Бесконечная книга с рисунками от А до Я - Энде Михаэль Андреас Гельмут - Страница 5

Маленький ночной альб приземлился на своей летучей мыши на одну из нижних террас, где располагались стойла для ездовых животных. Его встретили пятеро королевских конюших. Они помогли ему выбраться из седла, поклонились и поднесли приветственный напиток. Вушвузуль пригубил, каждый из конюших тоже сделал по глотку из кубка, потом они снова поклонились и увели летучую мышь в предназначенное для нее место.

В стойлах содержались самые разнообразные ездовые животные: розовые и голубые слоны, гигантская птица грифон, у которой верхняя половина тела орлиная, а нижняя львиная. Еще там был белый крылатый конь, имя которого славилось когда-то и за пределами Фантазии, а теперь забыто; несколько летучих собак и даже стрекозы и бабочки для особенно маленьких наездников. Были и другие ездовые животные, которые не летали, а бегали, ползали, прыгали или плавали. И у каждого вида был свой конюший.

Обычно здесь царил многоголосый шум: рев, лай, писк, кваканье и трепет крыльев. Но сейчас стояла полная тишина. Маленький ночной альб, оставленный конюшими, вдруг почувствовал себя разбитым от усталости, и даже мысль, что он прибыл первым, не радовала его.

— Эй, — вдруг услышал он писклявый голосок, — не ты ли это, приятель Вушвузуль? Как хорошо, что ты, наконец, тоже здесь!

Ночной альб оглянулся, и его луноподобные глаза расширились от удивления: на балюстраде, удобно облокотившись о перила, стоял крохотулька Укюк и помахивал красным цилиндром.

— Хо-хо! — удивился ночной альб, не понимая, как это может быть. — Хо-хо! — больше ему ничего не приходило в голову.

— А двое остальных, — сказал крохотулька, — еще не прибыли. Я здесь со вчерашнего дня.

— Как это, хо-хо, как это так вышло? — спросил ночной альб.

— Я же вам говорил, что моя улитка — гончая.

Ночной альб поскреб розовой ручкой в своем мохнатом затылке.

— Я должен немедленно отправиться к Детской Королеве, — сказал он чуть не плача.

— Гм… — задумался крохотулька. — Да, пожалуй. Я уже вчера записался.

— Записался? — переспросил ночной альб. — Разве к ней нельзя сразу?

— Боюсь, что нет, — пискнул Укюк. — Придется ждать. Тут сейчас, как бы это выразиться, большой наплыв посланников.

— Хо-хо! А что ж такое?

— Будет лучше, если ты увидишь все своими глазами. Идем, дорогой Вушвузуль, идем!

Главная улица вилась вокруг Башни Слоновой Кости спиралью, все более сужающейся кверху, и была полна самых разнообразных существ. Великаны, джины в тюрбанах, крохотные кобольды, трехглавые тролли, бородатые гномы, лучезарные феи, козлоногие фавны, лохматые ведьмы, сверкающие снежные духи и другие бесчисленные фантазийцы двигались по улице вверх и вниз, стояли группами и беседовали или молча сидели на обочине, скорбно глядя перед собой.

— Хо-хо! — остановился Вушвузуль. — Что все они здесь делают?

— То же, что и мы, — тихо пояснил Укюк. — Это посланники из разных краев Фантазии. У всех одна и та же весть. Я уже со многими говорил. Похоже, всюду происходит одно и то же.

— А знает кто-нибудь, что это такое?

— Боюсь, что нет. Никто не может этого объяснить.

— И даже Детская Королева?

— Детская Королева больна, — тихо сказал крохотулька. — Очень, очень больна. Может быть, это и есть причина несчастья, постигшего Фантазию. Наверху, во дворце, собралось великое множество врачей, но никто из них не знает, отчего она заболела и как ее лечить.

— Это, — мрачно сказал ночной альб, — это, хо-хо, катастрофа!

— Да, — согласился крохотулька, — видимо, так.

Два дня спустя прибыл блуждающий огонек, который, конечно, заблудился и сделал громадный крюк.

И, наконец, спустя еще три дня появился скалоед Пюрнрахцарак. Он притопал пешком, потому что в пути внезапно проголодался и вынужден был съесть свой велосипед.

За время долгого ожидания все они, столь не похожие друг на друга, сдружились между собой. Дружба их продолжалась и впредь. Но это уже другая история, и мы ее расскажем как-нибудь в другой раз.

Глава II

ДЕТСКАЯ КОРОЛЕВА ПРИЗЫВАЕТ АТРЕЯ

ольшой консилиум собрался в тронном зале несколькими этажами ниже Магнолиевого павильона. Четыреста девяносто девять лучших врачей со всех краев Фантазии, собравшись маленькими и большими группами, шепотом или вполголоса говорили между собой. Каждый из них уже нанес визит Детской Королеве, и каждый попытался помочь ей своими средствами. Но никому это не удалось. Сейчас у пациентки был пятисотый, самый знаменитый врач Фантазии, легенды о котором гласили, что нет такой целебной травы, такого волшебного средства или такой природной тайны, которая была бы неведома ему. Все ждали результата главного обследования.

Конечно, такой консилиум не похож на обычное совещание врачей в человеческом мире. Существа, населяющие Фантазию, многообразны, и таков же был собравшийся консилиум. Седобородые гномы, феи в переливчатых одеяниях со сверкающими в волосах звездами, горбатые колдуны и водяные с водорослями на руках и ногах (для них даже устроили здесь специальные ванны), белые змеи, свернувшиеся клубочком на столе среди зала, пчелиные эльфы и даже ведьмы, вампиры и привидения, которые в обычном смысле мало пригодны для исцелений и благотворных воздействий.

Детская Королева хоть и была — как указано в ее титуле — правительницей всех бесчисленных краев безграничного королевства, однако в действительности она представляла собой нечто гораздо большее, а лучше сказать — нечто совершенно другое.

Она вообще не нуждалась в применении власти и могущества, она ничего не приказывала и никого не казнила, и никогда у нее не было нужды опасаться нападения, потому что никому бы в голову не пришло выступить против нее. Она царствовала особенным образом: она была средоточием всей жизни в Фантазии. И любое существо, злое ли, доброе ли, прекрасное или безобразное, веселое или грустное, глупое или мудрое — все, все жили лишь постольку, поскольку существовала она. Без нее ничто здесь не выжило бы, как не выживет человек без сердца.

Никто не мог толком уразуметь этой тайны, но все знали, что так уж оно есть. И все существа Фантазии почитали ее, и все заботились о ее благополучии. Ибо ее смерть означала бы одновременно гибель всего безграничного королевства.

Бастиан оторвался от книги. Он вдруг вспомнил длинный коридор больницы, где оперировали маму. Он просидел в этом коридоре с отцом много часов в ожидании результата. Врачи и сестры сновали туда и сюда. Если отец кого-нибудь спрашивал, как идет операция, ему отвечали уклончиво. Потом вышел человек в белом халате, усталый и изможденный, и сказал, что все усилия оказались тщетными и что он очень сожалеет. Он пожал им обоим руки и пробормотал соболезнования.

После этого жизнь Бастиана изменилась. У него было все, в чем он нуждался: и велосипед с тремя скоростями, и электрическая железная дорога, и витамины, и пятьдесят три книжки, хомячок, аквариум с подогревом воды, маленький фотоаппарат, шесть перочинных ножей и еще много чего. Но ему, в сущности, нужно было совсем не это.

Когда-то отец часто шутил с ним, рассказывал разные истории или читал. Теперь он словно вмерз в глыбу льда, и никто не мог к нему пробиться. Даже если Бастиан сидел рядом, отец молчал и глядел отрешенно, и Бастиан не знал, видит ли его отец вообще. И перед телевизором, Бастиан замечал, мысли отца уходили далеко. А за книгой он часами не перелистывал страницу.

Конечно, Бастиан понимал, что отец тоскует. Он и сам вначале плакал по ночам, но постепенно это прошло. Почему же отец никогда не поговорит с ним — ни про маму, ни про другие важные вещи?

— Знать бы, — сказал худой огненный дух с бородой из красного пламени, — в чем, собственно, состоит ее болезнь. У нее нет температуры, она не потеет, нет ни сердцебиения, ни воспаления. Она как будто угасает, и всё — неизвестно почему.