Оборотень по объявлению. Тень (СИ) - Буланова Наталья Александровна - Страница 22

Тем более, у тебя больше нет слабости в виде девчонки.

Вот список бывших членов клана:

………..

………..

………..

………..”

Я сжал лист так, будто это была шея автора письма. Кровь с невероятной скоростью побежала по жилам, а из носа будто не воздух выходил, а пар. Тело было готово к бою, а врага не видно.

Нет слабости?

Что это означает? Этот урод имеет в виду то, что я выпил пилюлю или…

Или что-то сделал с Настей?

Что, если он украл ее также, как Лину? На примере девчонки он показал, что сделать это – раз плюнуть. Теперь у меня не осталось сомнений в том, что яд, который поразил Лину в тоннеле, не случаен.

И еще Сеня тут один был, да еще привязанный к плоту.

Меня запугивали.

Угрожали.

Шантажировали.

Жажда убивать осушила горло.

Не успел осознать, как уже летел на мотоцикле в сторону города. Мне нужно убедиться, что Настя в порядке. Думать ни о чем не могу, кроме этого.

Машины свистели мимо, возмущенные гудки ударяли в спину.

Я бросил мотик прямо у подъезда, пронесся по лестничным пролетам и остановился перед дверью. Где же ключ? Я же делал.

Хотя нюх и слух уже дали ответ – Насти в квартире нет.

И все же я нашел этот чертов ключ на связке, открыл дверь и прошелся по квартире. Здесь было только три запаха: самой Насти, Сени и Лины. И больше никого.

Но это еще ничего не значило.

Я сел на мотоцикл с чувством, будто меня душат. Едва смог собрать мозги в кучу и заставить себя думать.

Сначала нужно объехать все места, где может быть девушка. Все до одного.

Сеня бесполезен. Улетая на вертолете, он дал понять, что думал о том, что Настя со мной.

Этот факт выбрасывал меня в невесомость – я не чувствовал землю под ногами.

Через несколько часов я горел агонией безрезультатных поисков. Мне казалось, что меня живьем жарят на сковороде.

Я метался между слепой яростью и глухим отчаянием.

Я был готов найти каждого Бродячего и разрезать на ленточки. Хоть кто-то да выдаст того, кто это затеял. Не дам собой помыкать. Не дам упасть хотя бы волосу с головы Насти.

И в тоже время мои кишки скручивались в узел от осознания, что одно мое неверное действие может стоить принцессе жизни.

Я ненавидел слабость, но сейчас был слабаком. Я был трусом, потому что в один момент подумал пойти на поводу у шантажиста, лишь бы Настя осталась цела.

Голову вело от картинок возможного развития событий. Что, если он сделал с Настей то же, что и с Линой? Что, если просто устранил?

Я теперь убедился в природе своего врага. Это Бродячий.

Бродячий с большим умом, но без сил, иначе бы сам собрал клан, а не пытался использовать меня, как марионетку.

А любой из клана отщепенцев – хладнокровный ублюдок, для которого жизнь ничто. Убить девушку – раз плюнуть. Особенно, когда это выгодно.

Идти по головам – фирменный почерк Бродячих.

Я прислушался к себе.

Почувствую ли я, если с Настей что-то случится? Или нет?

Я мчал по улицам, чувствуя, что лист с посланием в нагрудном кармане горит огнем. Импульсивно поехал к дому, где снимали квартиру Настя и Лина, и свалил мотоцикл на бок, почувствовав знакомый запах.

Секунда – и я уже смотрю, как девушка, свернувшись калачиком, сонно открывает глаза и поднимает голову. Такая уютно теплая, и не подозревающая, что сегодня у меня появились первые седые волосы.

В груди заклокотало. Облегчение взорвало меня изнутри так, что я не мог больше смотреть на Настю. Выбежал прочь, забыв про мотоцикл. Смеясь, как сумасшедший.

Чтобы через минуту вернуться к железному коню с абсолютно каменным лицом.

Я понял, какой изощренный мне попался враг. Не знаю, куда он отправил Настю, что я ее не нашел, но он точно дал понять, что ему в силах сделать с ней все, что угодно. Особенно когда Настя окунулась в самостоятельную жизнь вне пределов клана. Особенно, когда мы на ножах.

У меня не должно быть слабости, пока я не найду этого урода и не оторву ему голову.

Где там этот чертов список? Ого, даже номера телефонов подготовил. Просто подал клан на блюдечке с золотой каемочкой.

Что ж, самое время устроить вечеринку.

У меня как раз недвижимость без хозяйки осталась. Я еще думал, что с дуру вложил финансы, выкупив все дома в коттеджном поселке, а теперь думаю, что это отличная возможность пустить пыль в глаза.

Я доберусь до кукловода.

А что касается Бродячих, то я в силах заставить их плясать под свою дудку.

И я все устроил мигом: разослал сообщения от себя, как от имени главы клана, с приглашением на приветственную вечеринку в честь возрождения Бродячих. Заказал кейтеринг. Пометил – срочно.

Я заставил их всех побросать все дела и явиться, и они, поджав хвосты, тут же приползли. Я знал, что Бродячие понимают только язык силы.

Но я никак не ожидал, что Настя заявится без приглашения.

Все узнали ее. Без сомнения.

Еще бы, ведь мы – самая известная и самая скандальная истинная пара с большой разницей в возрасте, которая даже не пара вовсе.

Мы – это сложность в квадрате.

Мы – это самое сложное задание, которое мне приходилось выполнять.

Она моя слабость, которую я должен одеть в броню равнодушия и выгнать. Выгнать так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что таблетка от истинности действует, и что я больше ничего не испытываю к Насте.

И я знаю все больные места девушки. Знаю, что сказать, чтобы она плюнула мне в лицо и ушла. Чтобы прокляла. Чтобы разочаровалась во мне. Возненавидела.

Но… чтобы я не делал сейчас, чтобы не говорил, Настя смотрела на меня с надеждой. С верой, которую я, как мужчина, всегда так жаждал почувствовать от любимой. С верой, способной сейчас убить нас обоих.

Настя не оставила мне выбора. Я должен был сделать то, за что она никогда меня не простит.

И я толкнул ее.

Больно, на публику, на растерзание позором и смехом, на унижение.

И сам будто разломился от ее боли, от крика, от штормовых эмоций во взгляде.

Сам не заметил, как сграбастал ее на руки.

И понял, как оплошал.

Какой слабак.

Я сам испортил всю игру.

Трус. Ничтожество.

Только последний дурак заберет с собой любимую на поле боя. Только последний моральный урод подумает, что держать ее под боком – самое безопасное место.

Все что я могу, последний раз попробовать спасти Настю:

– Принцесса, – начал хрипло. – Перед тобой выбор жизни: в мою спальню или вон?

Настя

Я такого унижения никогда не испытывала. Даже когда Тень принял таблетку от истинности, и весь клан косился на меня с осуждением и презрением. Даже когда я уезжала с Линой на съемную квартиру, а меня вышли проводить только моя семья, а подружки сделали вид, что и не друзья вовсе.

Слезы боли и обиды лились по моим щекам, капали с подбородка. Я понимала, что сейчас правильно послать Тень к черту, дать пощечину, выплеснуть всю боль, и больше никогда-никогда не смотреть в эти темные глаза. Возможно, даже убежать в клан и молить отца и брата отомстить за меня. Не дать возродиться Бродячим. Откреститься от такого Тени.

Но…

Но была огромная разница в том, что было правильно, и что я чувствовала.

А ощущала я одно – упорную надежду на игру наемника.

Я хотела оправдать плохие поступки любой ценой. Хотела верить, что у него есть причина так себя вести.

И всему виной всего одно оброненной слово “принцесса”.

Оно, как ниточка воспоминаний, что связала нас снова. Как ветер, что разжег потухающий огонь веры в наемника.

Я ясно поняла, что одно мое слово отцу, и от Тени и его нового клана не останется мокрого места. Не потому, что гибриды сильнее, а потому, что у нас был козырь в рукаве – мой брат. Он заставил бы их всех прижать головы к земле.

Но от одной мысли, что я могу сделать такое с Тенью по телу прошла дрожь. Как бы папа не верил в наемника, мой рассказ о том, что здесь произошло разом бы стер все заслуги и включил у отца режим берсерка.