Танцы с тенью (СИ) - "Velena Revers" - Страница 71

Зная о том, каких сил требует подобная связь, Рен уместил всё в один образ. Он сообщил о сне, не показывая его содержания в попытке уцепиться хоть за что-то личное.

В один миг показалось, что всё его сознание встряхнули, как сундук с вещами, а в следующий миг отпустило. Узнал Мезаил ещё что-нибудь или нет, осталось непонятным.

«Это не дурная новость». — Стукнуло у Рена между висков, только и всего.

Старик проявил, похоже, некую тактичность и сам не стал лезть дальше.

Музыкант сам не понял, когда привык к этому. К тому, что его сознание в любой момент может быть вскрыто, как тот сундук. И сам удивился, что это не заставляет его нервничать.

Мезаил умел делать так, что его присутствие попросту не воспринималось чуждым. Потому и не казалось вторжением. А может, Рен осознавал его возраст, и такое существо как Мезаил давно должно избавиться от субъективных оценок, со спокойной отстранённостью глядя на детишек, которыми ему кажутся окружающие. Чем можно поразить того, кто застал древние войны на заре мира?

«Сноходец». — Послышалось снова будто из-за спины. — «Редкость. Не стоит волнения. У тебя слабая способность; её даже не перебило обращение. Она не принесёт вреда»

Следующей мыслью, неизвестно даже кому принадлежащей, был вопрос.

Случалось ли такое с ним раньше?

Рен решил, что нет, как тут же вспомнил обратное — или Мезаил вытащил воспоминание наружу.

В малые годы Рену казалось нормальным заглядывать в сны родных. Из любопытства, или если скучал, он мог видеть их, и даже менять по своему желанию. Это было естественным, как уметь ходить, и не казалось ничем удивительным.

Мама в шутку говорила, что младшенький оберегает её сны. Но это прошло так давно…

«Удачи завтра» — Пришло напоследок, дав понять, что Мезаил в курсе планов. И что не имеет возражений. На этом Рен пришёл в себя.

Как обычно после такого разговора он с минуту размышлял, прислушиваясь: точно ли ушли чужие мысли? Будь его разум комнатой, он бы сейчас проверял, достаточно ли хорошо заперта дверь.

После чего ещё какое-то время стоял, глядя на огоньки в городе. Вернулся к кровати, лёг и расслабившись, закрыл глаза. На сей раз уснуть получилось быстро. Почти моментально.

…Во сне мне приходилось бежать в темноте, не разбирая толком, лес ли вокруг, или коридоры заброшенного дома. Петляя, тропа (или старая ковровая дорожка) в какой-то миг превратилась в тот самый, давно сгоревший особняк, где едва не погибла моя родная сестра. Я почти поверила, что выбралась, как меня швырнули спиной на пол.

Чужая рука вцепилась в горло, а надо мной склонилась другая сестра.

Сарэа знакомо усмехнулась, пустив по подбородку струйку крови. Сарэа, Белая змейка… обречённая утонуть и даже после смерти не найти покоя.

Её рот был измазан кровью, а когда-то белые волосы забились грязью и спутались. Продолжая душить меня, она другую руку поднесла к лицу и приложила когтистый палец к губам.

Я брыкнулась, но во сне тело не желало слушаться. А черты лица подруги вдруг поплыли. Спустя миг на меня уже смотрела девушка, первая убитая мною нечисть.

— Хорошо тебе живётся, Хельдин? — Проскрипела мертвячка и вцепилась в моё горло уже двумя руками.

Перед глазами поплыло, а в следующую минуту это был уже Дарис. Лицо его было повреждено так, что вытек один глаз, и кровь капала на мою макушку. То, что осталось различимым, исказилось небывалой ненавистью и снова изменилось, превратившись в маску из обгорелой плоти. Даже в воздухе потянуло гарью.

Я попыталась ухватить это сбросить с себя. Всё сон, просто сон! Почему я не просыпаюсь, когда это поняла!?

Душитель снова обрёл девичье лицо, обрамлённое чёрной косой, а шея изуродована ударом когтей — моя первая не спасённая, когда я не успела лишь на миг. Она наклонилась ко мне, обдав ледяным дыханием:

— Хорошо тебе живётся, пока мы все гниём!?

Я уже была не в силах отбиваться. Просто хрипела в ужасе. Но вдруг душителя, уже с лицом пропавшего мальчишки, словно оттащили назад, и вокруг сомкнулся мрак.

Дрожа, я села. Тело сотрясал озноб от пронзительного холода. Пальцы дрожали, нащупывая вокруг то гладкие камни, то мокрую, опавшую листву.

Боги, я не могу. Я просто не могу так больше.

Вслух я шептала, или нет, но видение стало меняться. Показалось, что я вижу проблеск вдалеке, а чья-то рука помогает встать.

Снова движение. Блеск превращался в свет, будто приближался. А тихий, успокаивающий голос сливался с шумом далёкой воды. Он превратился в спасительную нить, по которой стало возможно выбраться из темноты.

Я сделала шаг и словно угодила в портал, оказавшись в совершенно другом месте. Вокруг светлел туман, принося отблески далёких лучей. Лес вокруг менялся, обретая смутно знакомые черты.

…где бы я хотела оказаться?..

Сама ли я это подумала, или в унисон спросил кто-то рядом, так и осталось непонятным. Я лишь выдохнула с облегчением, узнав голос Рена. До чего же я себя довела, если радуюсь голосу вампира, хотя раньше слышала его в кошмаре…

Наверное, действительно существовало место, где мне было спокойно. Кажется, я даже видела его раньше? Туман уползал вниз, а я смотрела на затянутый мхом скальный выступ, в который упирались мои ноги. Я оказалась стоящей на самом краю, а вниз, мимо скалы, падал громадный поток воды.

Рокоча, как водяной змей, вода рушилась в озеро, синеющее внизу как громадный срез драгоценного минерала. Вверх поднималась завеса из водяной пыли. Лес кругом замер, и сам воздух застыл непроницаемым пологом, отделив меня и водопад от остального мира.

Ноги подкосились сами собой, и я села на край. Опустила вниз ступни, которые как раз оказались в воде. Она оказалась неожиданно тёплой, как парное молоко или пуховое одеяло. Бурление ощущалось кожей как нежная ласка.

Почти физически больно было ощущать, как напряжение уходит из мышц. Удивительно реальный сон.

Я даже закрыла глаза в страхе, что это видение в каждый миг может оборваться. Все ещё продолжала содрогаться от холода и понимала, как устала.

Просто невыносимо устала.

Сон, который должен приносить отдых, давно стал похож на мучение. Уже не помню, когда просто спала, видя безобидные образы. Или вовсе без снов. Когда меня отравил Арис, послав мёртвую змею?..

Воображаемый Рен все ещё был здесь. Наверное, собственное подсознание решило пожалеть меня, внушив, что сидящий позади музыкант медленно гладит мои волосы, и вместо холода я чувствую тепло.

Я и сама поверила, что здесь меня никто не тронет, и можно оставаться у воды сколько угодно. Напряжение отступало. Все ещё опасаясь, что краткий миг отдыха ускользнёт, я прикрыла глаза и просто слушала, как рокочет вода.

***

Наутро я проснулась с ясной головой.

Солнце только вставало над горизонтом. За окном послышалось оживление, зачирикали воробьи и защёлкали ножницы садовника — а я уже сама вскочила и заправляла постель. Одёргивая покрывало то здесь, то там, я едва не пританцовывала, огибая кровать, и даже мурлыкала себе что-то под нос.

Одевалась и дописывала отчёт тоже с энтузиазмом, удивившим меня саму. Тело пело, полностью отдохнувшее и будто даже исцелённое. Расчёсывая волосы, я присела на подоконник и уже не скрываясь напевала, любуясь на встающее солнце.

Меня с головой переполняли силы и уверенность. Уверенность в том, что я найду Ариса.

Сегодня ещё не успеет пробить полночь, когда я посмотрю в его глаза.

***

— А вот, например, снежень. Красиво, и внятно, первый месяц в году. Напомни, как его здесь называют?

— Трескун. Почти одно и то же.

— Да ну? А чем белояр не угодил?

— Та в Иллории его тоже называют тальником. И тоже понятно, что месяц открывает весну. Тает же всё, и снег и лёд на речке…