Драконова Академия. Книга 4 (СИ) - Индиви Марина - Страница 38

— Эй. Ты где? — Она пощелкала пальцами у меня перед носом.

— Что?

— Я спросила, зачем ты сбросила Люциана в реку?

— Уже нажаловался? — поинтересовалась я.

— Не нажаловался. Мы просто встретились перед завтраком, я предложила ему сесть к нам за столик. Люциан сказал, что за ним наверняка нарисуешься ты, а он не готов сегодня сидеть рядом с тобой. Я спросила о причине, и он ответил. Что дико зол на тебя, и объяснил, почему.

— А, ну так это его перманентно-переменное состояние. Он либо дико зол на меня, либо меня шантажирует, либо пытается убить.

У Сони округлились глаза.

— Что?

— Ничего. Можешь спросить у него на досуге, занятная была история. Вы же с ним хорошо дружите.

— Лен, ты чего?

— А ты чего? — хмыкнула я. — Мне лично совершенно без разницы, за что он на меня зол.

— Я просто пытаюсь понять, что произошло! Вы мне оба дороги, вы мои друзья. И я не хочу, чтобы…

— Давно мы оба стали тебе дороги? — жестко поинтересовалась я. — Хотя стой. Я думала, что я очень давно. А на деле получается, что тебе есть дело абсолютно до всех, кроме меня.

— Лен! — Соня понизила-повысила голос до свистящего шепота. — Это неправда. Что с тобой происходит?

— Спасибо, что спросила. Два месяца я сидела в этом теле в заточении. Два месяца моим… ну или своим телом управляла Ленор, а никто из вас ничего не заметил! Ты ничего не заметила! — я выпалила все это на эмоциях, еле слышно, но на одном дыхании, и только сейчас поняла, что Соня смотрит на меня, не моргая.

— Что? — снова переспросила она.

В этот момент я поняла, что наехала на нее за всех. За Валентайна. За Ярда. За Макса. Хотя последние двое ничего не знали о моем иномирном происхождении и вписке на птичьих правах в это неразделенное тельце, получается, что они тоже не увидели, что я слегка изменилась. Ленор даже внешне была другой, у нее взгляд менялся! Я это видела в зеркале. А они нет.

— Забей, — сказала я, поднимаясь. — Просто забей.

— Лена… Лен, нет! Стой! — Соня вскочила следом за мной, попыталась схватить меня за руку, но я увернулась.

К счастью для всех, к нашему столику подрулили те самые барышни из бывшей Драконова-компани.

— София, — торжественно произнесла одна, — мы очень хотим снова с тобой дружить…

— Да, и мы просим прощения за то, что не смогли сразу разобраться кто есть кто.

— Клавдия, она ведь нам угрожала.

— Говорила, что устроит так, что мы станем изгоями…

— Девочки, мне сейчас не до вас, — начала было Соня, но я ее перебила:

— Ты послушай бывших подруг. Они дело говорят, — даже не представляла, что во мне столько злого сарказма.

Девицы этого не заметили.

— Мы будем рады, если вы, — та, что начинала первой, сделала акцент на «вы» и посмотрела на меня, — примете нас. Мы очень сильно ошиблись, но мы надеемся на прощение.

Я не стала дожидаться развязки и направилась к выходу из столовой. Да, не таким я видела наш первый за долгое время разговор с Соней, но сейчас я не хотела ничего слушать и понимать. Я вообще хотела забыть обо всем этом, вот только кто бы мне это еще помог забыть. Я думала, что мне будет легко, ну то есть как легко, я, когда представляла свое освобождение, представляла, как радуюсь жизни, как наслаждаюсь дуновением ветерка на коже, как обнимаю их всех. Вместо этого я чувствовала сковывающее меня раздражение и досаду, и обиду, и злость — как будто в этом теле случились нелады с гормонами или меня преждевременно накрыло ПМС. Последнее, увы, было левой отмазкой — по той самой причине предохранительного заклинания, но факт оставался фактом. Я злилась. Не хотела, но злилась, и чем сильнее я пыталась задавить в себе эту злость, тем сильнее она становилась, захватывая меня в кольцо своих удушающих объятий. Поэтому я просто позволила ей быть. Поэтому я не приближалась к аудитории, пока все не оказались внутри, поэтому дождалась рева дракона, предвещающего начало первой пары, дождалась, пока Оллихард зайдет в аудиторию, и скользнула следом за ним.

Чтобы выбрать место подальше ото всех.

Чтобы никто не мог ко мне пересесть.

Соня, заметив, что я устраиваюсь на самом дальнем ряду, приподнялась было, но магистр Оллихард сварливо произнес:

— Тэрн-ари Драконова, я надеюсь, ваше особое положение не станет причиной того, что вы будете бегать по аудитории половину лекционного занятия? Я был бы вам очень признателен.

В другой раз я бы назвала его мерзким старикашкой и мысленно пнула под его магистрскую задницу, сейчас же просто опустила глаза, услышав, как Соня произносит:

— Не буду, магистр Оллихард. Простите.

Меня разрывало на части от собственных чувств. От того, что обрушилось на меня, от того, что я все это чувствовала и не представляла, что делать дальше. Мне отчаянно хотелось вернуть все, как было, вернуться в тот момент, когда я приняла решение пойти в комнату с Ленор одна, без Валентайна, и в то же время я понимала, что это ничего не изменит. Оно уже случилось, просто сейчас я знаю, как это может быть. Каким оно может быть. Чем все обернулось.

— Что ж, адепты, приветствую вас всех на втором курсе. — Магистр Оллихард сложил руки на уровне груди, касаясь пальцами друг друга. — В этом году мы углубимся в историю Даррании и пройдем каждый отрезок этого пути более основательно. В частности, все-таки побываем на выездном занятии, посетим алтарь Горрахона, и в самое ближайшее время. Надеюсь, в этом году нам ничто и никто не помешает.

Он посмотрел на меня в упор: так, будто я лично ему помешала, и за это магистр собирался прожечь во мне дыру. Внезапно что-то заставило меня вскинуть голову. Прямой взгляд в упор, глаза в глаза, холодный и жесткий. Я не могла видеть себя со стороны, но я себя чувствовала, и Оллихард почему-то кашлянул и поспешно отвел глаза.

— Гхм… Кхм… что ж…

А я поймала себя на мысли, что смотрю на него сверху вниз и улыбаюсь.

Адергайн Ниихтарн

Он рассматривал девчонку в «зеркале», соединяющем две точки пространства, и наслаждался. Эта Лена, признаться, на одно, пусть даже очень короткое, мгновение заставила его поволноваться. Она была непонятной. Иррациональной. И в какой-то миг ему показалось, что пророчество дало сбой, что все разворачивается не так, как он планировал. Впрочем, этот миг миновал, а вмешавшаяся в ситуацию Ленор Ларо пришлась как нельзя кстати.

Нет ничего более отрезвляющего, чем осознание, что друзья — это слабость. Любовь — это слабость. Сильные чувства — это слабость. Сейчас, когда Лена еще только начала это понимать, ей предстоит долгий путь. Долгий, но первый шаг уже сделан. Первая точка невозврата пройдена.

Адергайн посмотрел ей в глаза, как мог бы смотреть этот жалкий старикашка, толком не ведающий, о чем вещает, но хорохорящийся, выпячивающий свое звание магистра, и ощутил давно забытую дрожь предвкушения. Она не могла его видеть, но сейчас будто смотрела в упор на него, и в глазах ее вспыхивали черные искры столь нужного ему бесконечного потенциала.

— Скоро мы увидимся, Лена, — коротко произнес он. — Очень скоро. Ты даже не представляешь, как я жду дня, чтобы познакомиться с тобой лично.

Он мазнул пальцами по ее скуле, и пусть пока что она не могла это почувствовать, очень скоро это изменится. Очень скоро они будут вместе, и они вместе изменят мир.

Напоследок оценив затягивающий взгляд, которого коснулась тьма, Адергайн легким движением пальцев развеял зеркало.

Амильена Эстре

Начало нового года в Академии всегда кажется бесконечным. Это и общение с попечительским советом, и бал, и первые дни, когда все встает с ног на голову. Деканы бегают с вытаращенными глазами, потому что некоторые магистры считают, что они выше остальных, и под них надо подстраивать расписание, а с вытаращенными глазами они в первую очередь бегут куда? Правильно, к ней. Хотя некоторое время назад, когда она только заступила на пост, ее и всерьез-то никто не воспринимал, но таково уж общество Даррании. Женщину в нем замечают, когда она зубами и когтями выгрызает себе свою значимость и заявляет о себе тем или иным способом.