Возвращение - Езерская Елена - Страница 18

• Предыдущая
• 18/36
• Следующая

— Ждать осталось недолго! Скоро все решится!

— Опять ведешь себя, как мальчишка-задира! Видно, прошлая дуэль тебя ничему не научила!

— Вы же сами говорили, что за любовь стоит бороться!

— Убийство друга — не та цена, которую позволено заплатить за любовь женщины!

— Почему же сразу убийство? Это будет честный поединок!

— Но ты убежден, что погибнет Михаил! Не так ли?

— По крайней мере, я не собираюсь умирать. Но я и не хочу Мишиной смерти. Надеюсь, мне все же не придется стрелять. Если Анна убедит Репнина в том, что она его не любит, дуэль потеряет для него всякий смысл.

— Поверит ли он ей? Если она неравнодушна к Михаилу, то не сможет быть искренней.

— Сможет. Она прекрасная актриса, вы же знаете.

— О!.. Анну трудно заставить делать то, что ей не по душе. И помни — она никогда не полюбит убийцу и скорее возненавидит того, кто отнял у нее надежду на счастье.

— То есть шансов, по-вашему, у меня в любом случае нет? Репнин — живой или мертвый — все равно будет мне помехой?!

— У тебя есть только один шанс — отмени дуэль и предоставь Анне право выбора. Ибо истинная любовь не терпит насилия.

— Basta! Хватит! — разозлился Владимир. — Каждый раз, когда вы даете мне советы, мое положение лишь ухудшается. И не говорите мне, что вы имели в виду совсем не то, что я сделал. Я поступлю так, как считаю нужным! Я буду драться — и пусть произойдет то, что должно произойти!

Владимир встал и крикнул слугу, чтобы принесли огня. В свете свечей видение исчезло, и Корф почувствовал себя намного уверенней.

— Позови ко мне Григория, немедленно, — велел он собравшемуся уходить слуге. Тот с готовностью кивнул и заспешил исполнять приказание — молодой барин сегодня был нервный.

Корф подошел к портрету, повернул к себе и сказал: «Мы и прежде не могли часто найти общий язык. Почему вы никогда не принимали мою сторону, отец? Почему не слушали моих доводов? Я любил вас, всегда любил и люблю до сих пор. Но это вы, именно вы приучили меня свое мнение ставить превыше других, потому что всегда ставили его после собственного мнения — праведника! Как бы я хотел, чтобы хоть иногда вы позволяли бы себе оступаться и заблуждаться. Вы всегда знали, что хорошо, что плохо, знали меру всех вещей и поступков. Вы руководили мной и навязывали свои правила. Больше этому не бывать! Я взрослый! Я сам могу постоять за себя — разобраться с другом, завоевать женщину. И уж поверьте, сам знаю, когда и как мне лучше умереть…»

В дверь постучали.

— Входи! — крикнул Корф, отходя от портрета.

Григорий со всей силой, на которую только был способен, рванул ручку двери и ввалился в кабинет. В тот же момент распахнулось окно, створка опасно стукнула по каменной кладке стены. Владимир вздрогнул — в комнату ворвался холодный ветер. И как будто потянуло дымом…

— Звали, барин? Ах ты, господи, окно-то распахнулось! — Григорий бросился закрывать окно, принюхался. — Со двора гарью натянуло. От конюшни, поди, еще не развеялось. Чего надобно-то, барин?

— Вот возьми, — Корф протянул Григорию ящичек с пистолетами. — Подготовь — почисть и проверь.

— А давненько же вы, барин, не стреляли! — кивнул Григорий. — Решили поупражняться? Прикажете подготовить мишени?

— О мишенях я позабочусь сам. А поупражняться придется. Ступай.

Григорий взял под мышку ящичек и, пятясь, выбрался из кабинета — он казался огромным, как слон в посудной лавке.

«Вот и все, — подумал Корф, — вот и все!»

— Как там маменька? — с волнением в голосе спросила Соня, когда Андрей и доктор Штерн вышли из комнаты Долгорукой.

— Я сделал Марии Алексеевне еще один укол, — сказал доктор, с благодарностью кивая слуге, помогавшему надеть шубу. — Думаю, что на сегодня этой дозы достаточно. А далее вам, Андрей Петрович, следует отвезти княгиню в Петербург и показать двум-трем светилам в этой области. Я, как вы знаете, в вопросах душевных болезней не силен.

— Позвольте, Илья Петрович, — вмешался в разговор исправник, — но я должен препроводить подозреваемую в тюрьму!

— Боюсь, что сейчас это невозможно, — покачал головой доктор, — и сомневаюсь, что в этом есть особая необходимость. Вряд ли княгиня в настоящий момент может убежать — она находится под действием весьма сильного лекарства.

— Кроме того, — поддержал его Андрей, — я только что имел разговор с Владимиром Корфом, он обещал мне не подавать иск против матушки и завтра же составит все необходимые для этого документы.

— И все же я хотел бы снять с княгини допрос. Меня обязывают к этому следственные правила, — развел руками исправник.

Андрей посмотрел на доктора, тот подумал и кивнул: «Утром вы сможете допросить княгиню».

— Хорошо, я вернусь завтра. Надеюсь, вы не станете чинить мне каких бы то ни было препятствий для совершения законных действий, — исправник откозырял и хотел было уйти, но доктор остановил его.

— Не подвезете меня до города?

— Разумеется, прошу вас.

Исправник и доктор откланялись, оставив Андрея и Соню в гостиной — растерянных и подавленных всем произошедшим.

— Не может быть! — первой нарушила молчание Соня. — Какой позор! Как они смеют обвинять маменьку? Я никогда не поверю в то, что она убийца!

— Я потрясен не менее тебя, но, однако, не могу столь категорично говорить о ее невиновности.

— Андрей! — возмущенно воскликнула Соня.

— К сожалению, дорогая сестричка. К сожалению, есть ряд обстоятельств, которые побуждают меня сомневаться в ее непричастности к смерти Ивана Ивановича.

— А я в этом даже и не сомневаюсь! — резко сказала Лиза, входя в гостиную. Она на ходу сбросила шубу, и Татьяна, всплакивавшая время от времени в своем углу, едва успела ее подхватить.

— Как ты можешь, Лиза! — Соня соскочила с дивана ей навстречу. — Как ты смеешь такое о маменьке!.. Говорят, что она сошла с ума. Но это не правда! Это вы все вокруг лишились рассудка!

— Другие, возможно, и могут ошибаться, но я нет! Я знаю, что маменька — убийца. И барон Корф — не единственная ее жертва.

— Что ты такое говоришь, Лиза, — устало произнес Андрей. — Я понимаю, что ты сердита на нее за свою свадьбу с Забалуевым, но… Послушай, даже Владимир проявил великодушие, пообещав мне простить ее.

— Корф может вести себя так, как считает нужным. В конце концов, барон — его отец. Но я никогда не прощу ей убийство папеньки!

— Опомнись, Лиза! Что ты такое вбила себе в голову?! — вскричал Андрей.

— Ты — злая! Ты.., ты… — Соня даже задохнулась от возмущения, не в силах продолжить свою мысль.

— Конечно, — криво усмехнулась Лиза, — это я злодейка-душегубка, а наша матушка — божий одуванчик, невинный цветок!

— Лиза, возьми себя в руки и перестань юродствовать, — строго сказал Андрей.

— Очнись, Андрей! Посмотри правде в глаза! Маменька ненавидела отца так же сильно, как ненавидела барона Корфа. И где теперь барон? И что случилось с отцом?

— Папенька погиб на охоте, — со слезами в голосе прошептала Соня.

— При странных обстоятельствах, — напомнила Лиза, — и после выстрела был слышен женский крик.

— И что это доказывает? — устало спросил Андрей.

— Ничего, — улыбнулась Лиза. — Вот поэтому я и решила проверить, почему же папеньку похоронили так спешно.

— Что значит — решила проверить? — Андрей с ужасом уставился на нее, а Соня разом перестала плакать.

— Я велела выкопать гроб с телом отца…

— А… — вскрикнула Соня и упала в обморок.

— Соня, Соня! — Лиза быстро подошла к ней и потрепала по щекам, приводя сестру в чувство.

— Изыди, сатана! — воскликнула та, отталкивая ее руку.

— Ты не там ищешь дьявола, — грустно сказала Лиза. — И можешь не обвинять меня в богохульстве — гроб оказался пустым.

— Что? — растерялся Андрей.

— Да, — кивнула Лиза и протянула ему небольшую иконку. — Это все, что было в гробе.

— И как это все понимать? — Андрей повертел иконку в руках и передал ее Соне. Та тут же принялась крутить и рассматривать ее.

• Предыдущая
• 18/36
• Следующая