Паства (СИ) - "Полтора Писаки" - Страница 4

От внезапного толчка Торен чуть не упал. Прибыли.

— Это точно то место? Вы не ошиблись? — спросил он у Нела.

Утвердительный кивок головы дал понять, что они там, где нужно.

Никакого причала у берега не было, поэтому пришлось выбираться из лодки прямо в грязь. По колено испачкавшись, Торен начал доставать из лодки свою скромную поклажу.

— Хорошо, — но ничего хорошего он пока не видел. — А как добраться до обители?

Лодочник указал на тропу, поднимающуюся от берега и ведущую в сторону маяка, и начал разворачивать лодку, чтобы отправиться в обратный путь. Наконец-то, он распрощается с этим назойливым святошей.

— Да хранит вас Спаситель, — произнёс утомившийся Торен.

Нел ответил ему смачным харчком в воду, оттолкнулся вёслами от берега и через секунду исчез в серой дымке. Торен остался один со своим мешком, на незнакомом острове, без денег и весь в грязи.

— Ничего, осталось совсем немного, — вслух проговорил свои мысли Торен.

Ночная тьма еще главенствовала вокруг, но она уже начала уступать своё место надвигающемуся новому дню. Небольшая лагуна как нельзя лучше расположилась у каменистого основания острова. Вода, накатываясь небольшими волнами, омывала песчаный берег, что раскинулся на несколько сотен метров. Справа от него резко уходила ввысь скала, напоминающая небольшой городок. Правда, жителями в нём были не люди, а птицы, построившие свои дома в расселинах и откосах крутого обрыва.

На противоположной стороне виднелось единственное место с пологим подъёмом, по которому можно было взобраться. Торен направился туда. Каждый шаг давался с трудом: ноги тонули в остывшем за ночь песке; мелкие ракушки то и дело врезались в его стопы. Но самым трудным оказалось не добраться до конца пляжа, а вскарабкаться наверх по каменистому холму.

Поверхность склона, впитав в себя утреннюю влагу, превратилась в грязь и стала очень скользкой. Мешок за плечами, нагруженный церковной утварью и одеждами, постоянно пытался утащить его назад. И если бы не кусты и корни, торчащие из земли, то кто знает, сколько раз пришлось бы Торену начинать своё восхождение, вновь и вновь скатываясь к подножию холма. Наконец, высота была взята. Уже наверху, изнемогая, он на четвереньках отполз от края, лёг на спину, и долго не мог восстановить дыхание. Грудная клетка то поднималась, пытаясь вобрать в себя как можно больше свежего воздуха, то опускалась, освобождая место для новой порции живительной прохлады. Трудно было сказать, сколько он так пролежал, но восстановив дыхание и утихомирив звонкий гул в висках, Торен заставил-таки свои ноги вновь держать его.

То, что предстало пред его взором, оказалось самым прекрасным зрелищем за долгое время пути. Утренний туман практически растворился, оставив после себя лишь пушистое одеяло, тонким слоем покрывающее землю. Ровная, высокая трава, раскинувшись во все стороны, блестела каплями росы. Полевые цветы с закрытыми бутонами встречали первые лучи солнца вместе с гостем, распускаясь с каждой минутой. Редкие деревья, штрихами искусного художника, дополняли живописную картину. На горизонте, там где небо соединяется с морской гладью, Торен увидел огненный шар, медленно поднимающийся из воды и разгоняющий мглу. Далеко на востоке величественной стеной, ограждая остров от остального мира, раскинулись горы. Казалось, что их острые пики пытаются разодрать когтями проплывающие над ними облака.

Вид был прекрасный, но до храма оставалось ещё далеко. Наверное, добраться получится лишь к вечеру, подумал Торен. Поэтому нужно было продолжать путь, несмотря на всё желание остаться здесь как можно дольше. Насладившись пейзажем, он забросил мешок на плечо.

Ведомый маяком, свет которого ослабевал по мере того, как солнце поднималось всё выше, Торен спешно направился к обители. Несколько раз тропинка терялась среди зелени и невысоких холмов. Видно было, что по ней ходят нечасто. Спустя пару часов он увидел вдалеке покосившийся, почти полностью скрытый в кустах столб. На некотором расстоянии от него — ещё один. За ним — третий. Торен ускорился.

Тропинка выходила на дорогу, ведущую от гор в сторону храма. Две узкие колеи, обрамлённые с обеих сторон остатками забора, змеями тянулись к маяку, огибая природные препятствия. Тревога отступила, когда он понял, что столбы, сперва показавшиеся виселицами, были не местом упокоения преступников, а осветительными сооружениями. Правда, огонь в фонарях, судя по всему, не зажигался очень давно.

Несмотря на то, что шествие продолжалось уже довольно долгое время, его цель не приблизилась ни на метр. Маяк светил всё также далеко. Поэтому Торен испытал чувство, хоть и небольшой, но победы, когда ступил с тропы на дорогу.

Дневная жара отступила вслед за начавшим снижаться солнцем. Солоноватый, морской ветерок приятно освежал. Но сил уже почти не осталось. Тело просило прилечь. Ноги гудели. Заплечный мешок, натерев кожу под мантией до красноты, казался нагруженным камнями. Необходимо было сделать привал. Местом отдыха он выбрал старую телегу, лежащую на обочине без колёс. Вероятно, её бросили, когда стало понятно, что ремонту она не подлежит. Торен расположился так, чтобы тень от телеги могла спрятать его от солнечных лучей. Он разложил на траве еду, благодушно предоставленную ему трактирщиком, и приступил к своей скромной трапезе. Закончив, Торен прильнул к борту телеги и закрыл глаза.

Он быстро падал. Внизу было бескрайнее море, окутанное темнотой ночи. Но вокруг не было ни звёзд, ни облаков, лишь непроглядная мгла. Единственным ориентиром была маленькая светящаяся точка внизу. Она быстро увеличивалась.

Из тьмы показались очертания острова: песчаная лагуна, горы, поля диких цветов. Знакомые места. С такой высоты всё казалось крошечным.

Земля стремительно приблизилась. Он выставил руки вперёд в надежде таким образом спастись. Пейзаж вокруг наполнился светом. Торен не упал и не разбился. Он завис над очень знакомым местом, хоть никогда его не видел. Было холодно.

Волны разбивались о скалы, пенились, выли, словно испытывали боль. В самой высокой точке этой части острова стоял маяк с деревянной пристройкой. Остальной остров будто бы перестал существовать. Видимым остался лишь небольшой клочок земли, который был наполнен светом маяка. Земля вокруг была усыпана похожими на разбросанные семена подсолнуха холмиками. Они двигались: рассыпались, собирались вновь, исчезали и появлялись. Могилы.

Среди них он увидел человека.

— Эй! — крикнул Торен. — Вы меня слышите?

Слова застряли внутри на мгновение, перемешались и вырвались, отразившись от стен мрака. Тысячекратно усиленные, это были не его слова, не его голос, не его тело. Это был не он.

Человек внизу ничего не слышал. Он крепко спал. Рядом из земли торчала лопата. Сосуды с красной жидкостью разбросаны вокруг. Пьяный, весь в грязи — его не было жалко.

Маяк угасал. Тьма наступала. Там где она побеждала свет и касалась захоронений возникали тени. Наполненные злобой, ненавистью, неутолимым голодом, они тянули свои мерзкие руки к лежащему на земле человеку. Он их не видел, даже не подозревал об их присутствии.

— Осторожно! Проснись! Вставай! — пытался разбудить его Торен, но голос был похож скорее на карканье ворона.

Он попытался снизиться. Ночь будто сковала его конечности, не давая пошевелиться. Он повернул голову. Крылья! Они черные, словно уголь, покрыты перьями.

— Ка-а-а-ар! — он хотел крикнуть "Нет".

Кто-то резко дернул его за ногу — точнее за лапу, — потянув обратно наверх. "Но ещё рано, нужно спасти того человека". Ещё один рывок. "Подождите". Следующий. "Отпусти!" Попытался отмахнуться, но в миг он снова улетел ввысь…

Торен быстро проснулся. Ногой он угодил в бок стоящему рядом облезшему псу. Тот выпустил из пасти снятый с Торена сандаль и зарычал, оскалив зубы. Грязная шерсть встала дыбом. Всем своим видом пёс давал понять, что отступать не собирается.