Мийол-ученик 2 (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович - Страница 65

— Спит?

— Да. И улыбается. Глянь, какая милота!

— Вижу. Может, унесём на палети?

— Не надо. Лучше ляжем прямо тут. Сбегаешь за матрасом с одеялами? Только возьми свои.

— Зачем?

— Запах.

— А-а… я как-то подзабыла. Сейчас всё принесу.

…проснулась Санхан из-за небольшого неудобства. Точнее, из-за некоторой духоты. Как оказалось, роль этакой ветчины в двойном бутерброде гуш-итциро, когда сама обнимаешь Мийола и к спине льнёт не тёплая Васаре, а почти горячая Шак, да ещё от пояса и ниже всех троих прикрывает одеяло — довольно неуютна.

Впрочем, алурина тут же почувствовала её настрой, отодвинулась и извинилась.

— Всё хорошо, — пробормотала Санхан умиротворённо, с вязкой ленцой. — Не надо извинений. Это скорее я должна…

— Ой, не начинай снова! — Мийол перевернулся на спину, ловко приобнял свою женщину левой рукой и чмокнул её в нос с мягкой улыбкой. — Ничего и никому ты не должна. Ну, кроме честного выражения своих желаний.

— Именно, — подхватила Шак, снова чуть придвигаясь со спины. — Открытость и откровенность суть основа… всего.

— Спелись, да? Следовало ожидать… но я всё равно не согласна!

— С чем?

— Ну… делиться.

— И не надо, — алурина.

— Мы подождём, — Мийол.

— Сколько нужно.

— Сколько захочешь.

— Тебе решать.

— Предвкушение тоже доставляет радость.

— Ну точно спелись, — буркнула Санхан. Впрочем, даже не пытаясь изобразить настоящее неприятие: ауры всех троих по-прежнему переплетались так, что не вдруг разберёшь, кто тут над кем подтрунивает, кто кого облизывает ленивой нежностью и кто за кого радуется.

…когда она решила перестать предохраняться, это стало вполне осознанным шагом. Но даже теснейшая из возможных для неё и её мужчины кровных связей… нет, даже она не решала всех проблем с отношениями. Не давала… необходимого. Потому что ни один обладатель развитой аурной чувствительности, мало-мальски опытный в чтении настроений, не обманется этим поверхностным «теперь мы родня по крови».

Полным-полно случаев, когда кровные родственники — даже вроде как ближайшие, вплоть до полных близнецов — расходились во взглядах, планах на будущее, симпатиях и характерах до настоящей непримиримой ненависти. (По слухам, в некоторых кланах этот вопрос стоял особенно остро: те же Шелетидйид склонны смотреть на соклановцев скорее как на соперников, да и у Кордрен с этим… не блестяще).

Так что нет, кровное родство не спасает от конфликтов. При этом не меньше случаев, когда совершенно не связанные кровью становились полноценной семьёй. Собственно, в теории любая гильдия — пример того, как это происходит. Взять вот саму Санхан: да, она любит, уважает и почитает родителей… больше потому, что так положено… но уже не первый год постепенно отдаляется от них. Их интересы кажутся всё мельче, их кругозор — всё уже, их мечты выглядят приземлёнными, чуть ли не примитивными. При встречах (всё более редких) с ними попросту не о чем говорить. Ну, из того, что волнует её саму.

Они ведь… не маги. Вообще.

Поэтому так и происходит. Она движется по избранному Пути, становится лучше, растёт и меняется, а они… ну, они просто стареют.

И поэтому Санхан искала замены былым связям среди согильдийцев. Частично вполне успешно, как это случилось с Элойн и Кульми. Частично… нет. Причём до знакомства с Мийолом она попросту не осознавала, насколько одинока.

Это оказалось частью проблемы. Осознание. И рождённое из него стремление к большему.

Сложно мириться с тем, что став одновременно ассистентом при базиларе, женщиной при любимом мужчине и матерью его ребёнка… что даже так ты остаёшься дальше от него, чем эта-заноза-в-мягком: Васаре. Да ладно ещё Васаре — та всё-таки сестра. Но оставаться дальше, чем Шак?! Чем нелюдь, из милости пригретая, от щедрот возвышенная, удобства ради приближенная!

Обидно. И завидно.

…а теперь внезапно оказалось, что на самом деле никакого непреодолимого порога — нет. Что она уже воспринимается ближайшей роднёй. В том числе той самой нелюдью, что оказалась много честнее, сильнее и чище духом, чем… и все препятствия, ощущаемые Санхан, этот кокон одиночества, такого привычного и такого — с недавних пор — тесного, холодного, ранящего…

Всё это — её выбор и её работа.

«А я ещё имела глупость снисходительно посматривать на Элойн: мол, накрутила себя, нагородила глупостей, не может очистить голову от сора — это же так легко, со стороны глядя! Что в этом такого? Берёшься и этак вот, по щелчку, меняешься к лучшему…

Только на поверку я сама оказалась не намного лучше нашей рыжей.

И сора у меня в башке — ой-ой. Скорее даже, ой-ой-ой.

Даже этот недавний тройственный аурный резонанс… это тоже не омни-зелье. Нет, не оно. Просто моя истинная родня, как ей и положено, без лишних слов оба-два подвели меня к моей проблеме и дали пощупать её с фасада. Мол, твоё? Да, твоё. Мешает? Ещё как мешает. Проход перегородило так, что не пройти, не проехать — только перелёт на пике эмоций и помог…

Теперь вот решай, что с ней делать. Только всё сама, всё ручками. Никто за тебя эту работу не сделает: мусор твой — значит, убирать тоже тебе.

Можешь, конечно, и не убирать. Будем, как прежде, летать в гости. Но… это ведь именно для тебя помеха, а не для нас, летунов. Да и принуждать к чему-то такому… в нашей семье такое не принято, у нас — свобода.

Мы даже готовы терпеть добровольные ограничения, чтобы тебе было удобней!

Хочешь настоящей близости? Трудись. Всё в этой жизни, что чего-то стоит, добывается не иначе, как долгим трудом. Усилием, старанием, упорством. Или ты думаешь, что той же Шак не пришлось дистиллировать свой дух, чтобы очистить от тяжёлых фракций? Что она, из банды взятая, полудикая сирота, возвысилась до себя нынешней легко и просто? Ха!

Чтобы не уступить мохнатой — действуй. Чтобы не отстать — шевелись. Расти. Меняйся.

…ведь этот Путь обещает облегчение, да и награда в конце дороже любых сокровищ».

— Знаете что? — сказала Санхан вслух.

— М?

— Я вас люблю. И тебя. И… тебя. Но валяться так вечно нельзя.

— И то верно, — вздохнул Мийол. — Пора лететь дальше… но знаешь что?

Мгновенный обмен взглядами. Улыбка — ясная, без подвоха.

— Мы тебя любим! — хором с двух сторон, словно долго репетировали.

…хотя, может, и репетировали. Ведь для того, чтобы добиться настоящей близости между разными разумными, надо потрудиться.

— Жутенько тут.

— Это с непривычки. Ну и потому, что у тебя действующий набор заклинаний не подходит для ориентирования под землёй. Надо было всё-таки взять у того типа подвеску с Эхом Глубин…

— По такой-то цене? Ты же сам сказал, что сестрица сделала бы дешевле самое малое втрое! Да и у гномов можно прикупить что-то такое… и тоже дешевле.

— Ну да, сказал. Но спицы хороши к застолью; подвеска пригодилась бы тебе именно здесь и сейчас, а не по возвращении в Лагор.

— Ничего, пока потерплю.

Тут Санхан прижалась к боку Мийола немного теснее прежнего, словно молча намекая: в таком положении, как сейчас, есть и плюсы.

Перед парой магов скользила, поскрипывая шкурой по камню и шелестя ею же по моховым подушкам, Амфисбена Урагана. Позади — причём совершенно бесшумно — кралась Направляющая Демоническая Ласка. Над головой призывателя висел тусклый, едва способный оттеснить мрак на пять шагов шарик света, вызванный низкоуровневым, да ещё и запитанным по нижней планке заклинанием. И за пределами этих пяти шагов его спутница толком не видела ничего.

Но продолжала идти вперёд, не зная дороги, успокоенная одним лишь его присутствием.

«Такое доверие даже немного пугает…»

…уютная долинка с озером, где некогда доживал отмеренный срок Щетина, после его смерти не осталась пустой. Гномы из Сорок Пятого Гранита, владеющие проходом к этой долинке через Подземье, поселили на опустевшей территории очередного лояльного мага. А точнее — очень немолодого, сильно за сотню, полностью облысевшего целителя. Подмастерье, разумеется.