Горящее небо Аорна (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 3

— О женщинах потом. Скажите прямо: зачем Аорн так нужен Федерации?

— Он даст толчок к прогрессу экономики Герума. На планете и в ее системе есть нужные нам минералы, причем, в больших количествах. Но по правилам Содружества их добыча возможна только с позволения правительства Аорна — единого для всей планеты.

— Которого пока что нет.

— Вы правы. Если планетарное правительство возникнет под началом стран Союза, их лидеры не позволят вести добычу на Аорне. Станут сами развивать технологии космических перелетов и добычи ископаемых в звездной системе, сколько бы времени это не заняло. А население пусть пребывает в нищете. Коалиция же думает о людях. Поэтому агенты корпорации и помогают ей. Соответственно, Борюш Блистательный должен вновь явиться перед камерами, а затем подняться в воздух, своим примером вдохновляя обывателей, обескураженных неудачами Коалиции на фронте.

— С большего понятно.

— Максим! — инопланетянин наклонился и положил ладонь ему на руку. — Вы — воин. К чему вам политические дрязги? Ваше дело защищать людей. Скажите «да», и у вас будет все. Деньги, слава, женщины, награды.

— А если откажусь? — спросил Максим.

— Подберем другого, пусть менее подходящего претендента, — пожал плечами гость.

— И я забуду обо всем?

— Нет. Мы не стираем память. Вы навсегда запомните, как пилотировали Рыцаря. Как отказались сесть в его кабину наяву. Живите с этим.

Гость встал.

— Погодите! — прохрипел Максим. — Я согласен.

— Давно бы так! — «Смит» вновь присел на койку. — Мы заберем вас этой ночью. Взамен доставим мертвого Бюрюша. Он в холодильнике на корабле.

— Подмену обнаружат.

— Не беспокойтесь, — «Смит» чуть заметно улыбнулся — впервые в этом долгом разговоре…

Ночью в Центральном госпитале Министерства обороны произошло ЧП — пожар в реанимации. Пострадала лишь одна палата, но, к великому огорчению персонала, та, где пребывал на излечении отважный летчик. В струе кислорода пламя разгулялось так, что от героя осталась обугленная головешка, сжавшаяся и почерневшая. Чего вскрывать…

Начальник госпиталя лишился должности, наказали персонал. Звание Героя Беларуси герою-летчику присвоили посмертно. Гроб с телом опустили в землю при большом стечении народа под трехкратный залп из автоматов. И никто не догадался, что в гробу покоятся останки инопланетянина. Максим тем временем удалялся от Земли со скоростью одной десятой света. Впрочем, он сам узнал об этом через двое суток, когда покинул капсулу медблока. Тогда и осмотрелся.

Корабль был смехотворно мал. Даже меньше, чем у капитана Соло в «Звездных войнах». Он не сдержался.

— Не верится, что эта скорлупа донесет нас до Аорна. Сто девяносто светолет! Сколько ж времени займет дорога? Меня погрузят в анабиоз?

«Смит», занявший соседнее кресло и не отвлекавшийся на управление звездолетом, только хмыкнул.

— Какой анабиоз? Дней через десять будем в нужной нам системе. Максим, не отвлекайтесь — времени осталось мало. Вам предстоит пересмотреть фильмы с участием Борюша. Узнать его родню, знакомых и привычки. На тренажере освоить управлением штурмовиком. Мы доставим вас на отдаленную авиабазу, где настоящего Борюша никто не видел, но основы вы знать обязаны, иначе очень удивятся. Инструкторы помогут освоить самолет. Про автомобильную аварию им скажут. Для правдоподобия сделаем вам шрамы на лице. Они помогут скрыть изменение работы мышц мимики — у Борюша она была особенной.

— А женщины актера? Не распознают?

— Об этом не волнуйтесь. Их было столько… Истории, когда подружки кидались Борюшу на шею, а он их изумленно спрашивал: «Ты кто такая?» муссировались в прессе сотни раз. И репутацию ловеласа вам предстоит поддерживать.

— Постараюсь, — сказал Максим. — Вам не завидно?

На лице попутчика, уже привыкшего отзываться на Смита, проступило нечто похожее на эмоцию. Он изумился.

— Максим… Разве вы не поняли, что я не человек? То есть, не живое существо. Гуманоидный робот с искусственным интеллектом и длинным номером вместо имени. Конечно, я обучен имитировать среднестатистического белого мужчину на Земле. Вам простительно, наверно. Вы же не имели дела с искусственными интеллектами. Нейросети в вашем мире только появились.

— Послать за мной живого человека было много чести? — обиделся Максим.

— Причем тут честь? — пожал плечами робот. — Нерационально использовать для этой миссии гуманоидную форму жизни. Ей нужна вода и пища, а объем корабля-курьера невелик. И другое. Я вынес вас из госпиталя в ложементе, выпрыгнув с ним в окно второго этажа. Аналогично переместил обратно тело Бюрюша. Человек не в состоянии такого сделать.

«На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы», –всплыла в памяти старая песня, популярная задолго до рождения Макса. Смит прав, но все равно — обидно. Пилотируемая космонавтика, младшая и продвинутая сестра авиации, обречена на забвение. Люди будут приезжать только на готовое, обустроенное машинами. А как же романтика первопроходцев?

«Хватит тебе романтики авиации, — одернул он себя. — Предстоит сражаться, а не „крепить готовность к защите воздушных рубежей Родины“. В мирное время едва не склеил ласты, а там тебя начнут гвоздить Драконы, превосходящие числом, да плюс ракеты ПВО… Романтики навалит полные штаны. И не только».

— Объясните мне другое, Смит. Если тащимся со скоростью всего в одну десятую скорости света, как мы доберемся до другой звезды? Сто девяносто светолет… Значит, нужно тысяча девятьсот лет бортового времени. Боюсь, я не проживу столько.

— Ерунда. Известная вам скорость света справедлива только вблизи звезд и планет — там, где мощное гравитационное поле. Ученые Земли пока не знают, что вдали от звездных систем скорость света возрастает в сотни, а то и в тысячи раз. Помните формулу Эйнштейна, что энергия равна массе, умноженной на квадрат скорости света? А представь, что значение этой скорости увеличилось даже не в разы — на несколько порядков. Энергии — море. Хватит на что угодно.

— Значит, межзвездные перелеты…

— Как у вас говорят — проще пареной репы. Сложно выбраться лишь из системы, а потом снова в нее забраться. Звезда Угрей, вокруг которой вращается Аорн, лежит на своего рода звездном перекрестке. Там неподалеку сходятся маршруты, где скорость света более чем в тысячу раз превышает известную тебе. Потому Аорн так интересен, — робот переменил тему: — Как вам после медблока?

Макс вытянул руки вперед. Они стали более мускулистыми и ухоженными. Ногти полированные как у метросексуала. Исчезли некоторые родинки. Но больше всего изменилось лицо. Черты его стали правильными… и слишком смазливыми. Даже слащавыми. Темно-синие глаза с длинными ресницами, тонкий изящный нос, короткие усики, заканчивающиеся кокетливым загибом на щеках. Увидел бы такого в Барановичах, точно подумал бы, что заднеприводный. А сбрить усы и переменить пол — получится секс-бомба, и к такой девке пристанет половина мужиков на любом танцполе. Нет, шрамы на лице нужны. Смит обещал их добавить, оценив мимику пациента.

— Поговорили? — спросил робот. — Включайте вторую серию «Гамбита Аорна».

Первую Макс посмотрел с интересом. Показанный в ней мир сильно напоминал Землю восьмидесятых и особенно в «лихие девяностые». Но и отличался от земного. Что до персонажей Борюша Блистательного, то они пробуждали у Макса тошноту. Мнение об обывателях Коалиции, на ура воспринимавших этот маразм, у него здорово понизилось.

Борюш отдаленно напоминал Бельмондо, но в утрированном до идиотизма варианте, как в фильме «Великолепный». Максиму вспомнился и другой фильм с участием француза — «Чудовище». Там центральный персонаж, окруженный толпами женщин-воздыхательниц, но тайный гей, отличался крайней трусостью. Герой Бельмондо, каскадер-дублер, был вынужден отыгрывать опасные сцены, получая гроши и ни единого грана славы.

Главное внешнее отличие у него с Борюшом было в седине. Актер щеголял иссиня-черной шевелюрой, слишком длинной для размещения в летном шлеме. Максим, стриженный по уставу, совершенно поседел после падения самолета, и «агент Смит» неожиданно заявил — так даже лучше. Прибавляет достоверности версии о ранении, усиливает взрослость и мужественность персонажа. Предшественнику перед последней в его жизни пьяной автогонкой стукнуло сорок. Землянину — двадцать девять, что примерно столько же, учитывая продолжительность жизни на Аорне. Если не сокращать ее в автомобильной катастрофе, накачавшись наркотой и алкоголем по уши.