Викинг - Ланзони Фабио - Страница 44

• Предыдущая
• 44/109
• Следующая

Хотя она и не могла видеть его лицо, сама фигура мужчины, его поза явно говорили о том, что он чувствует себя победителем. Проклятый викинг! Какой же дурой она была, когда думала, что Виктор Храбрый стал другим человеком! Он же обычный варвар, которому нужно то же, что и другим: грабеж, насилие, убийства. Правда, она не знала, почему ее враг продолжает с таким упорством твердить, что хочет жениться на ней.

Рейна подозревала, что на самом деле он хочет просто изнасиловать ее, а потом убить в своем поселке. И, по правде говоря, даже такая участь лучше, чем стать его невестой. Лучше ей гореть в аду, чем добровольно выйти за него!!!

Возмутила и взбудоражила Рейну мысль о том, что Вольфгард, при всей своей ненависти к Виктору, позволил так легко и просто выкрасть ее из своего же собственного дома. Собака, грязная скотина!!!…

Рейна бушевала и вопила всю ночь напролет. Вернувшись в поселок, Виктор решил запереть пленницу в коптильне, так как это было единственное каменное здание, а тяжелые засовы на толстых дубовых дверях делали его похожим на настоящую крепость. Он приказал своим людям вынести вон приготовленные к копчению свиные и говяжьи туши и развести в центре комнаты огонь. Вслед за этим они с воинами распаковали Рейну, развязали ей ноги, а руки связали спереди… Она все вопила и вопила.

Виктор постоял снаружи, прислушиваясь к леденящим кровь воплям Рейны и, ухмыльнувшись, повернулся к Свену:

– Она ревет, как дракон, правда? Мы захватили настоящую ведьму, братишка!

Свен скорчил гримасу и покачал головой.

– Она вопит так, словно это дух тьмы вырвался из ада. Позволь, я зайду и заткну ей рот. Мне это доставит жуткое удовольствие!

– Не надо, – ответил конунг. – Эта валькирия как волчица в капкане. Будет выть пока не охрипнет и не убедится, что никто не рвется ее освободить.

– Она сама освободится, и очень скоро, – предупредил Виктора Свен. – Зря вы связали ей руки спереди.

Теперь она запросто сможет развязать узлы зубами.

– Ты так говоришь, будто она какая-нибудь крыса или другой грызун.

– Да у нее зубы острее, чем у белки Ротатоск[13].

– Если бы я оставил ей руки связанные за спиной, она даже за собой не смогла бы поухаживать, – возразил Виктор.

– Ну, так и пусть валяется в собственном дерьме! – проворчал Свен. – Лучшего она и не заслужила.

Виктор страшно расстроился, увидев, как относится к Рейне его лучший друг. Пожалуй не так-то просто будет его людям принять Рейну в качестве своей княгини.

– Ладно, не переживай, побратим, – улыбнулся Виктор. – Даже если ей и удастся освободиться, что она сможет сделать? Не разнесет же она такие крепкие стены!

В это самое мгновение раздался такой жуткий, нечеловеческий, яростный вопль, что мужчины даже вздрогнули.

Свен покачал головой.

– Это порождение тьмы на все способно! Если Рейна разойдется, то она становится сильнее Фенрира[14].

– Ей надо привыкнуть к своему новому положению. Знаешь, как дикая лошадь – сначала лягает стены конюшни.

– Эта кобылка лягнет тебя прямо в лицо, ярл!

Виктор хлопнул Свена по плечу:

– Ладно, дружище, пойдем отдохнем. Нам обоим это не помешает. А с завтрашнего дня я приступлю к укрощению.

Свен недоверчиво покачал головой, и мужчины разошлись в разные стороны.

– Доброе утро, сердце мое!

Как следует отдохнув и набравшись сил для борьбы со своей будущей женой, Виктор решительно открыл дверь в «темницу» Рейны. Солнечные лучи, проникая через узенькие оконца, падали на пол и освещали девушку, которая, лежа, с ненавистью посмотрела на него. Вид у нее был жалкий: свалявшиеся волосы, грязная сорочка. Однако, глаза Рейны блестели, и вся она напоминала дикого зверька, готового в любой момент вцепиться в обидчика. Как и предупреждал Свен, Рейна развязала веревки у себя на запястьях. Но больше не вопила и, казалось, была готова ко всему.

– Надеюсь тебе хорошо спалось? – спросил Виктор.

Однако, вместо ответа Рейна бросила осторожный взгляд на конунга, затем на дверь. Это не ускользнуло от Виктора, и он, внутренне собравшись, скрестил руки на груди и насмешливо улыбнулся.

– Кажется, Рейна, ты хочешь нас покинуть? Но, в таком случае, тебе придется пройти мимо меня.

Сначала ему показалось, что в него врезался таран. С такой стремительностью и силой маленькая валькирия бросилась к выходу. Под ее натиском Виктор покачнулся и даже был вынужден сделать несколько шагов назад. Рейна чуть было не добилась своего. Однако, в последний момент конунгу удалось схватить девушку поперек тела. Рейна охнула от стальной хватки викинга, а в следующее мгновение он сделал шаг внутрь комнаты и небрежно бросил пленницу на соломенный тюфяк.

Все произошло моментально, Рейна шлепнулась на тюфяк животом и на несколько секунд застыла. А Виктор, не торопясь, вернулся к двери и, повернувшись лицом к девушке, издевательски спокойно спросил:

– Ну что, миледи, начнем второй раунд?

Так он еще и издевается! Издав вопль, от которого, наверняка, ужас вселился в сердца всех обитателей тундры, Рейна вновь бросилась на него. На этот раз схватка оказалась еще короче.

Виктора поразила храбрость и отчаянное безрассудство, с которым пленница вновь и вновь пыталась прорваться к двери. Еще трижды конунг перехватывал ее у выхода и, отворачиваясь от ударов, сыпавшихся на него градом, снова бросал ее на соломенное ложе. Наконец, Рейна как будто успокоилась и, усевшись на тюфяк, с ненавистью уставилась на Виктора. Он почувствовал некоторое облегчение, когда за спиной услышал голос Сибил:

– Господин, я принесла еду госпоже.

Конунг отступил в сторону, давая рабыне дорогу. Она внесла поднос с едой и поставив его перед Рейной на пол, спросила:

– Ну, как у тебя дела, дорогая моя?

Рейна полностью игнорировала свою служанку. Ни один мускул не дрогнул на ее лице при виде Сибил. Сибил подвинула к ней поближе поднос с расставленной едой и повернулась, чтобы уйти. Однако, заметив волнение рабыни, Виктор сжал ее локоть и прошептал:

– Не волнуйтесь, она скоро придет в себя.

Рейна явно услышала его и тотчас в ответ в него полетела коврига хлеба. Она попала ему прямо в живот. Виктор успел подхватить хлеб и, взглянув на девушку, насмешливо произнес:

– Не стоит так разбрасываться едой, миледи! Если вы собираетесь одолеть меня, то вам следует получше есть и побольше двигаться.

На сей раз ему ответом было полное молчание. Только, казалось, света в комнате поприбавилось от багровых сполохов лютой ненависти, горевшей у девушки в глазах.

Он перебросил хлеб назад, Рейне. Она отломила кусок и, запустив в него свои острые, белоснежные зубы, принялась жевать, изредка бросая на Виктора не очень-то любезные взгляды.

Подавив смешок, Виктор прислонился к двери и глядя на девушку, не удержался и опять поддразнил ее:

– Ты просто маленькая чертовка, Рейна, но со временем ты станешь девочкой-паинькой. – В ответ раздалось глухое ворчание. – Твоя храбрость меня восхищает, девочка моя! – продолжал мужчина и вдруг подмигнул ей: – Только не забывай, пожалуйста, что чем больше ты брыкаешься, тем сильнее разжигаешь огонь во мне. – Мельком взглянув на него, Рейна неподвижно замерла. И только ноздри ее точеного носика слегка раздувались, выдавая внутреннее напряжение. – Мы обвенчаемся! – со спокойной уверенностью сказал Виктор. – Обвенчаемся и положим конец этой бессмысленной бойне. – Ее глаза сверкнули, и девушка начала энергичнее жевать. – У нас с тобой будет отличная семья, – продолжал Виктор, теперь уже сам получал удовольствие от этого одностороннего диалога. – Со временем мы улучшим жизнь нашего народа. Когда в Ванахейм придет мир, я построю новые дома. Возле горячих источников мы откроем теплицы и вырастим множество замечательных, сочных фруктов для твоих прелестных зубок. – Рейна отломила от ковриги еще кусок. – Знаешь, Рейна, ты удивительно хороша, даже когда злишься или дерешься, – улыбнулся мужчина. – Когда-нибудь у нас с тобой появятся замечательные детишки. – Рейна по-прежнему молчала. Но после последних слов Виктора, она швырнула в него ложку с кашей. Рассеивая овсянку по всей комнате, ложка со свистом врезалась ему между ног и упала на пол. Он поднял ее и ухмыльнулся. – Ты хорошо дерешься, Рейна, но я знаю, что в действительности ты совсем другая. – Он посмотрел ей в глаза. – Я тебя помню совсем другой! – Они немного помолчали, а затем, ободренный ее вниманием, Виктор продолжил: – Я знаю, что на самом деле в душе ты нежная и ранимая. Тебе пришлось воздвигнуть прочные стены между тобой и жестоким миром, но от меня ты не должна загораживаться, ты можешь меня не бояться.

• Предыдущая
• 44/109
• Следующая