Гнев Империи V (СИ) - "Findroid" - Страница 42

Он опустился на землю прямо перед людьми, окинув присутствующих равнодушным взглядом. Первой на колени упала мадам Ворон.

— Ваш верный слуга приветствует вас, Император.

Беспалов чуть помедлил, но тоже опустился на одно колено. Рубцов и Мальцев переглянулись и решили поступить так же. После увиденного сомнения в том, что им стоило создавать нового Императора, стали ещё сильнее. Было в новом Фёдоре что-то странное, угрожающее, чего Рубцов не испытывал, находясь рядом с другими аватарами.

— Другие. Отведите меня к ним, — приказал Фёдор, и не оставалось никаких сомнений в том, о ком именно он говорил.

Не прошло и часа, как они уже были в другой части комплекса, где под присмотром в бетонных коробках сидели менее удачные экземпляры, созданные на основе записей Старцева. Один из солдат собирался открыть тяжелую металлическую дверь, но Император не стал дожидаться. Он отшвырнул человека легким движением руки, а затем вырвал дверь из стены, словно та была сделана из бумаги.

«Откуда такая сила⁈» — задавался вопросом Рубцов. Аватары были сильны, но даже Старцеву потребовалось много времени, чтобы накопить силы.

Разъяренный, закованный в цепи, полубезумный аватар Гнева бился в ярости при появлении гостей. Он был словно дикий зверь. Фёдор прошел к нему, протянул руку и схватил пленника за горло. Тот брыкался, бился в агонии, но лишь пару секунд. Внутри тела бракованного аватара вспыхнула алая молния и тут же была поглощена Фёдором. Рубцов видел, как алые всполохи сияют под кожей, просвечивая кости и мышцы.

Пленник же тут же обмяк, а когда Фёдор отбросил тело, тот и вовсе стал превращаться в пыль. Жуткое и неестественное зрелище.

— Мало… — тихо сказал Император, сжимая кулак, внутри которого все ещё можно было увидеть всполохи. — Я ещё голоден…

С каждым новым днем Рубцов все сильнее убеждался в том, что с новым Императором что-то не так. Старцев, как лучший экземпляр удачного поглощения божественной сущности, в самом начале был горяч и импульсивен, легко управляем. Достаточно было направить его, а дальше он делал все сам. Из полученных данных выходило, что когда божественная сущность помещается в сосуд, то рождается новая личность, но её базой служит прошлая. Теряется часть воспоминаний, могут поменяться привычки и поведение в зависимости от типа сущности, но если изначальная личность была глупым самовлюбленным мальчишкой, то и аватар не сильно далеко уйдет от этого. Он не станет в один миг умным и покладистым.

И в этом-то и была главная проблема. Тот, кто появился в итоге, слишком сильно отличался от привычного Фёдора. Он был спокоен, холоден, отчего напоминал прошлого Императора, если бы не одно но… В Хладнокровии было достаточно человеческого. Он мог поддерживать беседы, даже шутить, ему не была свойственна эмоциональность, но в том, что эмоции он испытывал, не было сомнений. Новый же Император их начисто лишен. Служанки не раз докладывали о том, что Фёдор может часами сидеть, уставившись в стену или просто замереть в своем кресле, уставившись перед собой, и даже не моргая. Жуткое зрелище.

После таких заявлений можно было подумать, что новый Император «овощ». Глупый, тупой, а следовательно управляемый, но это было ошибочным мнением. В первые же дни после возвращения в Петроград он затребовал государственные дела и лично вникал в каждую из поставленных проблем. И тут он показал, что с мозгами у него все не просто в порядке, а замечательно. И это-то и пугало.

Фёдор, несмотря на то, что его готовили стать Императором, едва ли был достаточно умен. Небрежен, порой легкомыслен, но по крайней мере он умело это скрывал. Его главный талант был в том, чтобы не выпячивать свою легкомысленность и производить на публике впечатление достойного преемника трона.

Мальцев не разделял пессимизма Рубцова. Несмотря на не самое приятное «знакомство», новый Император пока не делал ничего, что выходило бы за рамки планов триумвирата. Но это пока. Рубцова на самом деле пугала мысль о том, как отреагирует это существо на закон об ограничении монархии, который триумвират так активно готовит. Павел Беспалов уверяет, что всё пройдет как по-маслу, но вот разговор со Львом Беспаловым, близким другом прежнего Фёдора, оптимизма не добавил.

— Я… не знаю, кто это такой, но точно не Фёдор, — сказал он после разговора с «другом».

После этого Рубцов стал понимать, что именно в новом Императоре его беспокоит. По роду службы он привык либо контролировать людей, либо хотя-бы понимать, что двигает человеком, что ему дорого и как это можно использовать. Но нового Фёдора Рубцов не понимал, зато знал, что поступил верно, не позволив избавиться от принцессы, несмотря на давление Беспалова. Теперь необходимо было её спрятать, ведь она осталась единственным козырем на руках. Соответствующие распоряжения уже были отданы, и об этом не знал даже Мальцев.

— Ты собираешься покинуть север прямо сейчас⁈ — вспылила Хильда, когда я заявил о своем намерении покинуть Тысячу Фьордов и отправиться на юг. — А как же сражения за титул ярла? Как же твое намерение стать конунгом?

— Это может подождать, — мягко сказал я, положив её руки на плечи. — Возможно, требовать подчинения прямо сейчас — плохая идея. Теперь, посмотрев на глав кланов и поругавшись кое с кем из них, мне понятно, что быстро объединить север не выйдет, а следовательно и торопиться с этим я не стану.

— Дима…

— Что?

— Я… Не знаю… У меня очень плохое предчувствие относительно всего этого.

— Предчувствие или ты что-то видишь?

Хильда выглядела обеспокоенной, хоть и пыталась всеми силами это скрыть.

— Вижу.

— И что?

— Как твоя буря меркнет.

— Меркнет?

— Я не знаю, как это описать. Просто она словно становится тусклой, а временами пропадает вообще. Такого никогда прежде не было. Она всегда была яркой, привлекающей к себе внимание, а когда ты вернулся из Асгарда, она стала практически всеобъятной, накрывающей всех нас. Но последние дни она стала истончаться, а сейчас, когда ты сказал, что уйдешь и вовсе померкла. Что-то случится на юге, Дима. Такого не случалось, даже когда ты отправлялся на битву с Хагготтом.

И тем не менее я не мог просто оставить все как есть. У меня есть обязательства перед близкими и долги, которые нужно раздать. Я уже давно решил, что как только появится след Лизы, то незамедлительно отправлюсь на её спасение.

— Всё будет хорошо, Хильда, — заверил я девушку. — Может это просто твой дар «барахлит». Ты сама говорила, что при беременности он стал вести себя странно.

— Да… Может быть ты и прав. Пообещай мне одно — ты успеешь вернуться до рождения ребенка.

— Обещаю.

Я покинул Йонгард ещё до заката несмотря на то, что большая часть из клановых восприняла это как оскорбление власти ярла. Ну ещё бы, учитывая, что на следующее утро должны начаться состязания. И если у Галлтхорна хотя бы была веская причина для отбытия, то вот причина отплытия Скидбладнира для окружающих осталась тайной. Разве что сам ярл был извещен.

Из своих близких, не считая Фрейю, которая стала моей правой рукой в управлении воинством Асгарда, я взял только Таню и Эолу. С Эолой всё ясно, а Таня сразу сказала, что отправится со мной так или иначе, и попробуй сказать теневику «нет», она же может спрятаться в любой тени, и ничего ты с этим не сделаешь. Все пять сотен воинов я брать не стал, приказав Фрейе отобрать две сотни самых сильных. Этого должно быть достаточно.

По пути я связался с Ворошиловой, используя астральную проекцию. Сил для этого пришлось приложить немало, но мне были нужны люди на месте, так что пришлось поднапрячься. На мое внезапное появление та отреагировала с легким раздражением.

— Только дела стали налаживаться… — бросила она мне ещё до того, как я успел хоть слово сказать.

Я довольно быстро обрисовал ей ситуацию: в данный момент Лизавета находится на окраине Григорьевска, небольшого города в полусотне километров от знаменитого Королёва. Королёв не был полноценным тюремным поселением, он скорее выступал в роли распределительного центра, откуда каторжников развозили по всему региону. Григорьевск был одним из них, но судя по тому, что узнали Хугин и Мунин, там находился завод по производству хладогеля. Любопытное место они выбрали, чтобы удерживать Лизавету.