Ледяные маски Оверхольма 2 (СИ) - "Carbon" - Страница 19

— Меня, признаться, не слишком волнует ваша политика. — Я пожала плечами. — Извините, ваше высочество, но я сама по себе дама весьма меркантильная, а местами и вовсе жадная. Неприятная особа, одним словом. И покажу вашим «друзьям» любой символ, какой захотите, если вы гарантируете мне успешную рекламную кампанию.

А что? Если уж они решили высказать мне в лицо все, что обо мне думают, а я даже козлом никого в ответ обозвать не могу — значит, пусть раскошеливаются. Надо же, цирк они мне тут устроили. С откровениями и раскрытием карт. Заигрались большие мальчики в заговоры и политику. Все то же самое вполне можно было сказать спокойно, по-хорошему и в нормальной деловой обстановке.

Нет, им понадобились страсти-мордасти, секреты-прослушки, игры в царя горы и прочие развлечения. Ну ладно, господа. Собственно, любой каприз за ваши деньги.

— Допустим. Значит, вас можно купить за деньги? — Принц чуть подался вперед.

— Всех можно купить: меня, вас, Яролира, главное — знать цену и… разве я просила у вас денег? Мне нужны репутация, одобрение, влияние, заранее обещанные инвестиции в дело, если хотите. А уж с ними я сама себе деньги заработаю. И к вам всем будет только одна просьба: не мешайте, пожалуйста. Все эти игры в любовников под маской, детское шпионство и прочие подростковые развлечения оставьте вон для Иланны, она девочка молоденькая, ей наверняка понравится.

— Знаете, я сейчас разрываюсь между двумя противоречивыми желаниями. То ли свернуть вам шею и просто избавиться от столь независимого и нелояльного к короне элемента. То ли дать вам еще один шанс и посмотреть, какие новшества принесет это ваше начинание.

— Знаю, ваше высочество. Ничего, вы сильный человек, вы справитесь. Или ваше любопытство справится, тут уж сами выбирайте. А теперь, с вашего позволения, мне стоит все же вернуться в свою спальню. — И я встала с кресла.

— В мою! — резко рыкнул Яролир.

Очень хотелось сказать «обойдешься», но я сама только что озвучила взрослую позицию, а посему просто спокойно спросила:

— Зачем?

— Думаешь, мои тени ее в твоих покоях не достанут? — вдруг усмехнулся принц.

— А, это ваши тени пытались прибить меня в карете и подсунули Патрику настойку в графине? — Я снова повернулась к принцу. — Как-то… не знаю, ваше высочество, ну несерьезно это все. Какие-то косорукие бандиты, потом вообще непонятно что, даже не яд.

— Это она сейчас о чем? — неожиданно резко повернулся Чариз к Яролиру.

Тот поморщился и тяжело вздохнул:

— Сопротивление она имеет в виду. В тот раз, когда напали на мой экипаж, это явно были наемники с юга. А с напитком, подозреваю, невеста постаралась. Вернее, ее отец. Он не раз намекал, что устал ждать.

— Лир, нам надо серьезно поговорить о том, как полно ты излагаешь события в отчетах, — ледяным тоном выдал его высочество и сердито глянул почему-то на меня. Будто я те отчеты диктовала.

— Там все есть, — хмуро вздохнул муж. — Ты просто не читал последнее донесение. А вот о том случае, когда Эмберлин спасла мне жизнь, я тебе доложил лично. Не рановато ли для склероза, ваше высочество?

— Еще ты начальству начни хамить! — возмутился Чариз и махнул на меня рукой. — Подите вон, неблагородная леди. Вы отвратительно влияете на моего… подчиненного!

— С вашего позволения, — елейным тоном произнесла я, мысленно вешая ему на лоб табличку «сам козел». Вот не зря он мне принца Чарминга напомнил, не зря.

И ушла.

Выбесили они меня — слов нет. И да, я прекрасно понимаю, что хожу по лезвию, так откровенно огрызаясь в ответ. Но тут уж извините. Либо мы с самого начала поставим все точки над «и», либо… либо к чертям такую жизнь, я никогда не умела пресмыкаться.

Я своего генерального порой так в производственный процесс погружала, что меня даже владелец предприятия побаивался. И оба как от огня шарахались от шлепнутого на начальственный стол заявления по собственному желанию. При том, что увольнение с моей должности в нашей отрасли, считай, хуже публичной казни — жизнь кончена.

Так что рисковать я привыкла, а вот прогибаться — ни разу.

— Леди, — уныло поприветствовал меня Патрик, которого заперли в приемной лорда Оверхольма и вручили таз с чем-то подозрительно похожим на смесь зерна и чечевицы. Офигеть, они решили поиграть с мальчишкой в Золушку?

— Как много ты успел услышать? — Я подошла ближе и убедилась, что правильно угадала назначение мешанки в тазу: паж сидел и с самым кислым видом раскладывал зернышки разных сортов по двум разным чашкам. — За что тебя наказали?

— Это не наказание, — шмыгнул носом Патрик. — Это чтобы я опять не сбежал подслушивать. Точнее…. «не стал больше организовывать диверсионную деятельность в поместье высокого лорда». — Парнишка явно кого-то процитировал, скорчив противное безэмоциональное лицо. — По количеству отсортированного зерна можно будет понять, как много времени я провел за работой. Так сказал господин дворецкий.

А, так вот кого Патрик пародировал.

— Ты мой паж. И ты мне нужен сейчас же, так что бросай зерно и пошли… в супружескую спальню. Моя-то, наверное, снова заперта. Заодно и расскажешь мне там свое мнение.

— А там тоже закрыто, — наябедничал Патрик и снова шмыгнул носом. А потом тихо спросил:

— Вы правда не Эмберлин?

— Знаешь, — я села рядышком, немного подумала, буквально секунду-другую, потом решительно зачерпнула полную горсть мешанки и начала перебирать ее вместе с мальчишкой, сортируя овес в одну миску, чечевицу в другую, — одно я точно тебе скажу. Кем бы я ни стала, ты — мой брат. Я за тебя любому голову оторву и буду настаивать, что так и было. Этот ответ тебя устроит?

— И будете даже дурацкое зерно перебирать? — Патрик старательно не поднимал на меня глаз. Говорил почти шепотом.

— Надо будет — переберу. Хоть мешок, хоть два. Или надену таз с этой дурью на голову тому инициативному придумщику, кто тебе его дал. По обстоятельствам, — улыбнулась я настолько искренне, насколько могла.

— Я… не виню вас. Мало того, вы мне нравитесь намного больше, чем та, прошлая Эмберлин. Но это ведь получается, что я предал свою госпожу. И… свою страну.

— Получается, что ты все-таки выполнил предсмертное задание господина и в то же время не позволил совсем пропасть госпоже. — Я бросила из горсти последнюю чечевичину куда надо и обняла парня за плечи, притягивая к себе. — Повторю то, что уже говорила как-то, хотя и не тебе. И в чем убедилась при разговоре с этими… не буду вслух ругаться, при детях нельзя. Так вот, родовые знаки привязаны не только к телу, но и к душе. Это сам герцог сказал. Раз они не исчезли, то я права. Моя душа просто сбежала отсюда, пожила в другом месте, стряхнула с себя всякую гадость, какую на нее успели навешать. И вернулась. С мозгами, опытом и четким планом действий! Понятно?

— Понятно. — Патрик облегченно вздохнул. — Это ж сколько вам лет уже, получается? — вдруг осенило его.

— Столько не живут! — Я подмигнула и ущипнула мальчишку за плечо, а когда он дернулся — защекотала, чем вызвала возмущенный писк и попытки отбрыкиваться. Да как же, отбрыкался один такой!

— Леди! — Патрик все же захохотал, попытался вскочить, чтобы сбежать, и, естественно, перевернул сразу и таз с мешанкой, и обе пиалушки с уже отсортированным зерном. Последнее веселым фонтаном полетело по приемной, щедро украсив и ковры, и драпировки, и диванчики. — Вот жопа демона! Ой! В смысле, я хотел сказать…

— Да ладно. — Я огляделась даже с некоторым удовольствием. — Зато чечевица валяется отдельно, овес отдельно. Каждое зернышко. Сортировка формально окончена. Давай нормально пообедаем, а то с этими комедиантами и волнениями у меня сначала аппетита не было, потом времени. И неплохо бы переодеться. Ты отнес мои вещи в спальню лорда?

— Отнес, — кивнул паж, с некоторой опаской глядя на результаты креативной «сортировки». — Только там заперто теперь… и принести обратно я не могу.