Нечаяный сюрприз для графа (СИ) - Ветреная Инга - Страница 18

Расставаясь с женщинами, Торин старался всегда быть деликатным, он не видел смысла затягивать эти моменты, потому что был уверен, что дорогие подарки компенсируют все неприятности, которые обычно сопровождают такие ситуации. «Было бы неплохо, если бы поинтересовались мнением брошенных женщин по поводу Вашей отмазки», - опять всплыли в памяти ее слова. Да, собственно, почему те женщины должны на него обижаться, если они заранее знали, что отношения рано или поздно закончатся, и им все равно придется расстаться? В конце концов, с какой стати, он должен что-то объяснять, а уж, тем более, оправдываться перед незнакомой девицей, которая берется судить о том, в чем абсолютно ничего не смыслит?

Торин почему-то не мог успокоиться, он встал с кресла и бесцельно побродил по комнате, снова сел, налил еще вина и, потягивая его, вновь стал смотреть на огонь, но это не приносило умиротворения, как бывало раньше. В голове то и дело, словно искры, вспыхивали фразы и слова, сказанные Оливией. «Надо мной не насмехается только ленивый», - неожиданно спокойно произнесла она, причем это была констатация факта, не более. Ни обид, ни горечи, ни жалости к себе, чтобы растрогать собеседника. «Вы ничего не теряете……связавшись с дурнушкой», - это ведь снова о себе, также спокойно, даже рассудительно. Сколько же лет ее приучали к мысли, что она, мягко говоря, некрасивая и никому не может понравиться? Складывалось впечатление, что она привыкла быть изгоем даже в собственной семье и перестала сокрушаться о своей участи, если бы не ее взгляд тогда, когда, не на шутку разозлившись и разобидевшись, он высокомерно посоветовал ей смириться.

Торин всегда считал себя прагматичным и рациональным человеком, и весело бы посмеялся над тем, кто упрекнул бы его в сентиментальности, но сейчас, безотрывно глядя на огонь, он упрямо воскрешал в своей памяти картинки разговора с Оливией. Вот она настойчиво убеждает его сделать «доброе дело», искренне объясняет, что для него это совершенно безопасно, что он умнее других, нет, «…остальные еще глупее». Торин непроизвольно усмехнулся. Да, она была очень откровенна и бесподобно точна в формулировках, и его это задело, поскольку он привык к завуалированным выражениям, за плотной оболочкой вежливости которых порой трудно было разглядеть саму суть фразы. А Оливия разорвала эту оболочку, которая состояла в большей степени из лести и бесполезной шелухи, и под которой смысл и логика проявились в непривычном истинном свете. Но, тем не менее, слова девушки царапнули его. И он наказал ее! На «царапину» он ответил …ударом? Да, пожалуй, так, потому что она даже отпрянула. «Это …жестоко», - врезалось ему в память и теперь попросту не давало уснуть. И это ее, еле слышное: «Я запомню», которое вызывало в нем мучительное чувство вины. Конечно, в жизни Торина было немало случаев, когда его вынуждали быть жестким и даже жестоким, но вот этот эпизод выбивался из данного ряда. Касаемо этого случая, граф должен был признаться себе: что неправ, и его ответ несоразмерен полученной обиде. Но он умел признавать свои ошибки и решил, что, при первой возможности, принесет свои извинения леди Оливии. Разобравшись с этим, не дававшим покоя вопросом, Торин немного расслабился.

Сейчас он мог бесстрастно подумать о поступках Оливии. Что на нее нашло? Что за блажь: разорвать одну помолвку, чтобы сразу объявить о новой? Что она там говорила? Кажется, ее чем-то не устраивал жених, который настаивал на немедленной свадьбе, после разрыва помолвки ее сестры не могли теперь посещать балы. Иначе, как женскими капризами это и не назовешь! И в эту абсурдную ситуацию она пыталась его впутать! В связи с частыми разъездами, связанными со службой, светская жизнь с ее дворцовыми страстями мало касалась Торина. Вот уже много лет все события он рассматривал в одной плоскости – соблюдение интересов королевства и извлечение выгоды для королевства. Но леди Оливия чуть не заставила его окунуться в это, как он считал, болото интриг и сплетен, а, проще говоря, светскую жизнь королевства. Ее совершенно не волновало, как бы он при этом выглядел. Так, с какой стати его должны беспокоить ее проблемы? Да, такой взгляд на ситуацию, пожалуй, логичен. Граф вздохнул, он бы с удовольствием не посещал следующие мероприятия, но обязан был делать это по службе. Что ж, впредь он постарается избегать встреч с Оливией Стелтон, а, если она не успокоится и продолжит преследовать его, втягивая в какие-нибудь интриги, то он в самой вежливой форме, глядя в ее карие глаза, постарается объяснить ей бесперспективность ее попыток. Торин легко поднялся и уже выходил из гостиной, когда заметил, как в камине вспыхнул тлеющий уголек, в разные стороны от него разлетелись искры, и как будто издалека донесся печальный шепот: «Я запомню…».

Все же Торину удалось пропустить пару приемов, прежде чем он вновь появился во дворце на балу. Он и Ален стояли недалеко от кресла короля, но, тем не менее, в стороне от его окружения. Это позволяло наблюдать и за обступившей короля свитой и за придворными, которые время от времени подходили к Его Величеству и обсуждали различные вопросы. Рядом с королем сидел принц Ильтар и пылким взглядом разглядывал придворных дам. Он делал это уже в течение нескольких дней, но его интерес к данному «занятию» пока не пропадал, а взгляд - не угасал. Прибывшие с ним крепкие молодые мужчины стояли рядом с его креслом, и их взоры, устремленные на прекрасных дам, были точной копией взгляда предводителя. Леди вначале пугались столь откровенных взоров, а теперь замужние дамы снисходительно улыбались, а молодые незамужние, по-прежнему краснели и опускали глаза. Они уже перестали прикрываться веерами и отворачиваться под благовидными предлогами, пытаясь избежать немигающих взглядов гостей, как это делали буквально пару дней назад.

- Зачем тебя вызывал король? – поинтересовался Торин у Алена. – Очередное задание?

- Да, Генри обещал принцу показать, как обустроены наши границы, - ответил Ален и, увидев удивленное лицо друга, добавил: - То, что мы демонстрируем друзьям и врагам.

Торин понимающе кивнул.

- А ты подумал над предложением профессора Креминга? – спросил, в свою очередь, Ален.

- Подумал, но еще не дал ответа, - произнес Торин. – Скорее всего, откажусь. Не думаю, что кому-то, действительно, интересны мои наблюдения, да и чему я могу научить?

- Смотрите, виконт, граф и графиня Стелтон со своими младшими дочерями, -услышал Торин слева от себя приглушенный мужской голос.

- А где же эта уродина, их старшая сестра? – забавляясь, задал вопрос, судя по всему, виконт.

Граф не стал оглядываться на говоривших, а посмотрел на подтянутого графа Стелтона и его полненькую, сияющую от удовольствия, супругу. Рядом с ними стояли две молоденькие симпатичные девушки в ярких нарядах. Кажется, Ален что-то говорил Торину, но тот его не слышал.

- Вы присутствовали на прошлом приеме, когда дочерей графа представляли королю? – услышал он уже за своей спиной еще один мужской голос.

- Да, там также была их сводная старшая сестра, - насмешливо ответил ему собеседник.

- Та, что страшна, как грех? – потешался первый.

- К счастью, у них с ней нет ничего общего, хотя, если бы не лицо, возможно, у нее и появился какой-нибудь шанс. Кстати, говорят, что она разорвала помолвку с виконтом Литлом, - заговорщическим шепотом сообщил один из них.

- Не удивлюсь, если выяснится, что это он отказался от нее, - ответил другой.

Они глумливо засмеялись на пару. Торин застыл, взгляд его был устремлен на сестер Оливии, но он их практически не видел. «Значит, виконт Литл, -подумал он. – Этот извращенец, которого допускали во дворец только из-за младшего брата, военного, отмеченного самим королем за заслуги перед престолом, и о котором Ален всегда отзывался с уважением. Теперь понятно, почему Оливия разорвала помолвку, ведь о садистских наклонностях виконта знали все, только не говорили об этом вслух». Торин с недоумением посмотрел на графа Стелтона. Как он мог дать согласие на брак с Литлом, разве он не понимал, на что обрекает родную дочь? А вот Оливия не сдалась и не смирилась, а, как могла, сопротивлялась уготованной ей участи! Опять что-то, очень напоминающее чувство вины, «царапнуло» его, и он с горечью усмехнулся про себя. Теперь Торин понял, почему она обратилась именно к нему: трудно найти из этого, как она жестко, но вполне справедливо заметила, «стада придворных» того, кто не стал бы поднимать ее на смех, тем самым, окончательно загубив репутацию девушки. Торин нахмурился, раз сестры посещают балы, значит, Оливия все-таки заключила помолвку? Любопытно узнать, с кем? Значит, она смогла самостоятельно решить свою проблему, то есть, нашелся кто-то еще, кому она смогла довериться, как ему, и, в отличие от него, тот сумел ее понять и согласился подыграть ей? Впрочем, это не его дело. Все к лучшему! Теперь ему не придется опасаться, что Оливия преградит ему путь со словами: «Сюрприз! Только для Вас, граф!». Никто теперь не будет делать странных предложений, и уж, тем более, шантажировать его. Он может спокойно посещать приемы, и все будет, как всегда, по давно отлаженному сценарию.