Допрос с приСТРАТИем (СИ) - Дмитриева Марина - Страница 20

— Кристи, иди ко мне…

Чертов ремень безопасности не хотел отстегиваться. Карпов начал мне помогать, у него получилось намного быстрее, затем рывком подтащил к себе. Горячие губы накрыли мои.

— Ахм…

Снегурочка продолжает таять… нет, кипеть.

Жадно открыла рот, жадно впилась в его губы, как всегда небритые. Подбородок и щеки приятно закололи мою чувствительную кожу. Мужские руки стали расстегивать пуговицы пальто. Я пыталась им помочь, но только лишь мешала.

— Детка, дай я сам, — нетерпеливо зарычал Володя.

Наконец пуговицы были расстегнуты, и его пальцы пошли путешествовать током по моему телу.

— Да… Карпов, — вырвался возбужденный шепот из моего горла.

— Кристи…

Посмотрела в его красивое лицо. Чувства внутри меня бушевали волнами, настоящий ураган, от которого сердце бешено билось, тело мелко подрагивало, а из глаз почему-то бежали слезы. Володя начал слизывать их языком, покрывая мое чуть запрокинутое лицо быстрыми жгучими поцелуями. Воздуха стало не хватать, я жадно открыла рот в попытке вдохнуть. Мужские губы накрыли мои, забрав последний кислород из легких. Неправда, он делится со мной воздухом, наполняя тело жизнью.

— Нет… зачем, нееет…, — захныкала, когда его губы отстранились.

— Кристи, бегом на улицу.

Послушалась, быстро выскочила из машины, распаренная, прямо в непогоду за окном. Ветер прошелся по коже, залезая холодом в распахнутое мужскими нетерпеливыми пальцами пальто. Со стороны водителя тоже послышался звук закрываемой двери. Холодно… шагнула в сторону Карпова и тут же оказалась в мужских объятьях. Потянулась к нему руками, губами, всем телом. Так значительно теплее, горячо даже! С ним никакое ненастье не страшно! Запустила руки в жесткие короткие волосы. Володя подтянул меня еще ближе к себе, впечатав в свою грудную клетку. Большая жаркая лапища легла на мои ягодицы, прижала к мужскому телу, давая почувствовать силу и мощь его желания. Член, того и гляди, джинсы разорвет в клочья. Приподнявшись на цыпочки, заелозила низом живота об этот выступ. Невольно задрожала от холода, или от жара, нет… от желания. Наши губы начали нещадно терзать друг друга. А снежинки падали на разгоряченные тела, таяли… и я таяла вместе с ними. Карпов что-то прошептал мне в губы… Разобрала только «дом», остальные слова потонули в моих жадных присосавшихся к нему губах. Потом… житейские мелочи потом. Ведь внутри меня тоже завывает буря, которую необходимо успокоить, укротить как-нибудь и чем-нибудь. Резко потянула за молнию на его джинсах.

— Кристи, что ты делаешь?

— Возьми меня, Карпов, пожалуйста, прямо сейчас… здесь…

И он откликнулся на мой призыв. Губы снова стали пожирать меня, нетерпеливые руки полезли прямо под юбку. Да что ж это такое, надо было предвидеть такую возможность — чулки надеть! Блин, что за бред в голове, я же из тюрьмы только вышла! Там не до сексуальных штучек. Мужские пальцы легли на мою истекающую соками промежность, и тело, откликаясь, забилось в припадке удовольствия.

— Кристи… в дом… пошли…

Все так же слившись в объятиях, сделали шаг по направлению к дому, я поскользнулась на покрытой ледком дорожке, упала прямо в снег, потащив Карпова за собой. Девяносто килограмм чистого веса бухнулись на меня сверху, вынудив застонать и, конечно, совсем не от боли. Как же приятна эта тяжесть! Раздвинула свои ноги, приглашая воспользоваться моим телом. Низом живота легонько боднула выступ в мужских джинсах. Ответный стон ворвался божественной музыкой в уши. Странно, холод почему-то совершенно не чувствовался.

— Карпов… тут… хочу прямо здесь… пожалуйста… — в промежутках между поцелуями выдохнула из себя слова.

— Кристи, ты безбашенная… замерзнем ведь.

— Пожалуйста…

Слава богу, он не стал противиться, а может, сам уже был не в состоянии терпеть. Мужские руки стащили колготки и трусики с моих ног. Хорошо, что пальто длинное и можно лечь на ткань, а не голой попой в снег. Холодные пальцы коснулись моих влажных горячих губок. Опять дернулась, забилась в его руках. Из мужского горла вырвался довольный рычащий звук наконец-то добравшегося до наслаждения самца.

— Кристи… я сейчас не смогу быть нежным…

— К черту нежности, Карпов, к черту!

Эти слова опять вызвали рычание. Теперь руки попытались раздвинуть мои ноги, что тяжело, поскольку собранные возле щиколоток колготки, словно веревками, жестко зафиксировали их вместе. Прогнулась. Холодные пальцы сменил раскаленный подрагивающий член.

— Ахм!

Карпов скользил, купался в моей влажности, пытаясь войти внутрь. Мощный удар в самую глубину. Я опять вскрикнула, схватившись за его широкие плечи. Появилось удивительное ощущение полета, словно мы провалились с ним куда-то, в самую сердцевину снежного бурана, или даже глубже, в самый центр Вселенной. Но я не боюсь разбиться, более того, я хочу падать… падать и падать. Только бы вместе, не разжимая объятий. Удар. Член выскочил из моих жарких глубин, раздосадованный Карпов заворчал. А потом опять ринулся в мою влажную щель. Чтобы ему было удобнее, прогнулась еще больше и попыталась, борясь с эластичной тканью сковавших меня колготок, развести сильнее ноги. Не сразу, но ему удалось протиснуться внутрь. Опять начались интенсивные толчки, и снова я лечу, падаю…в обнимку с ним, вместе со снежинками ….

— О-о-о!

Все возгласы погасили целующие меня губы. Странные ощущения: меня одновременно колотило ознобом холода, било припадками удовольствия, а от низа живота, под воздействием простреливающих ударов мужского члена в женском естестве, по всему телу бежали жаркие волны. Темп толчков увеличился. Карпов брал меня жестко, жадно, даже грубо. Неудобно… очень неудобно, но я прибью его, если он вздумает остановиться. Потому что внутри уже зрел, зарождался оргазм. В попытке вдохнуть побольше воздуха запрокинула голову…

— Да… еще…

Глаза заволоклись пеленой удовольствия, от которой лицо Карпова двоилось, а сам он превращался в снежно-прекрасное и совсем не страшное чудище.

— Кристи… я люблю тебя… — прошептал находящийся на мне снежный человек.

И от этих слов, от непрекращающихся горячих ударов члена я падала еще дальше в пропасть, да нет же, взмывала, взмывала на волнах радости высоко вверх, прямо в центр той тучи, которая бросала на наши разгоряченные тела снег.

— Карпов… я любл-ю-ю-ю… у-у-у…

Вот он, новогодний фейерверк моего тела. Оргазм на холодном снегу. Забилась в его руках, застонала, закричала, завыла в его губы. И через секунду почувствовала ответный вой удовольствия. Карпова тоже начало трясти в оргазме.

Все-таки задремал. Усталость и напряжение последних дней, а главное, сексуальное удовлетворение, расслабившее организм, взяли свое. Не знаю, сколько я спал, но пока еще не рассвело, что, безусловно, хорошо. Голова Кристины прижималась к моему плечу, ее руки цеплялись за меня, словно она боялась, что я могу сбежать от нее во сне. Любимая ведьмочка. Улыбнулся, вспоминая наши кувыркания в снегу. Только одна Кристи так на меня действует, что я полностью теряю голову и готов отморозить себе яйца, лишь бы овладеть ею немедленно. Волна, да что там, целый шквал нежности прошелся по телу. Легонько поцеловал женское хрупкое плечико. Вдохнул во всю ширь легких запах ее волос, балдея от осознания того, что эта прекрасная девушка снова рядом со мной, снова моя. Уж я теперь все сделаю, чтобы мы с Кристи были счастливы. Мне тридцать три года — возраст Христа. Самое время начать жить счастливо.

Когда выветрился послеоргазменный хмель, и наши тела немного поостыли в том «раскаленном» снегу, мы с ней дружно стали клацать зубами. Я затащил дрожащую Кристи в дом, но там тоже было холодно, ведь подготовиться к нашему приезду у меня совершенно не было времени. Да и вообще, решение отправиться в эту деревенскую хибару, доставшуюся мне в наследство от бросившего когда-то семью отца, пришло спонтанно. Будь моя воля, я бы уехал с ней на необитаемый остров, чтобы никто не мог, не смел, нам помешать. За неимением острова пришлось довольствоваться домиком в деревенской глуши. Пытаясь согреть свою любимую ведьмочку, накидал на нее все одеяла, которые нашлись в шкафах, но Кристинкины зубы все равно отбивали дрожь. Тогда, растопив печку, я полез к ней в кровать и начал греть Кристи своим телом. Так дело пошло гораздо быстрее и вскоре она, разгоряченная, билась и стонала в моих объятьях, а никому не нужные одеяла валялись на полу. Девочка моя любимая…