в путь.
— Какие новости по убийствам? — спросил я. — Отчёты готовы?
— Смерть Зинберга наступила в результате ранения в сердце, — ответила девушка. — Рану нанесли тем самым ножом, который был найден во дворе. На теле не обнаружены следы насилия. Его не били, не пытали. Он не вступал в борьбу, не сопротивлялся. Вот, собственно, и всё. Но есть любопытный момент: профессору вкатили дозу так называемой сыворотки правды. Кто-то очень хотел что-то у него узнать, и ему нужна была гарантия, что тот не соврёт. Это с одной стороны. С другой — тишина. Пытки не подходили, потому что поблизости находились близкие профессора.
— Что за сыворотка?
— Смесь пентотала, амитала, барбитуратов и скополамина. Очень грамотно приготовленная, надо заметить. Автор — явно профессионал.
— Можно ли утверждать, что убийца был впущен в дом?
— Можно. Окно закрыть снаружи невозможно. Это стеклопакет, а он подобное исключает. Так что убийца вошёл через дверь.
— Кто у нас, таким образом, попадает под подозрение?
— Если по максимуму? — уточнила Марго.
— Да, давай пока не будем сужать круг.
— Тогда все, кто был в квартире. Жена, секретарь, повар. Кроме них, посетители. Но лично я выделила бы как наиболее перспективного подозреваемого инженера Жмыхина. Во-первых, он заходил к Зинбергу, во-вторых, появился в институте как раз в то время, когда был убит Девятаев. Интересно, что за документы такие важные в этом деле. Может, что-то личное? Какой-нибудь компромат, который профессор почему-либо решил собрать на Жмыхина?
— Вряд ли. Из-за этого Зинберг не стал бы мне звонить.
— Да, верно. Мелковато, чтобы тревожить Ваше Сиятельство.
— Версию шпионажа отвергать нельзя ни в коем случае.
— Я распорядилась установить слежку за всеми подозреваемыми. Курников сегодня заходил в отель «Оратория», спрашивал у портье, у себя ли некий Борис Валежников, но того на месте не оказалось. Я поговорила с портье, когда Курников ушёл, и тот сказал, что Валежников въехал меньше недели назад. Ушёл за час до появления Курникова. Мы обыскали номер, но не обнаружили ни документов, ни фотографий, ни счетов. Похоже, он всё носит с собой. Вообще не было ничего личного. Вещи не распакованы, только в ванной — зубная щётка и бритва. Складывается впечатление, что Валежников либо скоро уезжает, либо редко появляется в собственном номере. Зато в пепельнице обнаружили пепел.
— Ну, и что? — не понял я.
— Его слишком много, и он не такой формы, как бывает от сигарет. Да и окурков нет. Думаю, Валежников сжёг лист бумаги. Ничего не сохранилось. Даже конверта нет.
Я задумался.
— Если это было письмо или записка, то её мог принести коридорный.
— Мы проверяли, Ваше Сиятельство. Никто Валежникову ничего не доставлял. Он либо привёз то, что сжёг, с собой, либо получил вне стен отеля.
— Выяснили, кто такой этот Валежников?
— Как раз этим заняты.
Я помолчал, обдумывая услышанное, затем сказал:
— Хорошо. Что с Курниковым?
— За ним следят. Сейчас он в ресторане. Мне сообщат, как только что-то произойдёт.
- Предыдущая
- 32/54
- Следующая