Бесконечная книга с рисунками от А до Я - Энде Михаэль Андреас Гельмут - Страница 22

Атрей вспомнил пляшущих безумцев, которых видел за городом в тумане.

— Почему? — пробормотал он. — Почему они делали это?

— У них не осталось надежды. А это лишает сил. Ничто притягательно. Вы не можете противостоять ему, — Гморк злобно рассмеялся.

— Ты так говоришь, будто сам ты не один из нас.

Гморк снова окинул его своим долгим взглядом.

— Я не принадлежу к вам.

— Откуда же ты?

— Разве тебе не известно, что такое вервольф?

Атрей не знал.

— Ты видел только Фантазию, но существуют и другие миры. Например, человеческий. И есть создания, у которых нет ни родины, ни своего мира. Зато они могут перемещаться из одного мира в другой. К таким созданиям я и принадлежу. В человеческом мире я являюсь в образе человека, но я не человек. В Фантазии я принимаю фантастический облик, но я не один из вас.

Атрей медленно сел на землю и смотрел на умирающего вервольфа большими темными глазами.

— Значит, ты бывал в человеческом мире?

— Я часто странствовал между их миром и вашим.

— Гморк, — разволновался Атрей. — Не мог бы ты показать мне дорогу в человеческий мир?

В глазах Гморка снова вспыхнули зеленые огни, будто он рассмеялся.

— Для вашего брата путь туда очень прост. Есть только одна загвоздочка: назад ты не сможешь вернуться. Ты останешься там навсегда. Что, согласился бы?

— Что я должен для этого сделать? — решительно спросил Атрей.

— То же, что сделали здесь все остальные до тебя, сынок. Ты должен броситься в Ничто. Но можешь не спешить, рано или поздно тебе придется сделать это, когда последние куски Фантазии исчезнут.

Атрей встал. Гморк заметил, что мальчик дрожит всем телом.

— Да ты не бойся, это совсем не больно!

— Я не боюсь. Я просто не ожидал, что именно здесь получу благодаря тебе новую надежду.

Глаза Гморка горели, как два адских угля.

— Для надежды у тебя нет никакого основания, сынок, что бы ты ни задумал. Очутившись в человеческом мире, ты уже не будешь тем, кем являешься здесь. Это как раз та самая тайна, которую никто в Фантазии не знает.

— А кем я там буду? Открой мне эту тайну!

Гморк долго молчал, потом глубоко вздохнул и заговорил:

— Кем ты считаешь меня, сынок? Своим другом? Берегись! Я ведь только коротаю с тобой время. Да ты теперь и не сможешь уйти. Я крепко держу тебя вместе с твоей надеждой. Пока мы тут говорим, Ничто кольцом смыкается вокруг города Призраков, и скоро отсюда не будет выхода. Тогда ты пропал. Но сейчас еще не поздно бежать.

Грозное выражение на морде Гморка стало пугающим. Немного поколебавшись, Атрей прошептал:

— Говори! Кем я там буду?

Гморк снова долго не отвечал. Дыхание давалось ему с трудом. Потом он вдруг выпрямился, опершись на передние лапы, и только теперь стало видно, какой он громадный и страшный. Атрею теперь приходилось смотреть на него снизу вверх. Когда он заговорил, голос его раскатился громом:

— Видел ли ты Ничто, сынок?

— Да, много раз.

— Как оно выглядит?

— Так, будто бы ты ослеп.

— Так вот, когда вы попадаете в Ничто, вы приобретаете и свойства этого Ничто. Вы ослепляете людей. Вы становитесь, как заразная болезнь, так что люди больше не могут отличить истинное от мнимого. Знаешь, как вас там называют?

— Как? — прошептал Атрей.

— Враки! — рявкнул Гморк. — Кошмары и обманы!

— Не может быть! — губы Атрея побледнели.

Гморк наслаждался его испугом. Беседа заметно оживила его.

— Ты спрашиваешь меня, кем ты будешь там. Но кто ты здесь? Кто вы, существа Фантазии? Вы только выдумки царства поэзии, персонажи Бесконечной Книги! Сам-то ты считаешь себя реальностью или нет, сынок? Ну, допустим, здесь ты реален. Но, пройдя через Ничто, ты станешь иллюзией. Отгадай, сынок, что получится из той нечисти страны Привидений, что попрыгала сегодня в Ничто?

— Не знаю, — пролепетал Атрей.

— Все они станут безумными идеями в людских головах, заставляя своих хозяев отчаиваться, злобствовать или бояться.

— Так будет со всеми? — с ужасом спросил Атрей.

— Есть много разных видов безумия и ослепления, — ответил Гморк. — Смотря по тому, кем вы являетесь здесь: прекрасные или безобразные, глупые или умные, вы и там становитесь прекрасными или безобразными, глупыми или умными обманами и враками.

— Ну, а я чем стану?

— Сам увидишь, — ухмыльнулся Гморк. — Или, скорее всего, не увидишь, потому что это уже будешь не ты. Вот почему люди боятся и ненавидят Фантазию и всё, что из нее исходит. Они хотят ее уничтожить. И не понимают, что тем самым только умножают поток обмана, который устремляется в их мир и отравляет души людей своим гнилостным духом. Разве это не забавно?

— Значит, в мире людей больше никто не верит, что мы живые?

— В этом нет ничего удивительного. Ведь вы сами, став обманом, служите тому, чтобы люди разуверились в Фантазии. Им больше не приходит в голову мысль всерьез посетить ваш мир. Но зато вы получаете власть над людьми.

— Что же мы можем с ними сделать?

— Обман дает неслыханную власть, сынок, потому что люди живут своим воображением. А воображением можно управлять. Власть над людьми — это единственное, чем стоит дорожить. Я всегда держался силы и власти. Я служил ей и потому имел свою долю этой власти.

— Я не хочу властвовать над людьми и не хочу входить в долю, — выдавил Атрей.

— Спокойнее, маленький дурачок, — прорычал вервольф. — Хочешь ты или не хочешь, а как только настанет твой черед прыгать в Ничто, ты станешь невольным слугой этой власти. И кто знает, как ты ее употребишь. Может, с твоей помощью людей принудят покупать какую-нибудь ерунду. Или заставят ненавидеть то, что им неизвестно вовсе. Или верить во что-нибудь, что сделает их ручными и послушными. Или сомневаться в том, что, наоборот, могло бы их спасти.

С твоей помощью, маленький фантазией, можно будет затевать в человеческом мире большие дела: развязывать войны и основывать новые империи…

Гморк помедлил и потом добавил:

— А есть даже такие идиоты… правда, они считают себя мудрецами и уверены, что служат истине: они усердно разубеждают детей в существовании Фантазии. Может, как раз им ты и будешь служить.

Атрей стоял, опустив голову. Теперь он знал, почему люди больше не приходят в Фантазию и отчего некому дать имя Детской Королеве. Чем больше Фантазии съедает Ничто, тем больше лжи и обмана расползается по человеческому миру и тем меньше надежд на спасение. То был заколдованный круг, из которого не вырваться.

Теперь это знал и Бастиан Балтазар Букс.

Он понимал теперь, что не только Фантазия больна, но и человеческий мир тоже. Одно зависело от другого. Собственно, он это и сам давно чувствовал, но не мог объяснить. Он никогда не хотел примириться с тем, что жизнь так монотонна и сера, без тайны и чуда, как уверяют многие люди.

Но теперь-то он знал — для того, чтобы оба мира снова выздоровели, надо отправиться в Фантазию. С ужасом и стыдом Бастиан вспоминал теперь собственную ложь. Нет, не те истории, которые он выдумывал и сочинял, а другое: несколько раз он врал намеренно и сознательно — иногда из страха, иногда ради выгоды, иногда из хвастовства. Сколько существ Фантазии он уничтожил таким образом, сделал неузнаваемыми и воспользовался ими во зло? Он попытался представить, кем они были в своем истинном обличье, — и не мог. Может, потому и не мог, что когда-то врал. Во всяком случае, одно было ясно: и он приложил свою руку к тому, что теперь происходит с Фантазией. Он хотел бы исправить положение. Он должен сделать это даже ради Атрея, который готов на все, лишь бы спасти свою страну! Бастиан не должен обмануть его надежд. Он обязан найти путь в Фантазию!

Башенные часы пробили восемь.

Вервольф смотрел на Атрея в упор.

— Ну, теперь ты знаешь, как тебе попасть в человеческий мир, — сказал он. — Ты все еще хочешь этого, сынок?