Поворот судьбы (СИ) - Чернявский Иван - Страница 15

Пророки не спешили покидать поле словесной брани. Пиптские рейнджеры дали залп. Стрелы поразили нескольких из глашатаев божьих. Усеяли поле вокруг Исава. Сам же предводитель прозорливцев остался невредим. Подняв руки к небу, возвысил голос:

— У вас время до рассвета второго дня. Не медлите! Если не сдадите город, вас постигнет страшный суд. Не будет пощады. Так говорит Мардук: заберу детей ваших и жён. И станете рабами рабов царя! Город отдам на разграбление воинам, вынесу всё золото и серебро! А ты, Макт, выпьешь чашу гнева!

Воевода высмеял эти угрозы. Хохотал так громко, что слышали все.

— Глупец! — сплюнул Исав.

— Лицедей! — плюнул Макт со стены.

Южане строили передвижные башни, обшитые металлом. Грозные и крепкие, они внушали страх. Целый день стучали молотки. Топоры и пилы уменьшали площадь старого леса.

Макт готовил ночную вылазку для диверсии. Он выстроил отряды у ворот. Первый, одетый в металлические кирасы, с щитами и мечами — пехота Кузнеца. Второй — стрелки Ткача. Третий отряд, облачённый в кольчуги и с топорами — мастера Плотника. Отряд в мехах с молотами — Каменщика.

— Изрубите, разите стрелами и сокрушите! — напутствовал он.

— Во славу Мастеров и князя! — салютовал капитан.

Воины выступили в ночной тишине. Безлунная ночь, она благоволила защитникам земли. Сверчки, совы, волки заглушали их шаги. Казалось, даже звёзды сегодня мрачны — прячут Рато и его воинов. Бесшумно они пересекли поле битвы. Начинающее гниение павших тел досаждало обонянию. В лагере врага мирно спали.

Рато приближался к новым башням и катапультам. Лучники убрали стражу. Молодой командир отправил часть людей с маслом к сооружениям. Остальные остались прикрывать отход. Воины обильно полили маслом древесину, деревья и осадные орудия. Всё слишком хорошо складывалось.

Капитан отвёл солдат на полпути к вратам, когда, развернув лучников, скомандовал:

— Сожгите этих поганых тварей! Залп!

Десятки светляков полетели в лагерь врага. Вмиг вспыхнули не только осадные орудия, но и лес позади южан. Теперь отряды пиптов были на ладони.

На стене северяне радостно скандировали имя героя:

— Рато! Рато! Рато!

Титглат в ярости раздавал приказы. Войска южан устремились мстить смелым защитникам. Рато отводил воинов к стене. Амртака быстро нагоняла убегающие отряды северян. Капитан пиптской стражи развернул солдат. Четыре отряда выстроились. В авангарде стояли тяжёлые воины, в тылу — лучники. Столкновение неизбежно. Они встретили лёгких всадников лицом к лицу. Ими командовал сам Каштилиаш.

Макт руководил обстрелом южан со стены.

— Рато, отводи людей к воротам! — кричал он. — Рато!

— За Мастеров и князя! — отсалютовал он своему наставнику и ринулся в бой.

— Рато, Кузнец бы тебя побрал! — сжал кулаки Макт.

Воевода был вынужден наблюдать, как его лучшие воины гибнут. Он хотелбы помочь, но не мог. Слишком велик риск, а южане близко. Лязг металла, брызги крови. Всё смешалось: пыль и стрелы, трупы, вопли. Теснимые врагом, они сомкнулись в кольце. Собратья на стене беспомощно пытались спасти друзей. Вавилонская амртака подступила к стене, став преградой. Командующий побледнел. Он вцепился в холодные камни. Ещё немного, и он раздавил бы их. Один за другим пипты падали. Стоны и крики эхом звучали в ту ночь. Северяне бились до конца. На каждого убитого — дюжина сражённых вавилонян.

— Барды воспоют ваши имена, — впервые пал духом воевода. — О, Рато! Храбрейший из пиптов!

Не осталось никого на поле, кроме капитана. Раненый, но не сломленный. Он стоял, склонив колено, опираясь на меч. Каштилиаш слез с пса и подошёл к нему.

— Сложи оружие, храбрец. Царь царей пощадит тебя.

Рато молчал. Взвешивал последствия своего решения. Вавилонцы натянули стрелы. Макт не знал, чего боялся больше: смерти или позора капитана стражи. Рато продолжал играть у всех на нервах. Он глянул на седовласого недруга, отвёл взгляд. Кивнул. Бросил меч под ноги знатного южанина. Каштилиаш подошёл ближе. Огонь факелов войска игриво освещал сцену действия. Капитан ухмыльнулся.

Прежде чем старый успел среагировать, Рато выхватил кинжал и вонзил его прямо в горло. Кровь Каштилиаша залила лицо командира стражи. Радовался он недолго. Его тело молниеносно, утыканное стрелами превратилось в подобие подушки для иголок. Но, опрокидываясь на спину и улыбаясь, он насмехался над южанами и над самой смертью.

— Теперь он вошёл в Пристанище Мастеров, — сказал Тарвил.

— Теперь ты — капитан стражи, — сухо приказал Макт.

Пламя с яростью перекинулось на лагерь южан. Горели палатки, частокол. Навуходоносор, Титглат и предатель Энут бежали прочь. Гнев пиптских богов карал пришельцев. Небо окрасилось в цвет мести за пролитую кровь сыновей северных земель. Сердце командующего наполнилось жгучими углями. Он злился, а гнев, смешенный с болью, одевался в ярость. Он желал заменить павшего собой. Запах дыма оккупировал воздух. Свежего воздуха не стало. Макту опротивело всё, сама жизнь стала бременем.

Вышел Исав в поле утром. Кинул жаренное говяжье бедро в сторону Оика и сказал:

— Так говорит Мардук: вы хорошо сражались и заслужили себе честь. У вас есть храбрость и воля. Не слушайте Макта, говорящего, что у вас есть сила отбиться от Вавилона. Прежде чем солнце встанет вновь, ворота Оика падут! Сдайтесь и будете есть досыта!

— Глупо разбрасываться мясом, когда в Оике есть ещё хлеб, — отвечал Макт.

— Преклоните колени перед Великим Мардуком и будете живы.

— Есть боги в Оике, которые дали горы — каменщикам, железо — кузнецам, ткани — ткачам и деревья — плотникам! Не сдадимся и не предадим.

— Я сокрушу твои горы, растоплю металл, срублю деревья, изорву ткани! Заберу это и увезу в Вавилон! Так говорит Всевышний! Тогда вы умрёте! — сказал пророк.

— Пусть и так. Похвально пиптам умирать на своей земле.

Караван достиг самого отвратительного отрезка пути — Мусорных холмов. Отходы ушедшей цивилизации — столетиями разлагающиеся, отравляющие почву и даже воздух. Но и здесь природа приспособилась. Прусаки размером с младенцев облюбовали эти места. Они нападали не на путников. Эти твари воровали еду, а отбиться от них невозможно. Прибегали десятками и сотнями. Волна за волной. Мерзкие, вечно копошащиеся вокруг. Особенно активные ночью. Стоило их отогнать, они возвращались вновь. Единственная возможность для путников уберечь пищу, взятую с собой — не останавливаться. Идти, пока силы не иссякнут. Мусорные холмы пройти за день не получится, тем более, с таким количеством людей. Без отдыха нельзя.

Ночью Неллитаф предложила лучший из вариантов — костры. Разжечь их по кругу. Только благодаря этому они сохранили свои припасы.

Следующей ночью торговцы наслаждались спокойствием. Путешественники покинули вонючие горы. Но ещё полдня пути от них исходил запах тлена и разложения.

Ночью сильно похолодало. Весь лагерь собрался у костров, наслаждаясь их теплом. Грело не только пламя, но и душевные разговоры. Разливали горячий чай. Нелли стала центром всеобщего внимания. Её почти боготворили. Со времён Орды она не чувствовала такого отношения к себе. Караванщики стали её семьёй. Сам Набопаласар протянул ей кубок вина. Всё было слишком идеально.

— Ты очень хорошо вписываешься в нашу группу. Может, подумаешь над тем, чтобы стать частью нашего каравана? — спросила Хилини.

— Это невозможно.

— Из-за Ордена?

— Из-за Тропы Орды. Моя вера запрещает мне становиться частью чужеродной группы. К тому же я налзари — одинокая охотница.

— Что это значит?

— Налзар — тот, кто потерял своего волка. Мы берём на себя обет и бреем головы в знак смирения. Нам запрещено жениться и заводить детей. Мы изгнанники.

— А если погибнет всадник? — спросила Хилини.

— Волк становится наззи. Он свободен от седла.

— Жестокая у тебя религия по отношению к людям.

— Я свято почитаю традиции моего народа.