Мир желаний. Книга 1 - Рудин Алекс - Страница 10

– Идём, Деррик!

Я схватил ошарашенного пирата за рукав и поволок его в самую гущу рынка.

– Эй, народ! – завопил я, стараясь перекрыть заклинания продавцов. – Кто хочет увидеть лучшего в мире укротителя диких козлиц и настоящего живого пирата? Подходи, не стесняйся, напирай, толкайся!

Я вытолкнул Деррика в центр мгновенно образовавшегося круга.

– Вот пират, который проплыл полсотни морей, участвовал в сотне сражений и вышел из них победителем! При абордаже испанского галеона он своими зубами загрыз девятерых!

Деррик оскалился и зарычал. Толпа отпрянула назад. А я продолжал голосить:

– Его попугай говорит на пятнадцати языках и ругается на тридцати! Вот послушайте!

Я схватил с ближайшего лотка мелкую рыбёшку и показал её попугаю, а потом сделал вид, что сам хочу проглотить.

– Дур-рак! – закричал попугай, хлопая крыльями. – Кар-рамба!

В толпе раздался хохот. Не теряя времени, я метнулся к продавцу посуды и схватил самую большую кастрюлю.

– А теперь – лихой пиратский танец! Деррик, жги!

Я изо всех сил заколотил по кастрюле, словно по барабану. Деррик схватил за руку какую-то высокую девицу и запрыгал с ней по площади. Над ними, не умолкая, кружил попугай.

– Кар-рамба! Сомбр-реро! Пор-рт-Ар-ртур-р!

Неистово колотя в кастрюлю, я побежал по кругу.

– Три дня мы пили – корабль потопили!

Два дня не жрали – от акул удирали!

До вас добрались – ни с чем остались!

Веселись, народ! Пляши, хохочи, отводи душу!

Лысый пьянчужка в длинной белой рубахе вывалился мне чуть ли не под ноги, но устоял и пошёл в пляс. Народ загибался от хохота, на мостовую летели монеты. Пьянчужка упал на колени и принялся торопливо их подбирать. Я оседлал пьяницу и стал лупить его пятками в бока.

– Вот так объезжают диких козлиц! Веселись народ, не жалей животов!

Монеты сыпались градом.

Денег хватило и на штаны, и на еду, и на выпивку. Пьянчужка увязался с нами, а Деррик прихватил с собой девицу. Рядом с рынком мы отыскали кабачок, из приоткрытой двери которого доносились умопомрачительные запахи. Хотя для нас с Дерриком после суточной голодовки даже свиное пойло пахло бы соблазнительно.

Я уже взялся за ручку двери, как вдруг увидел принцессу.

Одета она была во что-то нежно-зелёное и плыла над грязной мостовой, словно весенний листок на ветру. В тёмно-русых волосах сверкал тонкий золотой обруч. За принцессой, дробя каблуками гранит, вышагивали два плечистых амбала в золочёных кольчугах.

Зеваки расступались перед ними. Мужчины почтительно кланялись, а женщины приседали и шушукались.

Огромные зелёные глазищи взглянули на меня так кротко, что сердце моё лопнуло пополам. Только дверная ручка, за которую я уцепился, не дала мне рухнуть к её ногам.

– Деррик! – прохрипел я. – Кто это?

– Внучка короля Мозамбуни, принцесса Насти, – ответил вместо Деррика пьянчужка. Карманы его рубахи оттопыривались от монет.

Точно принцесса! Да ещё и Насти! Судьба, не иначе.

Сумасшедшее веселье всё ещё распирало меня. Это же мой бонусный уровень! А сейчас прямо передо мной маячил такой крутой бонус, что закачаешься!

Я поддёрнул новенькие белые штаны и направился прямиком к принцессе.

– Добрый день, Ваше высо…

– Куда прёшь? – рыкнул один из амбалов и огромной ладонью толкнул меня в грудь. Я отлетел в сторону, грохнулся спиной о стену дома и сполз на мостовую.

– Да как так-то? – страдальчески вопрошал я подбежавшего Деррика. – Почему не сработало? Чёртово Мироздание обязано было выполнить моё желание! Что за хрень?

– Остынь, Макс! – успокаивал меня капитан пиратов. – Подумай – где ты, а где принцесса! Пойдём-ка лучше в трактир. Выпьем, закусим. А если хочешь женщину – можно вернуться в переулочек к той сисястой. Деньги у нас есть.

– Не хочу сисястую, – я упрямо мотал головой. – То есть, хочу! Но принцессу хочу больше!

– Губу-то закатай! – посоветовал Деррик. – Сам посуди. Желающих много, а принцесса одна.

Мы вернулись в кабачок. С горя я заказал столько еды и выпивки, что в глазах хозяина появилось неподдельное уважение. Деррик ел за троих, пьяница не отставал. Девица хихикала и норовила под столом погладить Деррика ногой, но всё время попадала мне по щиколотке.

В голове приятно шумело, по телу разливалась сытость. Довольная физиономия Деррика расплывалась в мутное бородатое пятно.

– Ещё вина! – заорал я через весь зал, но Деррик меня остановил.

– Хватит, Макс, уже поздно. Надо проводить Жанет домой. У неё очень суровые родители.

Дочь суровых родителей взвизгнула от предвкушения и в очередной раз заехала мне по щиколотке.

– Идём!

Мы расплатились и высыпали на улицу. Пьяница остался храпеть за столом.

Вечерело. Рыночная площадь почти опустела. Последние повозки с нераспроданным товаром исчезали в улицах, ведущих к городским воротам.

К серому зданию в углу площади, позвякивая кандалами, тянулась цепочка понурых людей. Её сопровождали четверо стражников.

– Кто это? – спросил я Деррика.

– Рабы, – пожал плечами пират.

– В Мозамбуни разрешено рабство?

– Не то, чтобы разрешено. Но разрешается покупать рабов, которых привозят из других мест, и делать их слугами. Когда слуга отработает свою стоимость – его отпускают на волю.

– А в чём разница? – удивился я.

– Слугу нельзя бить, – сказал Деррик. – Кроме того, его кормят три раза в день, дают одежду и крышу над головой. И немного денег. Но тут как повезёт. А ещё – один свободный день в неделю.

Я возмущённо покачал головой. Хотя… В том мире, где я свалился с моста, разве по-другому?

– Между прочим, многие крестьяне из Диких Краёв сами продаются в рабство. Им сытая жизнь слуги – за счастье. Отработал лет двадцать-тридцать на хозяина – и свободен. Хочешь – мастерскую открывай, хочешь – торговлей займись, или извозом. А то купи себе домик и доживай в сытости и тепле.

Деррик так настойчиво рекламировал мне прелести подневольной жизни, словно собирался продать меня самого.

– Слушай, Макс! – сказал Деррик. – Давай найдём тебе ночлег, а? У Жанет очень маленькая комната и только одна кровать. Ты точно не выспишься. А завтра утром я за тобой зайду.

– Не вопрос, дружище, – кивнул я.

Мы неторопливо брели по той же улочке, которой пришли на рынок. Деррик крепко придерживал Жанет. После наших посиделок у девицы заплетались ноги.

– Эй, красавчик! – раздался томный голос откуда-то сверху. – Не разжился деньжатами?

Давешняя красотка улыбалась мне из окна. Я невольно ухмыльнулся в ответ.

– Сколько возьмёшь за ночлег?

– За шесть седи моя кровать в твоём полном распоряжении до рассвета.

Ух, ты!

Затем она перевела взгляд на хихикающую Жанет и нахмурилась.

– Но с женщиной не пущу. У нас со своим нельзя.

Мы быстро подсчитали остатки денег. Вышло девятнадцать седи с мелочью. Я заулыбался в предвкушении. Желания продолжали исполняться.

Божественный запах защекотал ноздри.

– Подъём, Макс! Кофе почти готов!

Я с трудом разлепил глаза и чихнул.

– Ап-пчхи!

Любичка звонко расхохоталась.

– Да уж! Кавалер из тебя – хоть куда!

Я растерянно огляделся и осторожно пошарил рукой под одеялом – брюки были на мне.

– Я что, уснул вчера?

– Ага! – плечи Любички тряслись от смеха. – Галантный кавалер всю ночь храпел поперёк кровати и не дал бедной девушке выспаться. Учти – деньги я тебе не верну!

Где-то я уже это слышал. В прошлой жизни, кажется.

– Я храпел?

– Ещё как! И всю ночь бормотал: девяносто шесть, девяносто шесть, бонусный уровень. Я уже решила, что ты сумасшедший.

Любичка осторожно сняла джезву с крохотной жаровни и разлила кофе по кружкам. Запах бодрящей волной поплыл по комнате.