Таинственный - Ланзони Фабио - Страница 5

• Предыдущая
• 5/65
• Следующая

Пассажирка откашлялась, и Сойер вспомнил про ее вопрос.

– Какой именно? – неохотно поинтересовался он. Не то чтобы ему было так уж необходимо молчать, сосредоточившись на управлении, – просто у Сойера не было ни малейшего желания отвечать на какие бы то ни было вопросы.

– Куда вы ехали? Я имею в виду, когда увидели меня на дороге?

Сойер только пожал плечами и не удивился, когда его беззвучный «ответ» не удовлетворил попутчицу.

– Вы ведь ехали в противоположную сторону, – не унималась она. – Почему же повернули обратно и повезли меня в город?

– Вам нужно было добраться до города, – сказал он таким тоном, словно это все объясняло.

– Но меня мог подвезти и Хоб Никсон.

– Нет, – быстро ответил Сойер. Слишком быстро.

– Почему? Чем он вас не устраивает?

Сойер быстро посмотрел на пассажирку и заметил огоньки в ее глазах. Так-так. Будто она сама не знает, чем плох Хоб Никсон.

– Скажем так, Хоб Никсон не самый добропорядочный гражданин штата, – небрежно заметил он.

– Откуда вы знаете?

– В Близзард-Бэй всем известно, что он…

Джори фыркнула, и Сойер оборвал себя на полуслове. Он повернулся и увидел усмешку на ее лице.

– Прошу прощения, – сказала Джори, в тоне которой не слышалось и намека на раскаяние. – Я успела забыть, каковы сплетники в маленьких городках.

Сойеру так и хотелось возразить – он вовсе не был «сплетником из маленького городка», но он не смог. К тому же распространять предостережения по поводу Хоба Никсона – не его дело. Поэтому он ограничился тем, что сказал:

– От таких, как Никсон, лучше держаться подальше. – И зная, что это разозлит попутчицу, все же не удержался и добавил: – Особенно женщине, оказавшейся на пустынной дороге.

Реакция последовала немедленно. Эта особа фыркнула и заявила:

– Знаете, мне не нравится, как вы это говорите.

– Что именно?

Сойер почувствовал, что машина начинает буксовать, и осторожно приподнял ногу с педали газа.

– Мне не нравится, как вы говорите о женщинах. Вас послушать, так получается, что все женщины – жалкие беззащитные создания, не способные постоять за себя.

– Разве я так сказал? – Сойер изобразил удивление.

– Ну, может, не в таких выражениях, но смысл был примерно такой.

В ответ Сойер еще раз пожал плечами.

Некоторое время тишину в машине нарушал только слабый шум теплого воздуха в отверстиях обогревателя.

– Вы женаты? – вдруг спросила она, снова огорошив Сойера.

– А почему вы спрашиваете?

– Потому что если у вас есть жена, мне ее жаль.

– О…

Почему-то Сойер испытал разочарование. А что он, собственно, рассчитывал услышать? «Я хочу знать, женаты ли вы, потому что вы меня заинтересовали»?

Только не это! Не хватало еще связаться с женщиной. Любой женщиной. Только не здесь, только не сейчас. И уж конечно, только не с ней. От одной мысли об этом Сойер содрогнулся и, глядя прямо перед собой, несколько раз повторил про себя: «Только не с ней».

– Ну? Так вы женаты? – И зеленоглазая нахалка добавила: – Не беспокойтесь, я спрашиваю вовсе не потому, что, если вы свободны, мне хотелось бы с вами встречаться.

«Может, она умеет читать чужие мысли?» – удивился Сойер.

– Нет, не женат.

В голове его возникла до боли знакомая картина: женщина – другая женщина – в подвенечном платье спешит ему навстречу. Она молода и прекрасна, лицо светится от счастья… а в следующее мгновение это лицо заливает кровь.

Чтобы избавиться от ужасных воспоминаний, он посмотрел на сидевшую рядом незнакомку. Их взгляды встретились, и за какое-то короткое мгновение Сойер успел понять, что она лгала: он все-таки ее заинтересовал.

Но ведь и он лгал самому себе, хотя и не собирался ничего предпринимать по этому поводу. Он не имел права испытывать к ней влечение, не имел права даже вообразить, каково это было бы – забыть о том, кто он такой, вернее, кем его считают, прижать к себе эту маленькую очаровательную злючку и накрыть ее упрямые губы своими, а потом…

– Можно вас кое о чем спросить? – сказал Сойер, только чтобы отвлечься от мыслей и чувств, на которые он не имел права.

– Спрашивайте. Хотя это еще не значит, что я вам отвечу.

«Слова, слова», – мрачно подумал Сойер, выруливая на особенно крутом повороте.

– Откуда вы приехали?

– Из Нью-Йорка.

Сойер кивнул. Так он и думал. Богатенькая городская девчонка, у которой наверняка очень небольшой опыт вождения, особенно по ухабистым захолустным дорогам, да еще и в снежную бурю.

– Разве вы не собираетесь спросить, куда я направлялась?

– А разве вы мне уже не сказали? В Близзард-Бэй. – Еще не договорив, Сойер понял, что ошибся. Об этом не было сказано ни слова.

Он просто знал – знал, и все тут. Так же, как знал, что где-то на пустынной дороге находился тот, кто нуждался в его помощи. Так же, как когда-то давно он инстинктивно чувствовал разные другие вещи, порой страшные.

Спутница пристально посмотрела на него:

– Я не говорила, куда ехала.

– Неужели?

– Нет.

– Что ж, теперь вы знаете, куда я вас везу. Близзард-Бэй – ближайший населенный пункт, так что вполне логично, что мы едем именно туда.

Она кивнула.

Сойер все еще чувствовал на себе ее взгляд. Казалось, молодая женщина не вполне уверена, можно ли ему доверять.

«Вот и славно, – мрачно подумал он. – Ты должна быть подозрительной. Не верь мне, красавица, не верь никому».

Над входом в гостиницу был выложен в камне год постройки дома – 1890 – и висела вывеска: «Дом 1890. Ночлег и завтрак». Дверь со вставкой из матового стекла отворилась еще до того, как Джори успела постучать.

– Ты жива! – Проем заслонила фигура Гретхен Экхард. Она была гораздо выше и крупнее Джори.

– Я жива, – эхом повторила Джори слова подруги, на круглом лице которой была написана искренняя озабоченность.

– Входи же скорее. Должно быть, ты совсем закоченела, дрожишь как осиновый лист.

– Так и есть, – согласилась Джори, хотя на самом деле не могла бы с уверенностью сказать, в какой мере ее дрожь вызвана ледяным ветром. В этом мужчине было что-то такое…

Она оглянулась и увидела, как «шевроле» отъехал от тротуара. Значит, он дождался, пока она благополучно войдет в дом, и лишь потом уехал. Как порядочный кавалер после свидания. Только никакого свидания не было. Она даже не знала его имени.

– Никак это был Сойер Хоуленд? – спросила Гретхен. Джори оглянулась и поняла, что Гретхен заметила машину и, по-видимому, узнала водителя.

– Так его зовут?

Гретхен кивнула. Когда она провожала взглядом удалявшуюся машину, светлые брови почти сошлись на переносице.

– Джори, как ты оказалась в его машине?

– Он подбросил меня до города. Я… в общем, разбила «рейнджровер» на Шестнадцатой дороге.

– Ты разбила машину? Ох, Джори…

– Со мной все в порядке. – Джори демонстративно поежилась. – Если не считать того, что я замерзла. Нельзя ли мне…

– О Господи, конечно. Входи. – Гретхен отступила и придержала дверь, пропуская подругу в вестибюль большого старого дома.

Джори остановилась у самой двери, которую Гретхен поспешно захлопнула за ней, и огляделась, испытывая сложное чувство: и благоговение, и ностальгию, и любопытство. Она знала, что после смерти родителей Гретхен устроила в их доме гостиницу. Джори предполагала, что переоборудование подразумевает определенную перестройку старого здания. Однако все выглядело точно так же, как прежде. Джори словно перенеслась в прошлое. Ничего не изменилось, совсем ничего.

Те же лепные потолки и дубовые полы, покрытые темным лаком, на котором заметна любая царапина. Те же обои с поблекшей позолотой, со следами протечек в некоторых местах, а кое-где и отставшие от стен. У двери, которая вела в глубь дома, по-прежнему громко тикали высокие старинные напольные часы, принадлежавшие еще деду Гретхен.

Налево от входа располагался двойной арочный проход, за которым, как помнила Джори, была парадная гостиная. Справа начиналась довольно крутая лестница на второй этаж. На потертых ступенях лежала все та же зеленая с золотом ковровая дорожка. На стене вдоль лестницы – это Джори тоже помнила – висели черно-белые фотографии в резных рамках викторианской эпохи, в основном изображавшие неулыбчивых предков Гретхен, застывших в напряженных позах.

• Предыдущая
• 5/65
• Следующая