Форсайт (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 25

— Клёвая винтовка, — сказал Миша. — Но «Сумрак» лучше.

— Ты можешь хоть с гаубицей ходить, а я девушка хрупкая... — бросила Саша. — Снять одну птичку?

У меня даже сомнений не возникло, что она «снимет». Уж очень спокойно спросила.

— Не надо, — попросил я. — Первыми нападать не станем.

Становилось всё темнее и темнее. Облачный пресс опускался на город, будто выдавливая свет. Я подумал, что башни Москва-Сити и прочие небоскрёбы уже погрузились в тучи. Наверное, это должно выглядеть особенно жутко...

— Тогда надо укрыться, — решила Саша. — Здесь или в домах?

— Здесь, — сказал Миша. — У меня запасов на месяц хватит. И свет есть.

Сашка кивнула.

— Так идём, что стоять!

Удивительно, но сейчас она ничем не напоминала девочку, вместе с которой мы завтракали-ужинали в столовой Центра. Словно её сознание, попав в более взрослое тело, кардинально изменилось, добавив жёсткости, решительности... ещё и сигареты эти вонючие.

Я даже усомнился, что это Саша в форсайте. И спросил:

— Александра, ты наша или местная?

Саша лишь усмехнулась и пошла внутрь магазинчика.

— Наша она, — успокоила меня Лена, разворачивая коляску. — Она только на вид тихоня, при маме и папе.

— Я не тихоня, — возразила Саша и ещё раз напоследок глянула в небо, хищно прищурившись и поглаживая приклад винтовки.

Кажется, ей очень хотелось пострелять.

Но со мной она спорить не стала. Мы вошли в помещение и закрыли за собой дверь.

А тьма продолжала опускаться на город.

Я много раз думал о том, что могу умереть в форсайте.

Честно говоря, в самый первый раз, когда я брёл по каким-то метротуннелям, поскальзываясь на рельсах, под водную капель и странные хлюпающие звуки за спиной (до сих пор не знаю, шёл следом кто-то или нет), я даже надеялся, что меня кто-нибудь сейчас убьёт. Я ведь не знал тогда про форсайты. Какие-то слухи уже ходили, но невнятные и странные, на них почти никто не реагировал, происходящее я принял за странный сон, из которого никак не могу вырваться. Нет, конечно, в снах никогда не бывает такой реалистичности, не натирают ноги рваные мокрые носки, не подвёртывается раз за разом травмированная нога, не воняет мокрой землёй и какой-то шерстяной падалью, не садится постепенно батарейка в фонарике... Но я ведь тогда не мог управлять своим телом, чувствовал себя зрителем поневоле, запертым в каком-то странном мужике, бредущем во тьме!

И этот «сон» надоел мне настолько, что я искренне желал самому себе смерти. Обвалившегося на голову камня, выскочившего из темноты монстра, внезапной пули...

Но ничего не случилось.

В следующий раз я уже знал, что у меня форсайт. После некоторых попыток смог контролировать тело (даже не задаваясь вопросом, на каком автопилоте двигался раньше), но был предельно осторожен. Понимал, что это не сон. Сделал пару глупостей (к примеру, долго всматривался в лужицу, пытаясь разглядеть себя в отражении), но исполинского волка в тот раз не появилось. Как известно, Бог хранит дураков. Я уже свыкся с мыслью, что это тело — моё собственное, только в будущем, и старался его беречь.

Почему-то смерть в форсайте пугала меня даже сильнее, чем смерть в реальной жизни. Тут умрёшь — и всё, бояться больше нечего, думать не о чем. А если умрёшь в форсайте? Точно знать обстоятельства своей смерти и то, что она неизбежна?

Да ну нафиг!

Самые опасные моменты в форсайте у меня были связаны с варгами. С тем, который разодрал девчонку на рынке, и с тем, что неизбежно сожрал бы меня, не вмешайся Миша. Ну и девочка Нюра, разумеется... если бы она ухитрилась пролезть в квартиру — это было бы пострашнее варга.

Но опускающееся небо и близящиеся летучие твари пугали больше гигантских волков и девочек-змей.

Миша тщательно запер дверь. На мой взгляд, та была покрепче, чем стены павильона — хорошая стальная дверь с серьёзными замками и мощной задвижкой-перекладиной изнутри. Постучал пальцем по закрывающим окна деревянным щитам. Сказал:

— За фанеркой решётка и приварены стальные листы. Видимо, тот, кто до меня тут жил, сделал. Я варить не умею.

— А куда он делся? — заинтересовалась Лена.

Миша пожал плечами. Продолжил:

— Наружные стены сайдингом обшиты, но они хорошие, кирпичные. В соседних магазинах из гипсокартона, но с той стороны тоже приварены решётки. Как попало, видимо отовсюду стащили. Но решётки крепкие.

— Потолок бетонный, вижу, — кивнула Лена. — Довольно надёжно. Жаль, ничего снаружи не видно.

— Ну почему не видно... — Миша подошёл к стене, продемонстрировал торчащий из неё юэсби-кабель. Воткнул его в лежащий на полке пауэр банк. — Там камера, маленькая. Питание отсюда. Сигнал по вай-фаю. Смотреть через телефон.

— Я подключу свою банку к розетке? — оживилась Саша и даже потянулась к рюкзаку.

— Не получится. Электричество только в патроне. — Миша указал на лампочку. — У меня есть переходник с розеткой, но его надо вместо лампочки вкручивать. Либо свет, либо банки заряжать.

— Тогда потом, — согласилась Саша. — Не люблю темноту.

Миша тем временем достал свой смартфон, вывел картинку и показал нам. Изображение было маленьким, но чётким.

— Посветлело, — обрадовалась Саша.

— Камера усиливает, — разочаровал её Миша. — Нет, тучи опускаются.

— Никита, у вас какое оружие? — спросила меня Саша.

— Никакого.

Она нахмурилась.

— Есть «Вал», — успокоил я её. — Даже два. И патроны. Из тайника Григоряна достали. А так мой ходит с ножиком.

Саша покачала головой с таким видом, будто я сообщил, что хожу без штанов. Пробормотала:

— Странный вы, Никита...

Ко мне она упорно общалась на «вы», как и в нашем времени.

— Да, мы все такие, — согласился я.

Заглянул в смартфон к Мише. Камера и впрямь вытягивала свет, но было понятно, что тучи уже метрах в тридцати над землёй — верхние этажи домов погрузились в тёмно-серую вату. Красного свечения в тучах совсем не осталось, зато чёрные тени мелькали, будто голодные рыбки в аквариуме.

— Мне это не нравится, — сказал Миша. — Никита, помогай.

Он отложил пулемёт, смартфон отдал Лене. И мы, не обсуждая и не сговариваясь, начали сдвигать стеллажи, прикрывая ими стену с окнами и дверь.

— Если пробьют решётки и железо, то эти шкафчики не помогут, — заметила Саша. Уточнять, кто именно пробьёт, не требовалось.

— Зато баррикада, — спокойно сказала Лена. — Стрелять нам не помешают. Саша, ты бы взяла автомат?

Саша вздохнула, но бережно положила винтовку на кровать и потянула к себе один «Вал». Второй взял я.

— Леночка, ты осторожнее, если что, — как-то туманно сказала Саша.

— Вообще не собираюсь, — так же уклончиво ответила Лена и похлопала по своему автомату. У неё был обычный АК-19. Впрочем, от добра добра не ищут.

— Чай поставить? — спросил Миша. — Есть газовая плитка.

— А вентиляция? — поинтересовалась Лена.

— Тоже есть, — он кивнул под потолок, на забранное решёткой отверстие, где застыли лопасти вентилятора.

— Не стоит, Миша. Мы тут быстро надышим. Надо будет, я... так вскипячу.

Я подошёл к ней, наклонился, обнял.

От Лены, как ни странно, пахло шампунем. От кресла — старой кожей и машинным маслом, будто от дорогого автомобиля. Впрочем, для неё эта колымага дороже любой машины.

— Совсем уж темно, — пожаловалась Лена.

На экране мобильника и впрямь сгустилась чёрная муть, в которой едва-едва угадывались какие-то тени.

— Ночного режима нет? — спросил я.

Но Миша даже не успел ответить. На экране вдруг проступило лицо — самое обычное человеческое лицо, безусое, молодое, во тьме кажущееся неестественно, снежно белым. Изображение дрогнуло и заколебалось.

Одновременно провод, тянущийся к пауэрбанку, дёрнулся и стал уходить в стену. Аккумулятор упёрся в кирпич, заелозил, потом что-то тренькнуло, и он, отскочив, упал на пол. Из серой коробочки торчал штекер с обрывками проводков. Сигнал на экране пропал.